Маргита Фигули - Вавилон Страница 60

Он был погружен в свои мысли, когда к нему обратился сановник, ведающий дорогами:

— А ты, достопочтенный верховный судья Вавилона, каково твое мнение о войне?

Судья с неудовольствием выслушал вопрос, однако ответил, что считает войну весьма вероятной.

— Весьма вероятной? — изумился управитель дворца.

— Даже несомненной, — решительно подтвердил судья.

— Несомненной? — отозвался и сановник по внутренним делам и поправил свою накладную бороду. — Я тоже считаю ее несомненной, но ее надо предотвратить.

— Ты считаешь войну несомненной, но говоришь, что ее надо предотвратить, как это понимать, достойнейший?

— Как вам удобнее, — съехидничал кто-то, намекая на его двуличие.

В ответ сановник по внутренним делам презрительно выпятил губу в знак того, что считает ниже своего достоинства обращать внимание на колкость, взял бокал вина и единым духом осушил его. Свое мнение он еще выскажет в тронном зале перед царем, Набусардаром, Эсагилой и всеми прочими. Однако, когда вино ударило ему в голову, он обошел поочередно всех и перед каждым ораторствовал с таким пылом, что ему могли позавидовать выступающие на площадях пророки.

В таком настроении и застал его Набусардар, о приходе которого возвестил в этот момент один из стражей.

Полководец появился в полном блеске военных доспехов, не сняв даже шлема. Его фигура в парадном убранстве выглядела столь величественно, что в первый момент его легко было принять за царя.

Каждый счел своим долгом почтительно приветствовать полководца, только сановник по внутренним делам продолжал разглагольствовать с бокалом в руке. Когда в наступившей тишине он наконец увидел Набусардара, то несколько смешался, но, подогреваемый вином, храбро направился к нему.

— Твоя светлость, конечно, думает, — забормотал он, — твоя светлость думает, что я питаю пристрастие к вину. А я всего лишь из желания не обидеть царя отведал его напитков.

— Превосходно, достопочтенный, — рассеянно бросил Набусардар.

Он нервно прошелся по кабинету, почти никого не замечая, и тут же вышел. В одном из боковых покоев он дождался военачальника из тайной службы, за которым посылал в дом командования. Когда военачальник явился, Набусардар отдал ему необходимые распоряжения, исходя из услышанного от Улу. У Ниневийских ворот, ночью самых тихих, перебить часовых Эсагилы. Когда на месте останутся только царские солдаты, пропустить в город Забаду и Элоса — персидских шпионов, замещающих арестованного Устигу. Шпионов запереть в тюрьму при доме командования. Утром Набусардар лично допросит их. Трупы часовых Эсагилы еще до рассвета сбросить в Евфрат, чтобы не осталось никаких следов.

Военачальник удалился, а Набусардар вернулся в кабинет и вместе со всеми дожидался момента, когда возвестят о прибытии царя.

Государь что-то мешкал, и все недоумевали, не зная, что происходит в Муджалибе.

Еще более странным было отсутствие Эсагилы, которая обычно в полном составе церемонно вступала в тронный зал из расположенных напротив кабинета дверей. На этот раз в тронном зале ожидали царя только советники и прочие сановники, а жрецов Эсагилы не было.

Наконец прибыл царь.

Сановники и члены государственного совета при его появлении встали со своих мест и низко поклонились царю, скрестив руки на груди.

В сопровождении советников и воинов царь прошел к трону, стоявшему на возвышении, к которому вели семь золотых ступеней. Самый трон, устланный китайским шелком, покоился на золотых львиных лапах, локотники из золота и слоновой кости, все в жемчугах и драгоценных камнях, заключали в себе состояние целой династии. Валтасар имел поистине царственный вид. Расшитый золотом хитон сиял в свете ламп. На голове сверкала каменьями тиара. Перстень с печатью лучился цветными огнями. В руке он сжимал жезл, символ державного сана. Предплечья были схвачены массивными золотыми браслетами. Даже на сандалиях сверкали алмазы.

Однако одежда и украшения только дополняли общее впечатление царственности, которой веяло от всей его фигуры, надменного лица, гордого орлиного профиля.

Валтасар сел, за ним сели и остальные.

В тронном зале наступила тишина. Валтасар поднял руку и подал знак начинать заседание.

Поднялся первый советник, на обязанности которого лежал церемониал заседания, и спросил, можно ли ему произнести вступительную речь в отсутствие Эсагилы.

Царь сделал знак рукой.

