Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко Страница 77

Тайная служба Годунова в этот момент работала плохо из-за измены Бельского. Это посланные им люди смущали толпу. Они распространяли слухи…

***

Царица Мария хотела видеть своего двоюродного брата Богдана Бельского. Но того никак не могли найти.

Во дворец вернулся дьяк Андрей Власьев. Он пытался утихомирить толпу на Лобном месте.

– Что там происходит, дьяк? – спросила царица.

– Весь город охвачен мятежом. Всюду толпы черного люда.

– А вы на что? Отчего не прекратите бунт? Али мало вас наградили? Где Богдан Яковлевич?

– Боярина Бельского во дворце нет.

– Но я приказала послать за ним уже давно!

– Посылали, матушка-царица. Но никто из посланных не вернулся. Та часть города охвачена мятежом. И что там точно происходит неизвестно.

– И что делать? – спросила царица.

– Мария Григорьевна, бери царевича Федора, царевну Ксению и беги из Москвы, – дал свой совет дьяк Власьев.

– Бежать? – спросила царица. – Ты в своем уме, дьяк? Бросить царство?

–Скоро мятежники доберутся сюда. И тогда бежать будет поздно!

–Я приказала затворить ворота Кремля. Всюду верные нам стрельцы государева полка.

–Матушка, многие из них бросили оружие. Беги пока не поздно. Я еще могу устроить ваше с царевичем бегство. Это еще возможно. Но медлить нельзя.

–Я не побегу из моей столицы. Где бояре, посланные усмирить толпу?

–Еще не вернулись.

–Нужно дождаться вестей! – царица вскочила с кресла и побежала к окну.

К ней в покои вошла царевна Ксения Годунова.

–Матушка!

–Зачем ты пришла, дочь моя?

–Неужели самозванец идет в Москву?

–Хватит болтать, дочь моя. Иди к себе.

–Но, матушка! Сказывали, что самозванец желает сделать меня своей наложницей. Про сие говорили. А если нас некому защитить, то…

–Не говори вздора! Твой брат – царь!

–Но ведь воевода Басманов изменил брату, матушка! На кого можно положиться?

–За это Басманов будет повешен! Дай срок, дочь моя.

Дьяк Власьев понял, что царицу убедить ни в чем невозможно. Она станет цепляться за ускользающую власть. Он поклонился и покинул покои царицы.

В одном из переходов дворца его встретил полковник Мятелев.

–Что там, дьяк?

–Все кончено, – ответил Власьев.

–Она не станет бежать?

–Нет.

–Но неужели она не понимает…

–Все кончено, полковник. Думай о своей семье. Я спешу домой.

–Но твой дом уже разграблен мятежниками.

–Свою семью я вывез оттуда неделю назад. Они живут в ином месте под видом семейства подьячего.

–Умен ты, дьяк.

–А ты свою семью спас?

–Они покинули Москву. Живут в моем имении.

–Но скоро и туда доберутся враги. Мы верно служили Борису. Нам сие припомнят. Пока толпа только грабит, но скоро начнутся убийства.

–Советуешь бежать, дьяк?

–Если хочешь жить, полковник.

–Значит, никакой надежды больше нет?

–Нет. Царству Годуновых конец. Не смогли они удержать власти после смерти Бориса…

***

Толпы московского черного люди прорвались во дворец вечером.

Ворота Кремля не были заперты. Приказ царицы не был выполнен. Защищать Годуновых почти никто не стал. Боярин Гаврила Пушкин и дворянин Наум Плещёв в сопровождении отряда стрельцов, набранного на улицах Москвы, вошли в царские покои.

Федор Годунов встретил их, сидя на троне.

Пушкин подошел к нему.

– Тебе следует сойти с трона, Федор Борисович.

– Кто это говорит? – Федор пытался придать голосу твердость, но это выходило у него плохо.

– Я, боярин Гаврила Пушкин, молвил тебе сие от имени государя Димитрия Ивановича!

