Фиона Макинтош - Золотые поля Страница 58

— Все сразу?

— Именно так! Золотые Поля для меня загадка. Бангалор я знаю, но это место — нет, так что мне, пожалуй, немного неуютно, но в то же время и интересно. Конечно, я рада вернуться домой, к семье, но в Лондоне было великолепно.

— В самом деле? Мне Лондон запомнился вовсе не таким.

— Вы были там?

— Я оттуда! — с негодованием произнес он.

— У меня сложилось впечатление, что вы из Корнуэлла.

— Так оно и есть. Но прежде чем отплыть в Индию, я провел много времени в Лондоне. Мне он показался грязным, дорогим и бездушным городом, где очень одиноко.

В первый раз с момента знакомства Джек заметил, что Айрис утратила спокойствие.

— В самом деле? — Ее вид внезапно стал несчастным.

— Я там был отверженным — кузен Джек, отнимающий работу у лондонца. Мой акцент выдавал меня. Я просто не вошел в тамошнее общество, ни в какую его часть. Завидую вам, что вы так легко вписались.

Она закусила губу, внимательно глядя ему в лицо, и тихо выпалила:

— Я не вписалась.

Он с удивлением посмотрел на нее, но ничего не сказал, ожидая продолжения. Глаза девушки внезапно повлажнели.

— Я никогда не чувствовала, что мне действительно рады. Я поехала туда гувернанткой, но со мной обращались как со служанкой. Я посылала домой веселые письма, потому что не хотела расстраивать родителей и чувствовала, что сама во всем виновата, но, Джек, Лондон был для меня кошмаром. Честно говоря, я не могла дождаться, когда вернусь домой.

Было видно, что она вот-вот расплачется. В ее прекрасных глазах блестели слезы.

Джек был поражен. Он не ожидал, что завяжется такой серьезный разговор. Окинув взглядом танцевальную площадку, Брайант заметил, что Нед вальсирует с Элеанор Джонс.

— Айрис, может быть, вы хотите подышать свежим воздухом?

Она кивнула. Джек же намеренно не повел ее к выходу, а подошел к бару, остановился у стойки, где подавали лимонад и откуда она могла проскользнуть в боковую дверь. Джек не сомневался, что кто-то непременно их заметит — так бывает всегда, — поэтому намеренно держался от нее на расстоянии. Демонстративно закуривая, он извлек из нагрудного кармана платок и протянул ей.

— Нет, не надо, — шмыгая носом, попыталась возразить она. — Вы испортите свой идеальный вид.

Презрительно фыркнув, он выпустил облако дыма и прислонился к стенке.

— Вы хорошо себя чувствуете?

Кивая, она быстро промокнула глаза его носовым платком и пролепетала:

— Простите. Об этом никто не знает.

— Даже Нед? Мне казалось, вы очень близки.

— Да, но я хотела, чтобы все считали, что у меня там все было как нельзя лучше. — Она вздохнула. — Знаете, здесь все мечтают о поездке в Англию. Не хотелось рассеивать их иллюзии.

— Точно. Я никак не могу взять этого в толк. Они родились здесь, а ведь говорят, что место, где человек появился на свет, навсегда остается у него в сердце. Что касается меня, то я мечтаю вновь увидеть Корнуэлл просто потому, что там мой дом. Если же моя нога ни разу в жизни больше не ступит на лондонскую землю, то это я переживу совершенно спокойно. Наверно, я буду сильнее тосковать по Золотым Полям, чем по Лондону. — Брайант с облегчением заметил, что Айрис осушила свои слезы.

— Простите, Джек. Не знаю, что на меня нашло. Просто-напросто я очень рада вернуться домой. А Англию пускай оставят себе. — В ее тоне зазвучала горечь. — Я получила самое лучшее образование в частной школе в Бангалоре, закончила ее на «отлично». Я говорю по-английски лучше многих лондонцев, одеваюсь у частного портного, имею сбережения — и все равно на меня смотрели свысока, как на какую-то бедную иммигрантку.

— Не понимаю, — с удивлением заметил он.

— Я тоже не понимала. Я поступила на работу в качестве гувернантки, но в семье, где жила, ко мне относились с полным презрением. Мама с нашими айя никогда не разговаривает так, как общались со мной в семье Фицгиббон. Я слышала, как во время беседы со знакомыми она называла меня цветной и индийской девушкой, насмехалась над моей манерой говорить. Из-за этого некоторые их гости обращались ко мне на пиджин-инглиш, так как считали, что нормальный английский я не пойму. Последней каплей стало, когда хозяйка попросила меня не учить Луизу и Милли стихам, чтобы они не переняли мой акцент. Я до сих пор не могу спокойно об этом думать! — Девушка в ярости топнула ногой.

