Дереник Демирчян - Вардананк Страница 8

Васак с отвращением взглянул на приникших к земле монахов и гневно воскликнул:

– Идите в свой монастырь, уплатите налог! Потом разберемся…

– Нет у нас, государь марзпан, нет ничего! Одна шкура на теле да душа в теле! – клялся старый монах.

– Ступайте, ступайте! – сурово повторил Васак.

Телохранитель выступил вперед.

Старец поднялся и простер к небу свои почернелые, исхудалые руки в лохмотьях. Его губы задрожали, он что-то невнятно пробормотал, задыхаясь и глотая слезы, и отвернулся от Васака. Вслед за ним спустились обратно в ущелье и все монахи.

– Не позволять ни крестьянам, ни монахам подходить к замку! – приказал Васак телохранителю, искоса глядевшему на монахов.

Васак долго еще смотрел им вслед. Он почувствовал укор совести, но знал, что дальше этого дело не пойдет, монахам он все равно никакой помощи не окажет. Его душило бешенство, но и из-за монахов: ущерб, нанесенный им, он воспринимал как оскорбление себе, своей власти.

– Деншапух сделался властелином у нас в стране! – с горечью выговорил Бабик.

Словно ужаленный, Васак обернулся к нему и яростно прикрикнул:

– Сейчас же вернись в замок!

Взгляд его был дик и зловещ. Бабик знал суровый характер отца; он молча удалился, опустив голову. За ним с виноватым видом последовал и Нерсик, хотя он-то лично ни в чем не провинился.

– Деншапух… пес!.. – со стоном выговорил Васак и, подняв с земли камень, швырнул его в пропасть. Помолчав, он приказал телохранителю:

– Позови конюшего!

Через несколько минут появился какой-то шарообразный человек и стал перед марзпаном.

– Приготовь коней! Завтра утром выезжаю в Арташат!

– Слушаю! – кланяясь, ответил пискливым голосом конюший.

Васак собрался вернуться в замок, но какое-то необычное движение на противоположном склоне привлекло его внимание. Группа всадников, хлеща коней, скакала по узкой тропе к замку. Вот они остановились, пристально вглядываясь в горы.

– Что там такое? – обратился Васак к слугам.

– Погоня за беглецами, – объяснили те.

Васак напряг зрение и только сейчас заметил несколько человек, которые с непостижимой ловкостью и быстротой карабкались вверх по скалам, направляясь в сторону леса.

– Это крестьяне, государь марзпан! – подал голос телохранитель.

Толпившиеся у подножия скал конные преследователи искали тропу, которая вывела бы их наверх. Но вот беглецы добрались до опушки, вошли в лес и скрылись из виду.

– Где уж теперь догнать их!.. Точно сгинули! – проговорил телохранитель.

Васак нахмурился. Это были крестьяне из Вардадзора во главе с Аракэлом – те, которые убили сборщика и персидских воинов.

В одном из внутренних покоев восточного крыла замка, выходящем окнами на ущелье, сидела женщина в черном. Видимо, поглощенная какими-то невеселыми мыслями, она вперила суровый и сосредоточенный взгляд черных глаз в рукопись, лежавшую на аналое. Накинутый на голову и плечи черный шелковый платок четко обрамлял ее бледный мраморный лоб и лицо. Сходящиеся на переносье бархатисто-черные брови говорили о скрытой и непокорной силе Резко очерченный нос придавал лицу надменный вид Однако внимательный взор подметил бы в ее задумчивых глазах глубоко затаенную печаль, которая незаметно, но упорно тбчит Вошедшая в комнату высокая худощавая женщина быстрым и пытливым взглядом оглядела госпожу.

– А, Дзвик, это ты? – молвила та.

– Вараздухт! – доложила Дзвик, многозначительно взглянув на свою госпожу; распахивая дверь, она пригласила:- Княгиня здесь. Пожалуйте!

В покои вошла хрупкая, смуглая молоденькая женщина с нежно-желтоватым, цвета слоновой кости, лицом и умными, проницательными глазами. Она была ослепительно хороша. Ее длинные черные ресницы трепетали, словно крылья бабочки. Однако было в ней что-то от дикой кошки: она казалась гибкой, бесстрашной и хищной.

Легкая судорога свела лицо госпожи, но она пересилила себя и улыбнулась. Вараздухт быстро подошла к ней и обняла. Потом, бросив взгляд на рукопись, прошептала:

– Опять за чтением, госпожа Парандзем?

Та взглянула на Вараздухт молча и с тревогой. Почувствовав эту тревогу, причина которой, как видно, не была для нее тайной, она попыталась отвлечь княгиню:

– А где же Бабик и Нерсик?

– Не знаю. Пошли на охоту или на стрельбище, – отвечала госпожа Парандзем, не отводя от Вараздухт настороженного взгляда.

Долго сидели они обе неподвижно и молча, погруженные каждая в свои мысли, не отводя взгляда друг от Друга.

– Не намеревается ли марзпан выехать сегодня? – тревожно спросила Вараздухт.

