Марк Орлов - Сказания и легенды средневековой Европы Страница 67

У сестры Луизы Барбезьер были обнаружены два демона: Эазас и Карон. Первый из них приписал себя к чину Господств; поселился он у монахини под сердцем. При оставлении тела ее он должен был поднять ее на три фута кверху. Карон причислил себя к чину Сил. Пребывал он в середине лба. Выходя из одержимой, он должен был принять вид двух снопов пламени, исходящих из уст одержимой, и, кроме того, разбить одно из стекол в церковном окне.

Родною сестрою вышеупомянутой монахини, Жанною, завладел один только демон, а именно: Цербер, о котором мы уже раньше упоминали. Он объявил себя принадлежащим к чину Властей, поселился под сердцем; знаком его выхода было поднятие монашки на аршин вверх.

В злополучную сестру Клару Сазильи вселились восемь демонов; Забулон, Нефтали, Бесконечный, Элими, Враг Девы, Поллютион, Веррин и Похоть. Первый из них был из чина Престолов, вселился во лбу и при выходе из одержимой должен был начертать на ее лбу имя, которое должно было остаться неизгладимым на всю жизнь. Нефтали, из чина Престолов, избрал своею резиденциею правую руку одержимой, а в знак выхода из ее тела должен был перенести кафедру из церкви на вершину башни луденского замка. Дьявол, назвавший себя Бесконечным, в то же время назвался Урбаном Грандье, — откровение, вероятно, немало способствовавшее погибели злополучного героя нашего повествования. Он вселился в правом боку монахини, под вторым ребром, и в знак своего исхождения из тела должен был подбросить монашку на пять футов кверху. Элими, из чина Сил, вселился возле желудка; исходя из своей жертвы, он должен был прободать тело жертвы против места своего пребывания и высунуться оттуда в виде летучего змия. Враг Девы отнес себя к чину Херувимов и вселился под шеею, а в знак выхода должен был прободать правую руку жертвы так, как будто бы она была проткнута насквозь пальцем. Шестой демон, Поллютион, принадлежавший, как и предыдущий, к чину Херувимов, поселился в левом плече и при выходе должен был пронзить ногу одержимой. Седьмой демон, Веррин, из чина Престолов, поселился в левом виске и должен был там оставаться всю ее жизнь так, что отчитать от него жертву не было никакой возможности. Последний демон, Похоть, из чина Херувимов, поселился в правом виске; этот на выходе должен был пронзить левую ногу монашки.

Изабелла Бланшар подверглась нападению шести демонов. Один из них — Астарот — поселился у девицы под правою мышкою. Изображение этого демона очень напоминает изображение Асмодея, которого мы выше описали, только голова у него одна, человечья, и ноги также человечьи. Под левою мышкою у Изабеллы поместился сам Вельзевул. Третий демон, назвавший себя Углем Нечисти, поселился на левом бедре; четвертый, Лев Ада, — под пупом; пятый, Перу, — под сердцем; шестой, Мару, — под левою грудью.

Полагаем, что дальнейшее систематическое перечисление было бы утомительно для читателей, и потому заимствуем лишь самые курьезные вещи из добросовестного списка одержимых и их демонов, составленного лицами, производившими следствие. Магдалина Белиар объявила, что у нее в желудке находятся три листка розы, а Марта Тибо, — что у нее в желудке капля воды; у той и у другой эти вещи стереглись демонами. У некоторых одержимых черти не избирали определенного местожительства, а странствовали по всему телу. Знаком исхождения некоторых демонов заклинатели избрали очень курьезные признаки. Так, например, один из демонов, изгнанных из сестры Агнессы, должен был сдернуть камилавку с головы королевского комиссара Лобардемона, присутствовавшего при экзорцизмах, и держать ее над головою этого сановника все время, пока будут петь Miserere, и т. д. Такова была армия демонов, напавшая на луденских урсулинок, которые все в один голос обвиняли Урбана Грандье в том, что это он напустил на них порчу.

С весны 1632 года в городе уже ходили слухи о том, что с монашками творится нечто неладное. Они, например, вскакивали по ночам с постели и, как лунатики, бродили по дому и даже лазали по крышам. По ночам им являлись также разные привидения. Один из этих призраков говорил молодой монашенке самые неприличные вещи. Иных в ночное время кто-то жестоко бил, и от этих побоев оставались у них на теле явные знаки. Некоторые монашки чуяли, что к ним и днем, и ночью все кто-то прикасается, и эти прикосновения причиняли им величайший ужас.

