Рихард Дюбель - Наследница Кодекса Люцифера Страница 63

– Прежде чем ты сумеешь завладеть ею.

Отец Сильвикола снова окинул ее презрительным взглядом.

– Это категория, которой мыслишь ты и тебе подобные. Я не хочу владеть библией дьявола. Я хочу уничтожить ее.

– Ты не сможешь уничтожить ее, – машинально возразила Александра, прежде чем до ее сознания наконец дошло, что именно произнес иезуит. – Чего ты хочешь?!

– Даже не пытайся понять меня.

– Знаешь ли ты, кто уже испробовал все, чтобы уничтожить ее? Это были лучшие люди, чем ты, но и они потерпели неудачу. Никто не может уничтожить эту книгу. Она берет верх над человеком, как только он открывает ее. Вот по какой причине книга должна оставаться тайной.

– Молчи. Твоя ложь меня не интересует. С тех пор как круг семерых распался, библия дьявола перестала быть безопасной. И никогда больше круг семерых не возникнет вновь. Ее нужно уничтожить, и именно я это сделаю.

«Но круг семерых существует! – хотела закричать Александра. – Семь черных монахов…» Но она промолчала. Возможно, это и хорошо, что отец Сильвикола, очевидно, ничего не знает о Вацлаве и его маленьком братстве из монастыря Райгерн… И, прежде всего, она сама, Александра, не знала наверняка, каковы реальные планы Вацлава. Какой смысл распространять слухи о том, что семь черных монахов подвергают опасности целый район? Какие планы скрывал Вацлав глубоко в душе? Она с потрясением осознала, что, несмотря на все сомнения, в преданности Вацлава она не сомневалась никогда; так почему должна начать сомневаться теперь? Опасность нагрянула неожиданно, от нее больше нельзя было отмахнуться, и перед ее внутренним взором возникло лицо Вацлава, заслонив собой распятого в капелле. Внезапно ей показалось, что в резких чертах лица сквозит презрение.

– И какую роль ты отвел мне? Ведь и обвинения настоятельницы, и вопли Себастьяна – это все заранее подготовленный маневр. Я – единственная, кому никто официально не предъявил обвинения в колдовстве…

– Подумай о служанке!

– Горничная! – фыркнула Александра. – Да, разумеется, с ее помощью ты крепко поймал меня на крючок. Но кого прежде всего выслушают, так это настоятельницу и Себастьяна, а они оба исключили меня из своих обвинений. Какие у тебя на меня планы? – И тут ее осенило. План был так же прост и очевиден, как и любой другой коварный план. – Я должна принести тебе библию дьявола.

Отец Сильвикола наклонил голову.

Александре вдруг стало не хватать воздуха.

– Но почему именно я? – Однако ей снова показалось, что ответ она уже знает.

– Ты – единственная в семье, кто стоит особняком, – пояснил отец Сильвикола. – У всех других есть кто-то, кто их поддержит, только не у тебя.

Было так больно, что у нее сдавило сердце, и тем больнее, что слова сорвались с его языка. Слезы навернулись ей на глаза.

– Это неправда, – сказала она.

– Ты знаешь так же хорошо, как и я, что это правда.

Она уже не могла сдерживать слезы и заплакала.

– Ты дьявол, – прошептала она. – Ты вовсе не хочешь уничтожить книгу, ты хочешь получить ее для себя. Человек с такой черной душой никогда не сможет заставить себя сжечь ее.

– Не суди обо мне по себе.

– У нас с тобой нет ничего общего! – крикнула она.

– Избави Бог, – откликнулся отец Сильвикола. А затем он сделал шаг вперед и прошипел: – Что ты хочешь рассказать мне, женщина? Что вы пытались защищать мир от библии дьявола? Только семеро могли это сделать! Почему вы не уничтожили ее, если так сильно боитесь ее? У вас было на это целых пятьдесят лет! Я навел справки о твоей семье – без библии дьявола вы были бы никем, чужеземцами, которых просто терпят в Праге, пока они платят налоги. Библия дьявола возвеличила вас. Даже если ты уговариваешь себя, что вы не заключали никакого договора с сатаной, вы именно так и поступили. Без библии дьявола вы ничто. Вы не уничтожите ее и через сто лет!

Она не сводила с него глаз. «Нет, это не так!» – мысленно крикнула она.

– Мы дорого заплатили за то, что взяли на себя ответственность за эту книгу! – выдавила она.

– Тот, кто платит, обычно кое-что получает взамен.

– Ты, лживый…

– Ты знаешь, что я прав, – произнес он с мягкостью, с которой палач убирает осужденному волосы с затылка, чтобы топор не соскользнул при ударе.

Ярость и ужас перехватили горло Александры. Она искала ответ и не находила его.

– Итак, я заключаю с тобой договор, – объявил отец Сильвикола несколько мгновений спустя.

– На мою душу? – горько рассмеялась Александра.

– Нет, все гораздо проще. На жизни твоей матери, братьев, золовки и племянницы. – И он указал в направлении комнаты Лидии.

– Если я не принесу тебе библию дьявола, ты позаботишься о том, чтобы их обвинили в колдовстве. На основании показаний Себастьяна. Этот человек уже однажды пытался совершить лжесвидетельство. Настоятельница тоже лжет. Неужели ты гордишься тем, что заключил союз с такими созданиями?

