Виктория Холт - Исповедь королевы Страница 76

Жанна и ее муж нуждались в деньгах. Да и можно ли было ожидать, что прекрасная графиня — потомок королевской династии Валуа — сможет жить на жалованье офицера жандармерии? Поэтому они тут же принялись строить планы. Благоприятная возможность представилась, когда мадам де Буленвийер посетила Страсбург, приглашенная погостить в замке Саверн, великолепном доме кардинала Рогана. Жанна знала, что кардинал слыл большим любителем женщин. Сама графиня де ла Мотт-Валуа, вне всякого сомнения, была очень привлекательна: у нее был несколько надменный вид, аристократический овал лица, чудесные каштановые волосы, голубые глаза и черные брови, а также изумительный цвет кожи.

Она решила использовать кардинала в своих целях, хотя на том этапе еще не знала точно, как это сделает. Тот безумный план придет ей в голову позже, когда уже произойдет целый рад странных событий, которые подготовят почву и сделают возможным осуществление заговора, невозможного при других обстоятельствах.

Я уже много рассказывала о кардинале Рогане. Я никогда не смогу забыть этого человека, и даже теперь, когда уже смирилась со своей судьбой и стала лучше понимать других людей, я все еще испытываю сильнейшее отвращение всякий раз, когда слышу его имя или позволяю, чтобы его образ омрачал мои мысли.

Полагаю, он был по-своему красив. Его называли La Belle Eminence[112]. Иногда я думаю, что он был чрезвычайно глуп. Должно быть, он и в самом деле был таким, потому что кто, как не последний простак, мог позволить, чтобы его использовали таким образом?

Сейчас я ясно припоминаю его лицо: в нем было что-то детское, оно было круглое, как у куклы, без морщин и очень румяное. Единственное, что выдавало его возраст, — это его седые волосы, которые начинали расти далеко позади лба, что лишний раз подчеркивало румяную округлость его лица. Роган был очень высокого роста и держался с грацией и величайшей горделивостью. В своем кардинальном облачении он представлял собой величественную фигуру. Его епархия находилась в Страсбурге и была самой богатой во всей Франции. Роган был принцем империи, ландграфом Эльзаса, аббатом Великого аббатства в Сен-Вааст и Шез-Дьё, казначеем Сорбонны, Главным раздающим милостыню Франции, главным настоятелем королевской больницы Кенз-Вен и командиром ордена Святого Духа. И такого человека арестовали в Версале, словно обычного уголовного преступника, как говорила его семья.

В то время когда кардинал познакомился с Жанной де ла Мотт-Валуа, он находился под влиянием чар Калиостро.

Я не знаю всей правды о Калиостро. Да и кто ее знает? Некоторые смеялись над ним. Другие говорили, что он владел величайшими тайнами Вселенной. Но факт остается фактом: когда Калиостро был близок к кардиналу, тот принимал нелепейшую ложь за правду.

Об этом колдуне ходило множество историй. От моих слуг, которые ждали его на улице, чтобы увидеть хотя бы мельком, я слышала его описание. Его костюм, как говорили, был сшит из синего шелка, а башмаки застегивались бриллиантовыми пряжками. Даже чулки его были усеяны золотом. Когда он шел, вся его фигура сверкала, потому что его руки были покрыты бриллиантами и рубинами, а жилет, украшенный узором из цветов, расшит драгоценными камнями, сверкавшими так ярко, что даже слепило глаза.

Когда вскоре после ареста кардинала его тоже арестовали, я услышала множество историй о его странностях. Вот одна из них, которая произвела на меня самое большое впечатление.

В Страсбурге граф Калиостро как-то раз остановился на площади перед распятием и громким голосом, который могли слышать все окружающие (а его всегда сопровождали целые толпы народа), произнес:

— Как мог художник, который никогда не видел его, добиться такого абсолютного сходства?

— А вы, ваша светлость, знали Христа? — спросил чей-то приглушенный голос.

— Мы с ним были в дружеских отношениях! — был ответ. — Сколько раз мы прогуливались с ним по тенистым берегам Тивериадского озера! У него был чрезвычайно приятный голос, правда, он не слушал меня и больше любил гулять по берегу, собирая вокруг себя рыбаков и обращаясь к ним с проповедями. Это и привело его к плохому концу.

Потом Калиостро прибавил, повернувшись к своему слуге:

— Помнишь ли ты тот день, когда Христа распяли в Иерусалиме?

Это был кульминационный момент всей истории.