Аббат Миньон, узнав об этих таинственных явлениях, был очень встревожен или, что, пожалуй, будет вернее, очень обрадован, потому что все это происшествие давало ему в руки могучее оружие для поражения своего смертельного врага и ненавистника Урбана Грандье. Сам он немедленно стал, конечно, на ту точку зрения, что на его монашек напущена порча, что они одержимы дьяволом; на это указывали все внешние признаки. Он, однако, сделал вид, что не решается подозревать своего лютого врага в таком злодействе. В то же время, не желая брать единолично на себя всю ответственность в таком щекотливом деле, он прибег к содействию некоего патера Барре, который славился своею ученостью и высочайшими добродетелями. По общему совету, они решили приступить к экзорцизмам и открыли свою благочестивую кампанию, начав с матери-игуменьи. Однако их первые попытки не увенчались ни малейшим успехом. Они начали ее отчитывать 2 октября, но лишь 5 октября, во время третьего сеанса, обнаружилось некоторое действие: одержимая впала в судороги и дьявол ответил на вопрос, назвав свое имя. Когда же ему повелели оставить ее в покое, то он вместо послушания подверг несчастную страшной встряске, во время которой она выла и скрежетала зубами.

Шестого октября взялись за Клару Сазильи. Дьявол, засевший в ней, недолго поломавшись, объявил свое имя — Забулон. Продолжая отчитывание, патеры спросили у дьявола: по какому договору, т. е. с кем заключенному, демон вошел в монастырь? Одержимая отвечала, что 1 октября, когда она легла в постель, около нее было пять монашек и одна из них читала какую-то духовную книгу. Одержимая лежала вся укрывшись одеялом и вдруг почувствовала, что ее правую руку, бывшую под одеялом, кто-то схватил, разогнул на ней пальцы, что-то положил на ладонь и зажал руку. Испуганная монахиня вскричала и протянула руку сестрам. Те раскрыли ей руку и нашли в ней три колючки боярышника. Монашки, которые видели эти колючки, сказывали, что они были длиною с обыкновенную булавку и толщиною с чулочную спицу. Колючки эти не были брошены, сохранились и были переданы аббату Миньону. Он не знал, что с ними и делать, и собрал целый совет из духовных лиц, чтобы решить этот важный вопрос. Долго совещались и порешили, что колючки эти должны быть ввержены в огонь самою игуменьею. По-видимому, монашки полагали, что с сожжением этих дьявольских колючек и сама нечистая сила удалится из монастыря, но вышло как раз наоборот. С этого момента все монашки буквально перебесились и целыми днями кричали, изрыгая хулу на всякую святыню и площадную брань.

Между тем слухи обо всем, что происходит в монастыре, уже успели распространиться по всему городу, и аббат Миньон счел необходимым известить об этом гражданские власти. Местный судья и так называемый гражданский лейтенант (lieutenant civil) явились в монастырь, дабы быть личными свидетелями тех странных явлений, которые совершались с монашками. Свой визит начальство сделало одиннадцатого октября. Аббат Миньон ввел их в одну из монастырских келий, где на койках лежали две одержимые: настоятельница и еще другая монашка. Вокруг их одров стояли монахи-кармелиты и монашенки; тут же был хирург Маннури. При входе властей сестрою Жанною тотчас овладел припадок. Она заметалась по постели и начала с неподражаемым совершенством хрюкать по-поросячьи. Потом она вся скорчилась на кровати, сжала зубы и впала в онемелое состояние. Тогда аббат Миньон вложил ей в рот большой и указательный пальцы и начал читать экзорцизмы. Затем, по просьбе судьи, аббат стал ей задавать вопросы на латинском языке, на которые одержимая отвечала также по-латыни. Само собой разумеется, что эти вопросы обращались прямо к дьяволу, и он же давал ответы устами одержимой. Приводим здесь эту курьезную беседу между аббатом и чертом.

— Зачем вошел ты в тело этой девицы? — спрашивал аббат.

— По злобе, — отвечал демон.

— Каким путем?

— Через цветы.

— Какие?

— Розы.

— Кто их прислал?

— Урбан.

— Скажи его фамилию?

— Грандье.

— Скажи, кто он?

— Священник.

— Какой церкви?

— Святого Петра.

— Кто дал ему цветы?

— Дьявол.

В следующие дни судья и другие городские чины неизменно присутствовали при всех экзорцизмах. 31 октября игуменья впала в особенно сильный припадок судорог и бешенства. Изо рта у нее клубами била пена. Экзорцизмы читал вышеупомянутый патер Барре. Заклинатель спросил демона, когда он выйдет из одержимой, и тот отвечал: «Завтра утром». На вопрос же заклинателя, почему он упрямится и не хочет выйти тотчас, дьявол отвечал бессвязными латинскими словами: «Pactum, sacerdos, finis»… После того одержимую вновь ужасно встрясло, а затем она успокоилась и с улыбкою сказала патеру Барре: «Теперь во мне больше нет сатаны».