– Ты даже не представляешь, кого я считаю своими союзниками!

– У тебя никого нет, – возразила она. – У тебя есть только инструменты. И ты сам – тоже инструмент, инструмент собственных фантазий о всемогуществе; тебе не уничтожить библию дьявола. Она уничтожит сначала тебя, затем твой орден, а как только твой преподобный генерал наложит на нее руки, то и весь мир, Эта книга всегда ищет тех, у кого достаточно власти, чтобы использовать ее разрушительную энергию. Ваш орден превосходно подходит для этого. Какова твоя истинная цель? Разве у вас у всех не стоит аббревиатура SJ после имени, означающая Societas Jesu? Не будет ли она вскоре означать Societas Satani?[41]

Она удовлетворенно отметила, что на его бледных щеках внезапно появились красные пятна. Глаза его сверкнули.

– Твоей семье не просто предъявят обвинения – их всех осудят. Архиепископ и преподобный генерал с радостью воспользуются возможностью предложить официальное объяснение тому, что церковь и орден убили так много людей двадцать лет назад, – объяснение, которое засвидетельствует, что всех просто околдовали.

– Если все иезуиты такие, как ты, то я не удивляюсь, что вашему генералу нужно подобное объяснение.

– То, что планирую я, не имеет ничего общего с моим орденом! – прошипел отец Сильвикола и неожиданно замолчал. Его глаза сузились от гнева.

– Ну, и кто из нас двоих теперь одинок?

– Тебя, – выдавил он, – тебя я хотел бы увидеть на костре, объятую пламенем.

– Но я нужна тебе…

– Ты привезешь мне библию дьявола. Из-за меня ты будешь обманывать и красть, продавать свое тело или даже уничтожишь остатки своего рода в Праге, чтобы приблизиться к ней, но ты привезешь ее мне. Я даю тебе время до дня Сретения Господнего – Введения Богородицы во храм.[42] Это день, когда Святая Дева, согласно еврейскому обычаю, снова стала считаться чистой после рождения Господа; день процессий со свечами. Я очищу мир от библии дьявола, и я возвращу ему свет.

Горе Александры было настолько велико, что она с трудом сдержалась, чтобы не наброситься на него – или упасть на пол, обнять его колени и умолять о милости.

– А если мне это не удастся? – спросила она наконец, и звук собственного голоса показался ей чужим.

– На следующий день я предъявлю обвинение. Я начну с малышки: она предоставит мне свидетельства, достаточные для того, чтобы возвести твою семью на костер. Или ты думаешь, что она не станет обвинять вас всех в колдовстве, когда ее подтянут повыше и оставят висеть на протяжении всей вечерни в камере пыток, с вывихнутыми плечевыми суставами и грузом на ногах – только для того, чтобы инквизитор смилостивился и опустил ее? Преданность кончается там, где боль становится невыносима.

– Ты только послушай себя, – прохрипела Александра и так сжала кулаки, что мышцы рук свело судорогой. – Ты и секунду не сможешь противостоять библии дьявола.

– Разумеется, ребенка сожгут после признания, – продолжал он, как будто она ничего не говорила. – Возможно, ей все-таки сумеют тайком повесить на шею мешочек с порохом, чтобы взрывом ей разорвало сердце, прежде чем огонь сожрет ее заживо. Для ее матери и отца, тем не менее, будет адом смотреть, как она умирает. А затем…

– Ад, – закричала Александра, – это то, что выплюнуло тебя, поскольку ты слишком грязен для него!

– Ад, – прошептал отец Сильвикола, – это то, в чем вот уже пятьдесят лет живут все невинные, потому что твой род все это время охранял библию дьявола.

– Я не привезу тебе библию дьявола!

Он улыбнулся.

– Привезешь, еще как привезешь. Нужно ли мне говорить, почему я в этом так уверен? Не из-за твоей семьи. О, ты сделала бы все, чтобы спасти ее, хотя один из твоих братьев презирает твое призвание целительницы, а другой убегает из семьи; хотя твоя мать манипулирует тобой, когда считает нужным; хотя твоя золовка никогда больше не посмотрит на тебя непредвзято, так как ты пошла против ее мнения, когда лечила ее ребенка, и так как она боится, что ты проболтаешься о ее любви к твоему младшему брату. И хотя твоя маленькая племянница через несколько лет уже и не вспомнит, что ты спасла ее жизнь, но она не забудет, что именно тебе она обязана безобразными шрамами на руке, из-за чего все время вынуждена носить одежду с длинными рукавами, когда выходит на люди. Нет, ты сделаешь это потому, что знаешь… – он поднял руки перед ее лицом, будто желая показать ей что-то, что держал в них, и она невольно уставилась в пустые ладони, увидела, как согнулись его пальцы, как он раздавил то, что якобы находилось там, – что я – единственный человек, который действительно уничтожит библию дьявола, и благодаря мне мир излечится. Неужели ты этого не понимаешь – ты ведь целительница? – Его кулаки снова разжались. Ногти оставили в ладонях налившиеся кровью полумесяцы. – Если да, то ты должна понимать, что я тоже целитель, и ты сделаешь то, что я требую.