Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко Страница 67

– Царевич пожаловал тебя? – спросил Сумбулов.

– Подарил этот дом. Ранее он купцу принадлежал, но самого купца казнили как супротивника царевича.

– Дом добрый.

– Не о доме в Путивле я мечтал, князь. Мне дом на Москве надобен.

– Думаю, что не позабудет про нас с тобой царевич.

– Ты погоди, князь. Прибыл в стан Димитрия Ивановича некий подьячий Аникеев.

– И что с того?

– Он прибыл от дьяка Патрикеева.

– Что? – удивился Сумбулов.

– От дьяка Разбойного приказа Патрикеева.

– Но этот дьяк верный пес Годунова.

– И я про сие знаю. Но с чего ему гонца слать к царевичу? Подумай, князь.

– Где гонец?

– Сидит под арестом у Плещёва.

– До царевича его не допускали?

– Пока нет. Но, сказывают, есть при нем грамота тайная.

– Тихон, Патрикеев мой лютый враг. И коли посылает он грамотку царевичу, то не просто так.

– Про тебя в ней сказано? Так мыслишь, князь?

– Нам надобно заполучить грамотку, Тихон.

– И я про сие думал. Но ждал тебя, князь. Добраться до гонца можно через боярина Пушкина, али через дворянина Плещёва. Последний весьма злато любит.

– Дадим. Сто талеров!

– Тогда я сейчас же иду искать его.

– Иди. И смотри, дьяк. Если он от Патрикеева грамоту проволок, то много пакостей от той грамотки быть может. Дьяк Патрикеев хитер…

***

Москва.

События.

6 мая 1605 года.

Степан Попов, доверенный Марии Годуновой, принимал в своем доме дворянина Лукьяна Одоевского. Тот прибыл с просьбой и приволок много подарков Попову. Узнал Лукьян про Елену Отрепьеву. А кто мог помочь вызволить её как не Степан? Ныне он в чести при дворе нового царя.

Они сидели за богатым столом, и пили хлебное вино.

– Веришь ли, Степан, как причаровала меня девка эта. Как увидал её в первый раз то и подумал, что такая жёнка мне надобна.

– И чего? – спросил Попов.

– Я посватался и её отцом про все сговорился. Ведь я не побирушка какой. Род мной хоть и не боярский, но дворяне Одоевские известны уже почитай три века! А Отрепьевы не бог весть какие господа великие. Да и имение их в разор пошло. Я же не беден, как ты знаешь.

– Дак чего не женился то, коли батька девки был в согласии?

– Сбежала девка от честного венца.

– Вона как! Дак на кой она тебя сдалась такая?

– Моя будет! – Одоевский стукнул ладонью по столу. – Все равно моя будет! Конечно, коли ты мне поможешь, Степан. Ты ныне большой человек. Сама царица слушает тебя.

Попов просиял от таких слов.

– Оно так, Лукьян. Но токмо сам знаешь, как Годуновы не любят род Отрепьевых. А Мария Годунова ныне государыня великая. Думаешь, Федька царством правит? Нет. Она всем руководит, а Федька лишь делает то, что матушка его указала.

– А чего она указала с девкой сделать?

– Это с Еленкой-то? К пытке поставить.

– Чего?

– К пытке поставить велела. Лютости в ней сам знаешь сколь, Лукьян.

Они выпили и немного помолчали. Затем Попов сказал:

– Девка твоя будет, Лукьян. В том слово даю.

– Но коли повелела царица её к пытке поставить?

– А коли я от пытки её спасу?

– А приказ царицы?

– Дак и я не лыком шит, Лукьян. Я знаю что делаю. Ты, главное, изменников ищи. Ищи и мне про измены сказывай. А я смогу тебе помочь Елену заполучить.

–Дак я рази против, Степан? Я верный слуга царя и царицы. Я вот того шляхтича выследил.

– Какого?

– Дак того, кто девку спас тогда.