– Не знаю! – с горечью ответила княгиня Парандзем.

В это мгновение вошел Васак. Он сумрачно оглядел сначала госпожу Парандзем, затем Вараздухт и, пройдя вперед, остановился посреди комнаты.

Дзвик застыла на месте, внимательно следя за ним.

– Зачем ты сбиваешь с пути сыновей? – обратился Васак к жене. – Зачем ты убеждаешь их идти в монастырь? Я беру их с собою в Персию, чтоб дать им военное воспитание. Священниками они не будут! И зачем ты так изнежила их? Где это слыхано, чтоб юноши и шагу не делали без матери, чтоб они всюду таскали с собой мать?! Распорядись приготовить одежду для обоих: на днях мы отправляемся в Персию!

Затем, не дожидаясь ответа Парандзем, он обратился к Вараздухт:

– Пойдем!.. – быстро повернулся к двери и вышел. Вараздухт поспешила за ним.

Парандзем с молчаливым гневом глядела им вслед. Дзвик, непринужденное поведение которой и присутствие в комнате свидетельствовали о том, что она является скорее близкой и заслужившей уважение наперсницей, чем простой служанкой, то окидывала косым, недружелюбным взором Вараздухт и Васака, то отворачивалась к окну, чтобы скрыть свое негодование.

– Марзпан уезжает куда-нибудь, госпожа? – спросила она, пытливо глядя на Парандзем.

– Одному богу это ведомо!.. – с горечью ответила Парандзем. – Что мы знаем о его намерениях?!

О Вараздухт Дзвик не обмолвилась ни словом, чтоб не ранить еще сильнее самолюбие госпожи. Но вот глаза их встретились, и этот безмолвный обмен взглядами сказал им больше, чем слова.

– Уедет он, не сидится ему!.. – проговорила Дзвик, продолжая невысказанную мысль.

– Не все ли равно? – печально отозвалась Парандзем.

– Зачем ты так говоришь, госпожа? Вот собирается же он в Персию…

– Что мне от этого? И детей моих с собой увозит…

– Ну и хорошо, пусть и детей возьмет, лишь бы сам уехал отсюда! – не сдержала себя Дзвик.

Парандзем помолчала, горько задумавшись, потом с тихой усмешкой сказала как бы про себя:

– Уедет в Персию и ее с собой возьмет!.. Не впервые. Разве они не были в Персии пять лет тому назад?

Дзвик, скрестив руки на груди, утвердительно кивнула.

– Да будет проклят день, когда они встретились!.. – пробормотала она.

Они надолго замолчали. Дзвик сидела в углу, у окна, украдкой поглядывая на взволнованное лицо своей госпожи. Парандзем глубоко переживала недавнюю сцену. Поведение Васака не было неожиданностью для домашних, как не были неожиданностью и наезды Вараздухт и ее тайные встречи с Васаком. Казалось, что Парандзем смирилась со своей судьбой, – вот уже сколько лет тянется это невыносимо оскорбительное положение…

Что именно было у Васака с Вараздухт – никто в точности не знал. Это было непроницаемой тайной. Вараздухт была племянницей зятя Васака, Варазвагана, и посещала Васака на правах родственницы. Но Васак, никого не стесняясь, уединялся с ней, проводил с ней долгие часы в своих покоях, и это было вызовом даже со стороны такого деспота, как Васак.

Вошел Нерсик. Он был взволнован и печален.

– Подойди ко мне! – ласково позвала его Парандзем. Но Нерсик, как бы не слыша, отошел к окну и стал около Азвик, схватив ее за руку.

– Кто тебя обидел? – тихо спросила Дзвик.

– В Персию хочет нас взять! – воскликнул Нерсик дрожащим от слез голосом. – Что мне там делать?

– В Персию? – простонала Парандзем. – Он уже и вам сказал это?

– Не хочу я ехать! Не поеду! – расплакался Нерсик.

– Ну вот, поглядите-ка!.. – произнесла Дзвик, с укоризной глядя на Парандзем.

– Теперь он и детей мне не оставит! – с волнением и тревогой воскликнула Парандзем и обратилась к Нерсику: – Поди ко мне, не бойся! Ты еще не едешь…

– Я не боюсь! Но когда он начинает говорить, меня в дрожь бросает… Никуда я без тебя не поеду!

– И не поедешь!.. Не плачь эхе… Разве к позволю увезти тебя?

– А он говорит – мы непременно, непременно должны ехать… За дверью послышался шум, гул голосов и гневный возглас Бабика:

– Вон с глаз моих, червь несчастный Не то голову тебе снесу!

Дзвик выбежала.

– Что случилось, Бабик? Войди!.. – уговорила она юношу и, ласково взяв его за руку, ввела в покои.

Следом за ними вошел молодой человек в персидском одеянии, толстогубый, с иссиня-пунцовыми вздутыми щеками. Быстро переводя глаза с Парандзем на Бабика, он, видимо, ждал, чтоб Бабик успокоился.