Виктория Холт - Исповедь королевы Страница 77

В то время казалось, что это была всего-навсего история о легковерном мужчине, о женщине-интриганке и о таинственном человеке. И королева оказалась замешана в этой истории, она являлась центральной фигурой заговора, персонажем, который на протяжении всего спектакля ни разу не появляется на сцене, но без которого спектакль не мог бы состояться.

Жанна де ла Мотт-Валуа очень скоро сделалась любовницей кардинала. Это было неизбежным следствием. Кроме того, она подружилась с Калиостро. Подозревала ли она, что он шарлатан? Знал ли он, что она интриганка? Куда ни повернешь в этой невероятной истории, повсюду была тайна.

Жанна вскоре обнаружила, что моя персона стала для кардинала навязчивой идеей. В этом графиня увидела возможность улучшить с помощью кардинала свое материальное положение, и, по всей вероятности, именно тогда все и началось.

Она подружилась с товарищем своего мужа, Рето де Виллеттом. Это был красивый мужчина в возрасте около тридцати лет, с голубыми глазами и свежим цветом лица, хотя его волосы уже начали седеть. Он был мастер писать стихи, подражать хорошо известным актерам и актрисам, умел писать в разнообразной манере, даже изящно, словно женщина. Этот молодой человек стал любовником графини. Может быть, она была искренне влюблена в него, а может, в ее уме уже начал вырисовываться будущий заговор, и она просто желала привязать его к себе.

Жанна намекнула кардиналу, что я выказываю ей расположение. Это не казалось невозможным, ведь мои дружеские привязанности были источником множества сплетен, и все знали, что меня привлекали некоторые женщины с очаровательной внешностью, такие, как принцесса де Ламбаль и Габриелла де Полиньяк. Жанна же была исключительно привлекательна. Кроме того, она принадлежала к династии Валуа. Следовательно, отнюдь не казалось невероятным, что я заметила ее и отнеслась к ней с благосклонностью. Итак, эта история казалась вполне правдоподобной.

Жанна, должно быть, была вне себя от радости, когда почувствовала, что хитрость удалась и кардинал поверил ей, даже посвятил ее в свою тайну, рассказав о своем огромном желании быть принятым мной.

Она сказала ему, что ей, возможно, удастся замолвить за него словечко перед королевой. Понимая, однако, что одни только туманные обещания не удовлетворяют кардинала, она решила, что в этом деле ей мог бы быть полезен Рето де Виллетт. Он мог написать письмо, которое будет выглядеть так, словно написано легкой женской рукой. Если Рето де Виллетт поставит внизу подпись королевы, почему бы кардиналу не поверить, что они действительно написаны мной? Эти письма были адресованы моей дорогой подруге, графине де ла Мотт-Валуа, и в них содержалось множество выражений моих дружеских чувств к ней.

Как Роган поверил в то, что я могла написать такие письма этой женщине? Тем не менее, казалось, он поверил в это. Предполагалось, что Калиостро вступил в сговор с де ла Мотт, чтобы обмануть кардинала, и что этот колдун загипнотизировал его, благодаря чему тот поверил, что письма действительно написала королева. Я бы сказала, что это просто смешно, хотя бы потому, что под этими письмами была нелепая подпись: «Мария Антуанетта Французская». Несомненно, если бы кардинал был начеку, он уже по одному этому признаку должен был бы понять, что они фальшивые.

Я видела некоторые из этих якобы написанных мной писем. Даже теперь, хотя мне известна уже большая часть фактов, они все еще вызывают у меня мистический ужас.

Жанна привела кардинала к мысли о том, что, если он напишет мне письмо, в котором попросит прощения за все свои неблаговидные поступки, совершенные в прошлом, я, может быть, пожелаю принять его раскаяние во внимание и даже, возможно, прощу его.

Роган тут же с радостью принялся сочинять длинное извинительное письмо, над которым проводил целые дни, переписывая и исправляя его. Когда послание было закончено, графиня взяла его у кардинала, пообещав, что передаст его мне при первом удобном случае.

Через несколько дней Рето де Виллетт написал письмо на бумаге с золотой окантовкой по краям и с маленьким цветком лилии в углу.

«Я очень рада, что больше нет необходимости относиться к вам как к человеку, достойному порицания. Пока еще я не могу предоставить вам аудиенцию, о которой вы просите, но дам вам знать об этом, как только это будет возможно. А до тех пор, пожалуйста, будьте благоразумны!»

