Конн Иггульден - Врата Рима Страница 57

Сначала под грузом новой ответственности они чувствовали себя неловко.

— Думаю, ты можешь снять с меня тогу, жена, — весело произнес Юлий.

— Обязательно, муж. А ты мог бы распустить мне волосы.

Наконец их старая страсть возвратилась, и неловкость быстро улетучилась.

День шел, снаружи стало жарче. Юлий тяжело дышал, и его волосы были мокры от пота.

— Сегодня из меня получится усталый солдат, — проговорил он, переводя дух.

Корнелия слегка нахмурилась.

— Ты будешь осторожен?

— Отнюдь. Я брошусь в гущу сражения. Возможно, даже начну его сам, чтобы произвести на тебя впечатление.

Она провела пальцами по его груди, оставляя бороздку на гладкой коже.

— У тебя есть и другие способы.

Юлий простонал:

— Нет, сейчас нет, но ты немного подожди.

Глаза Корнелии хитро блеснули, и она потянулась к нему своими нежными пальцами.

— Боюсь, мне не хватит терпения ждать. Может, мне удастся снова пробудить твой интерес?

Через пару секунд Юлий снова застонал, сминая в кулаках простыни.

В четыре часа он уже барабанил в дверь казармы, однако ему сказали, что Марий на стенах. Юлий поменял свою тогу на простую форму легионера из ткани и кожи. Гладий висел на поясе, а под мышкой юноша держал шлем. После часов, проведенных с Корнелией, у него немного кружилась голова, но Юлий сумел запереть это томление в маленьком уголке внутри себя. Он вернется к ней и снова станет молодым любовником, но сейчас он солдат, племянник Мария, ученик самого Рения.

Юлий нашел Мария, который разговаривал с группой офицеров, и остановился в нескольких шагах от него, наблюдая за приготовлениями. Марий разделил свой легион на маленькие подвижные группы по шестнадцать человек, и у каждой было свое боевое задание. Все разведчики сообщали, что Сулла идет прямиком к городу, не пытаясь делать обманных или притворных шагов. Похоже, он действительно собирается пойти на риск и атаковать немедленно. И все же Марий подозревал, что, когда армия противника покажется в поле зрения, Сулла приведет в действие другой план. Марий отдал последние приказы, пожал руку каждому офицеру, и те разошлись по своим постам. Солнце прошло зенит, и до вечера оставалось всего несколько часов.

Марий повернулся к племяннику и широко улыбнулся, увидев, какое у того серьезное выражение лица.

— Я хочу, чтобы ты прошелся по стене вместе со мной, посмотрел свежим взглядом. Скажешь мне, что можно улучшить. Посмотришь на людей, как они себя держат. Оценишь их настрой.

Юлий выслушал его все так же мрачно, и Марий с нарочитым раздражением вздохнул.

— И улыбайся, парень! Воодушеви их! — Он наклонился ближе к племяннику. — Многие из них к утру погибнут. Они настоящие солдаты, но это не избавляет их от страха. Некоторые огорчены, что придется воевать со своими, хотя худших из таких я убрал с передних позиций. Скажи пару слов всем, кому сможешь. Не говори подолгу, просто обрати внимание на то, что они делают, и похвали. Спроси, как их зовут, и обратись к ним по имени. Готов?

Юлий кивнул и выпрямился. Он знал: от того, как он будет держать себя с другими, зависит их мнение о нем. Если он подойдет, расправив плечи и выпрямив спину, к нему отнесутся серьезно. Отец когда-то рассказывал ему и Марку, как вести за собой солдат:

— Держите голову высоко и извиняйтесь, только если это крайне необходимо. Тогда сделайте это единожды, громко и ясно. Никогда не скулите, не умоляйте, не миндальничайте. Прежде чем заговорить с человеком, подумайте, и не говорите много. Молчаливых уважают, болтунов презирают.

От Рения Юлий узнал, как быстро и умело убивать. Завоевывать верность людей ему еще предстояло научиться.

Они медленно пошли вдоль стены, останавливаясь и заговаривая с каждым солдатом. С главным на каждом участке стены они говорили дольше, выслушивали все мысли и предложения, хвалили за подготовку.

Юлий встречал взгляды легионеров и, не отводя глаз, кивал. Солдаты кивали в ответ, и он ясно видел, как они напряжены.

Он остановился рядом с невысоким мужчиной с бочкообразной грудью, который настраивал мощный металлический стреломет, вбитый прямо в камень стены.

— Какая дальность?

Солдат отдал четкий салют.

— Если ветер позади вас, три сотни шагов, господин.

— Прекрасно. Его можно нацеливать?

— Немного, пока не особенно точно. Мастера работают над подвижной подставкой.

— Хорошо. Смертельный дружок, а?

