Жан Маркаль - Жизор и загадка тамплиеров Страница 60

Решительно, через посредство легендарного повествования и благодаря Вольфраму фон Эшенбаху можно попытаться понять Историю. Вероятно, потому с таким увлечением и ведут поиски в темных подземельях. Можно надеяться обнаружить там Миф, намного более реальный, чем подлинный документ.

Глава VI

РУИНЫ ХРАМА

Буллой от 22 марта 1312 года папа Климент V упразднил орден Храма. Но это был не приговор суда, а просто волевое действие, решение высшей власти распустить организацию, которая в конечном счете зависела только от этой власти. Это не имело никакого отношения к судьбе членов ордена. С момента, когда орден перестал существовать, они стали не более чем отдельными индивидами, лично отвечающими за свои действия. Буллой от 6 мая 1312 года Климент V передавал обычному суду тех тамплиеров, которые были признаны виновными или, признавшись, вновь впали в свои заблуждения. Зато те, кого признали невиновными, получали пенсию и принимались в какой-нибудь монашеский орден. Это решение, внешне очень либеральное, но выполнение которого на деле зависело от доброй воли короля Франции, почти не затронуло нижних чинов ордена. Остальные кончили жизнь на костре или в тюрьме.

До этого надо было решить деликатную проблему имущества ордена Храма. Конечно, все, по крайней мере на французской территории, уже было захвачено агентами короля, но в виде временной меры. Климент V потребовал отдать имущества ордена Церкви, чтобы эти богатства послужили Святой Земле, но король Франции — и другие суверены — предпочли обеспечить распоряжение этим имуществом за собой, чтобы извлечь из этого как можно большую выгоду. То есть незадолго перед тем, как папа принял решение о передаче имущества ордена Храма, за кулисами Вьеннского собора и по всей Европе развернулись ожесточенные споры. Каждый рассчитывал урвать свою часть от ожидаемой добычи, и едва ли кто-то проявлял при этом излишнюю щепетильность.

Для папы самым простым решением было передать все имущество Храма ордену госпитальеров. Оба ордена имели сходную структуру и часто находились на одной территории, произвести передачу было бы легко, и во всяком случае, коль скоро цели орденов Храма и госпитальеров были близки, такое решение выглядело бы наиболее справедливым. Кстати, в течение всего процесса госпитальеры строго воздерживались от вмешательства в это дело на стороне ордена Храма или его противников. Они не слишком хотели привлекать к себе внимание, поскольку было вполне понятно, что участь тамплиеров может постигнуть и их.

Но европейским суверенам, похоже, не очень улыбалась идея передачи имущества ордена Храма госпитальерам. Некоторые из них хотели сохранить это имущество, которым распоряжались, за собой. Другие не доверяли госпитальерам. Третьи еще ратовали за создание нового ордена. Согласия достигнуто не было, и папа оказался в меньшинстве на соборе, где большинство кардиналов сочло, что убедительных доказательств виновности тамплиеров не предоставлено.

Деблокировал ситуацию Ангерран де Мариньи, другой верный пес Филиппа Красивого. После долгих безрезультатных переговоров он наконец убедил короля Франции согласиться на компромисс с папой. 2 мая 1312 года Климент V буллой «Ad providam» передал имущества ордена Храма госпитальерам, в отношении Испании и Португалии вопрос оставался открытым. Эту проблему смогли разрешить лишь позже: в королевстве Валенсии имущество ордена Храма, к которому добавилось имущество госпитальеров, отошло новому ордену, только что основанному в Арагоне, — ордену Монтесы, а в Португалии — новому ордену Христа, почти исключительно состоявшему из бывших тамплиеров. Но в Кастилии большую часть имущества ордена Храма уже растащили.

Итак, госпитальеры святого Иоанна Иерусалимского завладели большей частью доменов и имущества своих соперников. Но они не извлекли из этого большой пользы, и орден госпитальеров, позже ставший Мальтийским орденом, пришел в упадок. Надо полагать, для орденов монахов-солдат, существование которых уже не оправдывалось крестовыми походами, настали не самые благоприятные времена. В целом можно сказать, что после процесса тамплиеры разделились на три группы: те, кого осудили, те, кто был признан виновным, но примирился с Церковью, и те, кто был признан невиновным. Очевидно, в эти три группы не вошли тамплиеры, которым посчастливилось выскользнуть из сети, то есть которые бежали за границу или сумели остаться незамеченными. Что сталось с ними? Это вопрос, на который ответить трудно, потому что в принципе они сделали все, чтобы о них уже никогда не могло зайти речи.