Это письмо, подписанное «Мария Антуанетта Французская», оказало на кардинала желаемое действие. Его переполняли чувства, и он готов был осыпать прекрасными подарками женщину, которая сумела помочь ему достичь такого успеха в своих отношениях с королевой. Тот факт, что кардинал не подверг сомнению подлинность полученного письма, говорит о том, что он был, по всей видимости, самым большим глупцом во Франции. Тем не менее на самом деле он вовсе не был таковым. Калиостро заглянул в его будущее и посоветовал ему довести до конца тот план, который был более всего ему по душе. Как часто спрашивала я себя, какова же в действительности была роль колдуна в этой таинственной истории?

Жанна знала, что может продолжать заставлять кардинала верить в то, что я действительно написала ему. Но на высоких собраниях, на которых он в силу своего положения присутствовал, я никогда не смотрела в его сторону. В течение некоторого времени такое положение вещей еще можно было как-то объяснить, но так не могло больше продолжаться.

Жанна никогда надолго не оставалась в затруднительном положении и вместе со своим мужем — мнимым графом де ла Мотт-Валуа — и со своим любовником Рето де Виллетт разработала грандиозный план. Все трое были ограничены в средствах.

Жанна же оказалась той, которая увидела способ быстро сделаться очень богатой. Кардинал являлся человеком, обладавшим огромными средствами. Возможно, он испытывал временные затруднения, но его доходы были достаточно велики, то есть он представлял собой великолепную дойную корову, которую следовало доить самыми мягкими и искусными руками. Нужно только спланировать все очень тщательно. Кардинала следовало столкнуть лицом к лицу с королевой, и при этом королева должна была выказать ему благосклонность. Могу себе представить, как эти двое мужчин, обладавших гораздо более медлительным умом, чем их компаньонка, спрашивали ее: «Но как это сделать?» А она холодно отвечала им: «Мы должны найти кого-нибудь, кто сыграет роль королевы».

С каким изумлением они, должно быть, уставились на нее! Но именно она была главным мозговым центром этого заговора. Разве дело уже не зашло достаточно далеко? Они должны положиться на нее. Единственное, что им было нужно теперь, — это молодая женщина, внешне достаточно похожая на меня, чтобы ее можно было выдать за меня. Каждый из них знал, как я выглядела. В галереях были мои портреты. Им нужно было найти какую-нибудь женщину с таким же цветом лица, как у меня, а всему остальному они ее научат.

Жанна была сильной женщиной, и оба мужчины были ее рабами. Именно так называемый граф де ла Мотт нашел Мари-Николь Лекай, которая позже стала известна как баронесса д’Олива. Девушка оказалась примерно на шесть лет моложе меня. Ее волосы по цвету напоминали мои. У нее были голубые глаза и большая грудь. Среди своих друзей она была известна как Маленькая Королева, так что ее сходство со мной часто замечали окружающие. Она работала модисткой, но, помимо изготовления шляп, занималась и другим ремеслом — правда, скорее как любитель, а не как профессионал. В то время у нее был покровитель — Жан-Батист Туссен. Сама Мари-Николь была нежным созданием. Она рано осталась сиротой и была отдана опекунше, которая этим зарабатывала себе на жизнь. Спустя какое-то время девочка сбежала от этой женщины, которая плохо с ней обращалась. У Мари было множество любовников — и не обязательно только таких, которые платили деньги. Она была беспечной и кроткой девушкой и щедро дарила свое расположение.

Граф де ла Мотт встретил ее в Пале-Рояле, где веселые молодые люди прогуливались, чтобы завязать знакомство друг с другом. Его сразу же поразило сходство девушки со мной, и он привел ее в дом на Рю-Нёв-Сен-Жиль, в котором жила чета де ла Мотт во время своих приездов в Париж.

Жанна сразу же увидела открывшиеся перед ними возможности. Именно она стала называть девушку баронессой д’Олива (почти анаграмма фамилии Валуа). Вскоре она уже уверяла Мари-Николь, что королева будет вечно благодарна ей, если та окажет ей одну небольшую услугу.

Бедную простушку нетрудно было убедить. Жанна пришла к выводу, что девушка слишком глупа и наивна, чтобы быть способной на большее, чем просто предстать в качестве королевы и, может быть, после тщательного предварительного инструктирования произнести какую-нибудь фразу. Впрочем, этого будет вполне достаточно, причем Жанна должна будет присутствовать при этом, чтобы руководить операцией и быстро вмешаться, если что-нибудь пойдет не так, как задумано.