— А как же вечеринки в высшем обществе, о которых рассказывал Нед, и… Париж?

— К сожалению, тоже вранье. Да, я побывала в Париже, но спала при этом на полу в комнате девочек, а они — на кроватях, на атласных простынях. Это было так унизительно. Сама не знаю, зачем я это рассказываю, Джек. Мы едва знаем друг друга, и ты не заслужил привилегии быть в курсе моих тайн.

— Тогда почему?

— Потому что ты лучший друг Неда. Он доверяет тебе, а я — ему, целиком и полностью.

— Очевидно, не настолько, чтобы рассказать то, что я только что услышал.

— Не будь жестоким. — Она мгновенно почувствовала себя пристыженной. — Я обязательно ему расскажу. Просто мне хотелось забыть обо всем плохом, что там произошло.

— Я тебя не виню. Я рад, что ты вернулась домой.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Почему?

Чтобы скрыть внезапную неловкость, он пожал плечами.

— Прежде всего, это делает Неда счастливым.

— А-а! — протянула она, как ему показалось, слегка разочарованно. — Это так мило с твоей стороны.

— Айрис, — мягко прозвучало в наступившем молчании.

Неловкость Джека усилилась.

— Нед!..

— Все в порядке?

Брайант чувствовал, как воздух между ними все еще искрится от откровенного разговора, и спрашивал себя, уловил ли это Нед.

— Я вышел перекурить, — сказал он, благодаря свою счастливую звезду за дымящуюся в руке сигарету.

— Мы разговаривали о Лондоне, — жизнерадостно начала Айрис. — Джек прожил там некоторое время, прежде чем приехать в Индию.

— Зарабатывал на проезд, — солгал тот.

— Ты никогда не рассказывал подробно о том времени, Джек. — Нед улыбнулся. — Не игрой ли в карты ты заработал на билет, а?

— Что-то вроде того, — протянул Джек, бросая на пол окурок и затаптывая его каблуком. — Что ж, пойду, пожалуй.

— Так скоро? — спросила Айрис.

— Я не надеялся, что он вообще придет, не то что останется на танец, — со знанием дела сообщил Нед. — Джек появился здесь только потому, что я хотел, чтобы он познакомился с тобой, — сказал он, робко беря ее за руку.

— Да, — Джек подмигнул. — Я должен был рассказать тебе, сколько сердец оказались разбиты из-за того, что ты явилась из Лондона и похитила самого завидного жениха в Полях. — За улыбкой он скрывал смущение, но хотя бы выполнил обещание, данное Неду, и постарался помочь.

— Понятно. — В глазах девушки, устремленных на Джека, заискрился смех. — Разве тебе не доставляет удовольствия надевать смокинг и ходить на танцы?

— Да, здесь забавно, — отвечал он.

— Не трать зря энергии, Айрис. Он к своей внешности безразличен.

— Как же ты познакомишься с симпатичной девушкой, Джек, если не будешь никуда ходить? — рассмеялась она.

Нед фыркнул.

Видимо, от Айрис не укрылось выражение, с которым Джек на него посмотрел.

— А это что означает?

— Ничего, — ответил Джек. — Доброй ночи, Айрис. Спасибо за танец. Было очень приятно наконец-то с тобой познакомиться. Вы с Недом — чудесная пара.

Он взял ее руку, поцеловал и пошел прочь, проталкиваясь через запруженный народом зал к входной двери.

Нед и Айрис смотрели ему вслед. Ни один из них не знал, как бешено колотится его сердце.

Канакаммал слышала, как хлопнула дверь. Она сделала мысленную заметку попросить работника ее починить. Мастер Брайант вернулся и с шумом расхаживал по главной части дома. Ее с Наматеви поселили сзади, в комнатушке. Там не стояло ничего, кроме двух железных кроватей и простого комода с выдвижными ящиками, но по сравнению с местом, которое она только что покинула, это был дворец. Девушка привыкла делить крошечный закуток с целой толпой братьев и сестер, не говоря уже о двух бабушках, дедушке и ее собственных родителях.

Сейчас, когда Наматеви спала у себя в кровати, Канакаммал будто слышала собственные мысли. Тишина была для нее совершенно новым, изумительным явлением, хотя и быстро проходящим, судя по шуму, который поднял хозяин. Необходимость внезапно покинуть дом стала для Канакаммал шоком, а то, что ее отдали этому гиганту в служанки, поразило вдвойне, но Гангаи уже успокоил ее. Он сказал, что хозяин потребует от нее очень немногого: лишь один раз в день приготовить еду и сделать нетрудную уборку. Она знала, что родители рассчитывают на ее заработок, и была исполнена решимости удержаться на этом месте.