Воображение хронистов, историков и писателей того времени, а особенно начиная с XVIII века, разжигала прежде всего тема тамплиеров, «ушедших в подполье». И именно благодаря этим авторам еще можно утверждать, что «тамплиеры — среди нас». Впрочем, хотелось бы знать, в каком качестве, поскольку, хотим мы этого или нет, Храм на вершине мыса стоит в руинах.[77]

Предание о тайном сохранении ордена Храма начало распространяться по преимуществу в масонской среде в XVIII веке. Ввел туда это предание кавалер Рамсей, английский католик, который — неизвестно, на каких реальных основаниях, — пожелал связать франкмасонство с крестовыми походами. Исходной идеей был следующий постулат: масоны, то есть братства каменщиков, которых защищали, если не вдохновляли тамплиеры, якобы получили доступ к секретным документам, разумеется, найденным в Иерусалиме и являвшим древнюю мудрость строителей Храма Соломона. Потом, около 1760 года, некоторые немецкие ложи, войдя в противоречие с эгалитаризмом и рационализмом оперативного масонства, ввели в спекулятивное масонство иерархию, степени и прежде всего секретность. Эти ложи в попытках оправдать свои действия обратились к истории и некоторым образом привили спекулятивное масонство к стволу ордена Храма, воспринимая его как хранителя великих тайн прошлого.

Все это не более чем спекуляции, но тем не менее братья-масоны нашего времени устраивают некие церемониальные поминовения, во время которых отдают дань памяти Жака де Моле и проклинают Филиппа Красивого и его наследников. Конечно, предполагаемые связи и преемственность между орденом Храма и франкмасонством — проблемы деликатные, но здесь мы не намерены к ним обращаться. Такая преемственность выглядит гораздо в большей мере символической, чем реальной, и в данном случае это не вопрос для исторической дискуссии.

Известно, что французское масонство произошло от шотландского. Независимо от тайных обществ, которые в XVII веке якобы нелегально трудились для реставрации династии Стюартов, первая ложа, основанная в Париже в 1726 году, как считается, сделала своим покровителем св. Фому Кентерберийского. Именно из этой ложи, после множества расколов и изгнаний, возник Великий Восток Франции. В 1756 году барон фон Хунд внес раскол в шотландский устав и основал «исправленный шотландский устав», или «строгое послушание». Это движение особо укоренилось в Германии, затронув таких лиц, как Моцарт, Лессинг или Гете. Но барон фон Хунд, чтобы оправдать свое инакомыслие, нашел древнее предание. Это предание очевидно не поддается проверке, но настаивает на том, что орден Храма сохранился.

В самом деле, рассказывали, что некоторое количество тамплиеров, которым удалось ускользнуть от полицейской облавы Филиппа Красивого, бежали в Германию. Испанию и Великобританию. Должно быть, это правда. К этому-то факту и привили предание.

Двести тридцать семь тамплиеров, одновременно капелланов, рыцарей и ремесленников, нашли убежище в сильном Лондонском командорстве. Среди них был один алхимик, описанный как настоящий хранитель великих секретов Королевского искусства, некий Гвидон де Монтанор. Любимым учеником, в некотором роде духовным сыном, он сделал другого беглого тамплиера — Гастона де ла Пьера Феба.

Через несколько месяцев, опасаясь происков английского короля Эдуарда II, большинство тамплиеров-эмигрантов покинуло Лондон и бежало в Шотландию, где они могли рассчитывать на лояльность короля Роберта Брюса. Они поселились на острове Малл, где встретили нескольких французских тамплиеров, уже вошедших в состав шотландского вассального в войска. Те, узнав о смерти Жака де Моле, по всем правилам выбрали ему преемника с полномочиями великого магистра, некоего Пьера д'Омона. Что касается Гастона де ла Пьера Феба, то он, с благословения Гвидона де Монтанора и под покровительством короля, создал коллегию алхимиков тамплиерской традиции, которой сообщил секреты и тайны ордена.

Потом, так как поведение папы Климента V их всех оскорбило, они решили покинуть Римско-католическую церковь и создать собственную, истинно евангелическую, которая бы хранила мудрость и традицию тамплиеров. В качестве символа они приняли «пеликана в его сострадании» — геральдическую розенкрейцерскую эмблему, изображающую пеликана в гнезде, распростершего крылья и кормящего шестерых голодных птенцов своим мясом и своей кровью. Впоследствии этот символ был перенят масонским орденом Рыцарей Розы и Креста и Черного Орла. Так возникла оккультная Священная Коллегия, наследники которой еще встречаются в Шотландии.