Солдат гордо улыбнулся и протер тряпкой механизм, который отводил назад рычаги и натягивал тетиву.

— Это не он, а она, господин. Такая опасная штука обязательно должна быть женского пола.

Юлий хмыкнул, вспомнив Корнелию и свои ноющие мышцы.

— Как тебя зовут, солдат?

— Трад Лепид, господин.

— Посмотрим, скольких врагов тебе удастся смести, Лепид.

Тот снова улыбнулся:

— О, немало, господин! Никто не войдет в город без разрешения консула!

— Так держать!

Юлий двинулся дальше, чувствуя себя немного увереннее. Если все люди Мария такие же бравые ребята, как Трад Лепид, в мире не найдется армии, которая могла бы взять Рим. Он догнал дядю, который только что отпил из серебряной фляги и зафыркал:

— Марс милосердный! Что здесь, уксус?

Офицер старался сдержать улыбку.

— Боюсь, вы привыкли к лучшим урожаям. Это вино на вкус немного грубовато.

— Грубовато! Правда, согревает, — сказал Марий, снова наклоняя фляжку надо ртом. Наконец он вытер рот тыльной стороной ладони. — Прекрасно! Утром пошли записку интенданту. Думаю, маленькая фляжка не помешает в холодную зимнюю ночь.

— Конечно, господин! — ответил тот и свел брови, пытаясь рассчитать, какую прибыль он получит как единственный поставщик легиона.

Явно обрадованный результатом, офицер чеканно отсалютовал им вслед.

Наконец Марий дошел до каменных ступеней, ведущих вниз, на улицу, и отмечавших конец участка стены. Юлий уделил внимание или хотя бы кивнул каждому из доброй сотни солдат на этом отрезке. Лицо устало улыбаться, и тем не менее он отчасти ощутил ту же гордость, что и дядя. Легионеры — славные люди, и приятно знать, что они готовы отдать свои жизни по твоему приказу. Эта власть пьянила, и Юлий наслаждался ее отраженным теплом. А сейчас, как и весь Рим, он с нарастающим волнением ждал прихода Суллы и наступления темноты.

По всему периметру города стояли тонкие деревянные башни. Когда село солнце, с одной из них донесся крик дозорного. Весть распространилась с невероятной быстротой: враг показался на горизонте, он идет к городу. Ворота тут же закрыли.

— Наконец-то! Мне уже надоело ждать! — проревел Марий, услышав тревожное завывание рогов, и выбежал из казармы.

Резервы заняли позиции. Немногие римляне, кто еще оставался на улицах, бросились в дома, запирая и заваливая двери, чтобы спасти свои жизни. Не столь важно, кто правит городом; главное, чтобы семья была в безопасности.

В этот день собрание сената отменили, и сенаторы тоже заперлись в своих домах-дворцах, разбросанных по всему городу. Никто не воспользовался дорогой на запад, хотя некоторые на всякий случай отослали семьи в загородные поместья. Другие с напряженными улыбками вышли на балконы. Они смотрели на горизонт под звуки стонущих рогов Мария. Другие лежали в ваннах или на ложах, а рабы массировали им мышцы, скованные страхом. На Рим никогда еще не шел враг. Он всегда был слишком силен. Даже Ганнибал предпочитал встречаться с римскими легионами в поле и не нападал на сам город. Чтобы одержать верх над ним и его братом, понадобился такой человек, как Сципион. Сможет ли повторить его победу Марий, или Сулла все же сожмет Рим в своей окровавленной руке? Несколько сенаторов жгли благовония на домашних алтарях. Они поддерживали Мария и были вынуждены встать на его сторону публично. Укрепляя свои позиции, Марий поставил на кон и их жизни, а Сулла никогда не отличался умением прощать.

ГЛАВА 28

С наступлением ночи по городу зажглись факелы. Юлий представил себе, каким видят Рим боги — огромный блестящий глаз на черном пространстве земли. «Мы смотрим вверх, а они смотрят вниз», — подумал он.

Он стоял с Каберой на нижнем уровне стены и слушал, что кричали с обзорных башен и передавали по всему городу. Башни были единственным источником сведений для тех, кто оставался за стенами и ничего не видел. До Юлия уже доносился отдаленный шум шагов тысяч тяжеловооруженных солдат и коней. Он заполнял тишину ночи и становился все громче.

Теперь сомнений не оставалось. Сулла вел свой легион к городским воротам прямо по Виа Сакра,[27] не прибегая ни к каким ухищрениям. Дозорные сообщили, что освещенная факелами цепочка людей тянется на мили в темноту и хвост ее исчезает за холмами. Так строили войска для похода по дружественным землям, а не перед битвой с врагом. Подобная небрежность заставила многих удивленно поднять брови: что же задумал Сулла? Ясно было одно: Марий не такой человек, чтобы испугаться уверенности врага.