– Это когда наши людишки её схватить хотели?

– Да. И тогда лях спас её. И он поносные слова кричал против молодого государя Федора Борисовича.

– И с чего взял что он лях?

– Дак повадки у него ляха. Я за ним сам следил. Лях и есть лях.

– Где он сейчас?

– Я покажу место, где он скрывается. Но брать его рано. Он еще много пользы нам принести может.

– В том ты прав, Лукьян…

***

Пан Ян Нильский увидел, что его дом был окружен многими людьми. По виду их он понял, что это не царские сыщики. Скорее холопы вельможи. Но кто этот вельможа и зачем они явились в его дом?

Вопрос разрешился сам собой. В двери постучали и вскоре перед ним стоял дородный вельможа в простом стрелецком кафтане. Но это был не рядовой стрелец. Вельможа не желал, дабы его узнали.

– Dzień dobry, pan54, – приветствовал Нильского пришедший по-польски.

– Dzień dobry55, – Нильский ответил и сам спросил. – Kim jesteś?

– Możesz mówić po rosyjsku56.

– Niech pan mówi po rosyjsku, – ответил Нильский. – Kim jest pan57?

– Это сейчас не важно, пан кавалер. Я друг пана кавалера. И теперь пан будет исполнять мои приказы.

– Пан говорит от имени царевича Димитрия?

– Я знаю его милость царевича давно. И пусть пан мне верит. Мне надобен свой человек на улицах города, пан.

– Каждый день люди Годуновых казнят на Москве посланцев царевича. И слышал я, что новое войско выступает против царевича.

– В лагерь под Кромы Годуновы отправили воеводу Басманова. Но в том мало опасности, пан. Скоро пан Димитрий будет в Москве…

***

Бельский спустился в подвал своего дома. Это место было тайным и про него знали лишь доверенные холопы Богдана Яковлевича.

Туда сегодня доставили пленницу.

– Отпирай двери! – велел Бельский ключарю.

– Да, боярин.

– С ней все в порядке?

– Да, боярин. Волос с головы не упал.

– Я войду туда один. А ты отправляйся наверх и не смей спускаться, покуда не позову.

– Как прикажешь, боярин.

Слуга удалился. Бельский вошел внутрь и закрыл двери за собой.

Внутри на охапке свежего сена, которое было накрыто богатым одеялом, лежала женщина. На ней было мужское платье: дорогие порты и зеленого бархата кафтан. Шапку у неё забрали и потому густые волосы красавицы были рассыпаны по её плечам.

Она поднялась, когда услышала лязг замков.

Бельский вошел и приблизился к пленнице.

– Хороша! – прошептал он. – Не соврали мои холопы. Ты красавица.

– А ты кто такой?

–Я? Тебя сюда доставили мои хлопы.

– Пан служит Годуновым?

Бельский усмехнулся.

– Я приказал тебя украсть только ради красоты твоей. Сказывали мне, что девица Отрепьева необычайно красива.

– Пан намерен учинить насилие?

– Зачем? Зачем насилие.

– Но пан приказал меня похитить.

– И что с того? За панной охотятся люди Годуновых. Здесь панна в безопасности. Про этот подвал не знает почти никто.

– Но пан не сказал своего имени.

– Дак я тот, кто знавал истинного царевича Димитрия Ивановича. Я Богдан Бельский.

– Бельский? Это опальный дядька царевича Димитрия? – удивилась Елена.

– Он самый. Но уже не опальный. Мне простили все вины, и царь Федор сказал мне боярство.

– Но пан может получить за мое спасение награду от царевича.

– Награду? – Бельский сделал вид, что не понял. – А с чего царевичу заботиться о тебе, красавица? Он сын царя, а ты дочь простого дворянина.

– Димитрий Иванович знает про меня.

– Но мне люба красота твоя, панна. Ты так молода и так красива. Такой девки у меня еще не было.

– Пан желает моего тела? – напрямик спросила