Он был согласен выслушать Вступительную речь. Однако в глубине души был крайне уязвлен, чти

Эсагила не явилась до его прибытия, как то предписывал закон и обычай. Эсагила должна встречать повелителя, а не повелитель — Эсагилу. Это сулило новые козни. Впрочем, лучше бы она не явилась совсем, — по крайней мере, одним препятствием меньше для принятия угодных царю решений.

Первый советник открыл совещание следующими, словами:

— От имени царя царей, владыки мира, сына богов, искупителя народа, защитника границ, хранителя права и справедливости, заступника вдов и сирот, властелина славной Халдейской державы, великого преемника Саргона Аккадского, Хаммурапи Первого и прославленного преемника Навуходоносора Второго, призываю на вас милость богов. Да благословит вас Мардук, создатель мира, Ану, владыка небес, Иштар, его дочь и дарительница услад. Да благословят вас бессмертные боги Халдейского царства устами царя царей, владыки мира, сына богов, искупителя народа, защитника границ, хранителя права и справедливости, заступника вдов и сирот, властелина славной Халдейской державы, бессмертного продолжателя…

Его слова внезапно были прерваны раздавшимися снаружи звуками труб эсагильских воинов, которые возвещали о прибытии жрецов Храмового Города. В былые времена солдаты Эсагилы находились в тронном зале вместе со жрецами, но Валтасар, вступив на престол, запретил этот обычай. Он всегда был неуверен в Эсагиле и поэтому не желал видеть ее перед собой вооруженной. И на этот раз солдаты остались снаружи, а распахнутые двери тронного зала торжественно вступила процессия жрецов в длинных белых одеждах и мантиях.

Среди них был верховой жрец Исме-Адад, рядом с которым, ко всеобщему удивлению, выступал и бывший царь Набонид.

По меньшей мере половина присутствующих в зале оказала ему царские почести, встав при его появлении. Но в этом было больше растерянности, чем восторга. Остальные не сдвинулись с места, так как не подобало оказывать кому-либо почести в присутствии законного владыки, Валтасара. На всех лицах было написано крайнее недоумение, в особенности изумлены были Валтасар и Набусардар.

Набусардар мгновенно понял в чем тут дело. Эсагила искала случая свергнуть Валтасара с первого дня его воцарения. Видимо, она сочла удобным сделать это теперь. Эсагила всегда подчеркивала, что законным царем она считает только Набонида, поэтому и дерзнула явиться на совещание после Валтасара. До Набусардара дошли слухи, что Эсагила подарила высшим сановникам пятьдесят поместий, но он не знал. что за этим кроется. Сначала он предположил, что этими дарами Эсагила обеспечивала выступления против его оборонительного плана. Но, помимо этого, у Эсагилы еще что-то на уме. Видно те. кто получил от нее подарки, должны были вызвать сумятицу в настроениях участников заседания и поднять бунт, когда появится Эсагила. Божьи воители сумели бы воспользоваться этим и посадить на трон Набонида, который прежде сам был жрецом. Опоздание Эсагилы и присутствие Набонида на совещании Валтасар воспринял как дурное предзнаменование. Его охватил панический страх, но, увидев растерянные лица членов совета, у которых недоставало отваги поддержать коварные действия Эсагилы, он немного успокоился и поудобнее расположился на троне, скривив губы в презрительной усмешке.

Валтасар продолжал сидеть, наблюдая за служителями Мардука, начинавшими проявлять признаки беспокойства и неуверенности.

Верховный жрец взглянул на царя Набонида, потом окинул взором присутствующих — Валтасара, Набусардара, советников, сановников, наместников, высших военачальников. Он был озадачен. Верховному судье Вавилона он послал шкатулку с золотом и жемчугом, чтобы тот не являлся на совещание. Судья подарка не вернул, однако присутствует здесь. Сановник, ведающий хозяйством, отказался принять от него поместье, и сейчас верховный жрец прочел в его взгляде откровенный вызов. Это встревожило верховного жреца, и, прежде чем выступить, он взвешивал про себя каждое слово, подбирая убедительные доводы, чтобы привлечь всех членов совета на свою сторону. Он медлил начать речь и испытующе смотрел в лицо Набонида.

В толпе жрецов Набонид — хилый старец с живыми любознательными глазами — казался маленьким сказочным человечком.

Набонид явился сюда по настоянию Храмового Города. Он отвык от государственных дел, тем более что нашел прекрасную замену — науку археологию. открывающую древнюю, никому еще не ведомую историю Халдейского царства. Он не собирался ни с кем здесь ссориться и сразу понял, что жрецы обманули его, расписывая, как страстно мечтают халдеи о его возвращении на престол. Он убедился в обмане, едва переступил порог дворца. Он был встречен недоумением и негодованием. Конечно, жрецы задумали с его помощью взять власть в свои руки.