Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко Страница 76

– Как могли со мной так поступить? Как могли?

Она смотрела на уродливую часть своего лица и не могла поверить, что это происходит на деле.

– Успокойся! Прими питье.

Бельский протянул ей серебряную флягу.

Она приняла её и сделал большой глоток. Жидкость обожгла её горло. Елена закашлялась.

– Что это?

– То самое питье, что позволило плачам сделать это с тобой. Ты ничего не чувствовала из-за этого самого питья.

– Зачем? – спросила она тихим голосом.

– Ты должна уйти.

– Но зачем изуродовали мое лицо?

– Это сделано по приказу Марии Годуновой! Она пожелала забрать у тебя красоту. И её у тебя забрали. Ты Марта, пострадавшая от Годуновых. И ты сошла от того с ума.

– Но я все понимаю… все…

– Что ты понимаешь? Тебя приказали пытать! Понимаешь? Мария Годунова приказала! Но судьба спасла тебя от этого. Дьяк Патрикеев спас тебя. Хотя ему людей пытать плевое дело. Но убоялся дьяк, что станет мстить за тебя новый царь. Вот и отворил для тебя ворота темницы.

– Но меня всё равно пытали! Хоть я и не помню этого!

– Да. Ведь Мария Годунова отдала такой приказ.

– Но она больше не царица!

– И что с того? Ты должна была пострадать от Годуновых. Просто приказ царицы исполнил не Патрикеев, а иной человек.

– Ты? – спросила она с ненавистью.

Бельский засмеялся в ответ.

– Да кто я есть? Ты сама поразмысли. Зачем мне красота твоя? Это решил не я. У меня был приказ убрать тебя. Либо убить, либо сделать так, чтобы ты перестала быть сестрой дворянина Отрепьева. И ныне никто не узнает в тебе Елены. Марта, ты перестала быть нужной делу своего брата. Ему уготовано царское место. Но для тебя нет жизни подле царя.

– Мой брат меня предал.

– Дело не в твоем брате, Марта!

– Я Елена!

– Нет. Теперь ты лишь Марта. Зелье начинает действовать.

Елена Отрепьева опустилась на колени. Она чувствовала, что умирает. Но её больше не страшила смерть…

Глава 20

Самозванец в Москве.

Москва.

Красная площадь.

30 мая 1605 года.

Московские граждане!

Мир ведает, сколь много вы терпели

Под властию жестокого пришельца:

Опалу, казнь, бечестие, налоги,

И труд. И глад – все испытали вы.

Димитрий же вас жаловать намерен,

Бояр, дворян, людей приказных, ратных,

Гостей купцов – и весь честной народ.

А.С. Пушкин «Борис Годунов».

***

Толпа собралась на площади громадная. Все слушали вести от царевича. Слухи на улицах рождались мгновенно.

– Царевич в Москве!

– Слыхали! И все бояре присягнули ему!

– И Шуйские?

– Те первыми стали под его хоругви.

Стрельцы пытались разогнать толпу.

– Кто здесь заводчики бунту?

– Имать заводчиков!

В стрельцов в белях кафтанах придворного полка летели камни и комья грязи.

– Собаки годуновские!

Стрельцы немного поднажали, но на площади показались казаки. Это был сам атаман Корела.

– Эй! Я вижу стрелецкое войско Годунова?

Атаман лихо соскочил с седла, бросив поводья казаку.

– Стрельцы ближнего государевого полка! – вперед выступил рослый сотник.

– Я атаман Корела.

– Сотник Игнат Лихарев.

– Слыхал я, сотник, что вы в деле сабельного боя сильны?

– А тебе что?

– Дак я донской атаман. И шибко охоч до сабельного боя. Станешь супротив меня?

Сотник засмеялся.

–Ты хоть знаешь, с кем говоришь?

–Сказал ты свое имя, сотник.

–Тогда отчего тебе своя башка не дорога, атаман? Али силу за спиной чуешь? Твоих казачков поболее, чем моих стрельцов.

Корела стал серьезен.

–Я сказал, что я охоч до сабельного боя, сотник. Причем здесь кого больше казаков или стрельцов? Я супротив тебя.

– Ты?

– Я!

Корела приказал дать им место. Народ стал расступаться.