— Нет, мой господин! — отвечал слуга негромким почтительным голосом, каким полагалось обращаться к этому великому человеку. — Ваша светлость забыли, что я служу вам всего лишь в течение последних полутора тысяч лет!

Калиостро был маленький толстый человечек лет сорока на вид, с большими блестящими живыми глазами и громким голосом. Вне всякого сомнения, он был очарователен, и часто те, кто приходил, чтобы посмеяться над ним и разоблачить его как мошенника, становились самыми искренними его поклонниками.

Конечно, были и такие, которые утверждали, что он говорит невообразимую чепуху, которую некоторые считали блестящим остроумием и мудростью только потому, что просто не могли понять ее. У него были готовые формулировки ответов на некоторые вопросы, и, когда его спрашивали, кто он, Калиостро обычно отвечал: «Я — тот, кто есть!», а потом прибавлял: «Я — тот, кого нет!» Все это настолько сбивало с толку, что большинство из тех, кто слышал эти слова, становились очень почтительными по отношению к нему и притворялись мудрыми людьми, способными понимать значение его образной речи.

О нем ходили бесчисленные дурные слухи. Он был масоном и хотел ввести египетское масонство во Франции. Он состоял на жалованье в тайных обществах, и его замыслы шли гораздо дальше простого обмана глупого кардинала. Он открыл философский камень и обладал способностью превращать неблагородные металлы в золото, а также изготавливать драгоценные камни. Повсюду рассказывали истории об исцелениях, которые он совершил во время своих путешествий. Стоило якобы ему только взглянуть на какого-нибудь хромого калеку, как тот начинал ходить. Однако он уделял внимание не всем страждущим, а оставлял за собой право лечить только тех, к кому относился благосклонно.

С ним была графиня Калиостро — молодая женщина, наделенная красотой и очарованием, о которой говорили, что она «не от мира сего». Никто не знал, откуда она взялась, сам же граф утверждал, что она является «ангелом в образе женщины, посланным ему для того, чтобы скрасить его дни». Калиостро был верным мужем. Он ни разу не бросил влюбленного взгляда ни на какую другую женщину. Единственное, что его интересовало, — это его собственное учение.

Несмотря на беспутную жизнь, которую вел кардинал, в нем все-таки ощущалась какая-то невинность. Он был распутником, но распутником романтичным. Роган отличался крайним суеверием, и его чрезвычайно привлекало все таинственное. Кроме того, он обожал роскошь, восхищался красивой одеждой, а более всего — великолепными драгоценностями. Калиостро же был колдуном, который благодаря своей великой мудрости обладал способностью изготавливать сверкающие драгоценные камни в своем волшебном тигле. Такое достижение не могло не произвести впечатление на кардинала, и очень скоро он пригласил Калиостро к себе в Саверн, где они сделались близкими друзьями.

Кардинал носил огромный драгоценный камень размером с яйцо. Он заявлял, что видел, как Калиостро вытащил этот камень из своего тигля. Как был обманут кардинал и был ли он обманут вообще — это так и осталось тайной. Однако то, что Калиостро вместе со своей графиней жил в большой роскоши во дворце в Саверне и что кардинал с трудом выносил его отсутствие, было неоспоримым фактом.

Потом случилось так, что в личных апартаментах кардинальского дворца эти двое мужчин начали говорить обо мне, и я стала для кардинала своего рода маниакальной идеей. Он непременно хотел сделаться моим любовником. Мысль об этом настолько завладела его рассудком, что он почти не мог думать ни о чем другом. Говорил ли он обо мне с Калиостро? Спрашивал ли его о своих шансах добиться успеха? Если бы он поговорил со мной, вместо того чтобы говорить с колдуном, я бы сказала ему, что никогда, никогда, никогда не посмотрела бы на него с благосклонностью, даже если бы относилась к тому сорту женщин, которые забывают об обещаниях, данных перед алтарем при вступлении в брак.

Почему Калиостро прибег к этому безумному плану? Знал ли он, к чему это приведет? Возможно ли, что он и в самом деле имел дар, подобный дару Месмера, и мог заставить людей в определенные моменты делать то, что он им внушал? Может быть, он хотел, чтобы я была вовлечена в этот грандиозный скандал потому, что его хозяева из некоторых самых тайных масонских лож мира желали видеть, как монархии во Франции придет конец?

В то время казалось, что это была всего-навсего история о легковерном мужчине, о женщине-интриганке и о таинственном человеке. И королева оказалась замешана в этой истории, она являлась центральной фигурой заговора, персонажем, который на протяжении всего спектакля ни разу не появляется на сцене, но без которого спектакль не мог бы состояться.