– От имени самозванца Юшки Отрепьева?

– Царевич давно доказал, что он не Юшка, а государь природный. И тебе следует сойти с трона, Федор Борисович.

Плещёв сказал тихо:

– Сойди, Федор Борисович по добру. Видишь сколь людей пришло с нами. Они злы на тебя.

Стрельцы с бердышами, которые вошли вслед за Пушкиным роптали. Слышались выкрики против семейства Годуновых.

Федор испугался. Он был еще молод и не крепок. Возбужденных стрельцов он боялся.

Пушкин сам отвел его в покои царицы и поставил к царскому семейству крепкий караул. Затем по его приказу Годуновых перевели из дворца на старое Годуновское подворье. Власть Годуновых кончилась. Страна ждала нового властелина…

***

Москва.

События.

Июнь 1605 года.

Дьяк Василий Шишкин был в толпе весь день и говорил за царевича Димитрия.

Он выполнял волю Бельского. Его собственное подворье никто не грабил, ибо и взять у дьяка было нечего. Да и не знали ни его жена, ни дочери, что он на Москве.

Жена Шишкина жила в бедности, ибо с тех пор, как пропал муж, помощи семейству не было. Оружничий Клешнин поначалу через своих людей передавал кое-что: муку, масло, битую птицу, малость денег. Но все больше медь. До серебра Клешнин был жаден. А после того как и сам Клешнин сбежал, то и вовсе семейству стало худо. Дочери дьяка засиделись в девках, ибо никто их не сватал, так как дать жена дьяка за ними не могла ничего.

Дьяку запрещено было связываться с семьёй и давать им что-либо. Богдан Бельский рисковать не хотел. Хотя Шишкин через доверенного человека справился про своё семейство.

– Бедно живут? – спросил он.

– Куда беднее. Подворье-то твоё в разор пошло.

– И чего там дочери мои?

– Жёнка сказывала, что и ествы в доме нет. Какая жизнь. Ты бы помог им малость.

– Дак я разве против? Сколь разов просил боярина дать мне помочь семейству. Не велит. Карами грозиться, коли волю его нарушу.

– Тогда дело понятное. Жалко смотреть на семейство твоё. Но ныне-то царевичевы люди на Москве. Должно ныне и помочь можно?

Шишкин дал человеку золотой за труды и тот ушёл.

Той ночью дьяк глаз не сомкнул. Все думал о своих дочерях. И за что им такое? Ведь он верно служил Клешнину и жизни своей подчас не жалел. А что дал ему Клешнин? Но Клешнина ныне нет. Сбежал. Приказы отдаёт Бельский. А что его семейству от того? Сам-то боярин голодом не сидит.

Утром человек от Бельского позвал его в город на торг, где они говорили народу о царевиче. Шишкин много раз читал грамоту от Димитрия к народу московскому.

«И вины ваши, кто виноват в чем, царь Димитрий Иванович вам простит. Наградит вас, и тягости ваши облегчит, ибо он государь истинный».

Народ кричал славу Димитрию Ивановичу.

«Иш как голосят, – думал дьяк. – А чего голосят? Я вот сам своим ничего не дал пока. Золота при мне много, а семейство голодает. Надобно исправить сие. Чего ждать? Царевич одолел Годунова. Ныне можно!»

И решил Шишкин, что пришла пора ему объявиться в своём доме.

Человек Бельского увидев, что дьяк уходит, спросил его:

– Куда направился, дьяче?

– Дак пойду к дому. Все здесь сделано как надо.

– А велел ли Богдан Яковлевич?

– Все его веления я исполнил. Ныне пойду к дому! – дьяк проявил твердость. – Годуновых больше нет. Чего еще?

– Я человек подневольный, дьяче. Мне что приказано, то и делаю. Потому провожу тебя к дому. А то мало ли что.

– Ничего со мной не случится.

– А я провожу. Мне не трудно. Сам видишь, как шумит Москва. А у тебя золото