–Стало не дорога атаману его голова! – сотник снял шапку и кафтан. Все это он передал стрельцу. Затем одним движением обнажил саблю.

Корела снял лишь шапку. И тоже обнажил кривую саблю татарского типа.

– Коли уложу тебя, атаман, твои казаки не кинутся на нас скопом?

– Нет. Ты сможешь забрать мою саблю и спокойно уйти. Никто не тронет тебя из казаков! Иван!

– Да, атаман! – спросил один из казаков.

– Ты слыхал слова мои?

– Слыхал, атаман!

– Коли сотник сей меня уложит, никто не смеет тронуть его! Вот и решено сие дело, сотник.

Они скрестили клинки. Сабля атамана имела открытую рукоять с перекрестием с удлиненными выступами посредине. У стрелецкого сотника была карабела с навершием в виде головы орла.

Сотник атаковал первым. Корела отбил атаку и сказал:

– Сотник бьет как московит сверху вниз!

Атаман сам перешел в атаку и уже сотник её отбил и сказал:

– А ты фехтуешь как лях «на крыж»!

Клинки сабель пресеклись между собой под прямым углом, во время парирования ударов, образовав крест. Атаман перевернул саблю клинком книзу, и лезвие сабли сотника соскользнуло.

– Поучили меня в свое время ляхи, пан сотник!

Он снова нанес удар и снова он был отбит.

– Отлично, сотник!

– А теперь ты отбей мой!

Стрелец атаковал и нанес прямой толкающий удар. Атман отвел его своим клинком.

– Я не задет! – сказал Корела. – Но ты мог меня задеть, сотник. Ты и правда хороший рубака.

Так они фехтовали, и толпа с интересом следила за поединком.

– Я уже не хочу тебя убивать, сотник!

– А кто тебе сказал, что ты сможешь?

Снова сабли высекли искры.

– Я хочу подарить тебе жизнь, сотник. Ты хороший рубака. Таких ныне мало.

– Я не прошу твоих подарков, атаман. Ты враг государя.

– Иди к нам служить, сотник! Государь Димитрий Иванович наградит тебя.

– Самозванцу не стану служить!

Снова скрестились сабли.

– Тогда тебе смерть как врагу царевича Димитрия!

– А тебе как врагу молодого царя Федора!

Атаман нанес сотнику рубящий удар с плечевого замаха. Клинок сабли раскроил щеку сотника. Тот вскрикнул и, выпустив саблю, схватился за лицо.

Корела опустил саблю.

– Я предупреждал тебя, сотник.

Но добивать врага Корела не стал. Он разрешил стрельцам его увести…

***

Боярин Гаврила Пушкин зачитал послание царевича к народу московскому. Это был призыв к бунту. Толпе понравилась перспектива ограбить подворье патриарха Иова и верных молодому Годунову бояр.

Пушкин знал, что этот патриарх не признает царевича и потому настраивал против него простолюдинов. Пусть озверевшая от крови и жадности толпа сделает работу за них…

***

В тот день толпа действовала решительно.

Весь город поддался безумию бунта. После разгрома патриаршего подворья чернь пошла громить дома бояр Годуновых, царских родственников. Затем жертвами стали другие бояре и богатые купцы.

Толпа обезумела, когда добралась до царских винных погребов. Бочки с винами разбивали и люди бросались черпать вино кто шапкой, а кто и просто рукой.

Правительство молодого царя Федора Годунова не смогло справиться с бунтом. Самые хитрые среди членов Боярской думы поспешили бежать подальше от палат Годуновых. Дружба с ними становилась опасной.

Теперь все были уверенны – скоро Димитрий Иванович займет московский трон…

***

Москва.

Дворец царя.

Низложение Годуновых.

1 июня 1605 года.

Царь Федор Борисович и его мать Мария Годунова испугались, получив известия, что воинство самозванца ворвалось в Москву через Серпуховские ворота.

Часть стрельцов охраны сбежали, бросив посты. Хотя бояться еще было нечего. В город вошло не войско самозванца, а всего несколько сотен казаков атамана Корелы. Но у страха глаза велики.

Слухи среди людей Годуновых множились и были один страшнее другого. Говорили, что город осадили поляки Юрия