Владимир Курбатов - Тайна рождения славян Страница 9

Шлецер обратил внимание на два вида русов, пришедших в Киев, скандинавов и «бесчисленный Причерноморский народ». Эверс же считал основой Киевской Руси причерноморскую Русь [3].

Наконец, Галкина [26] делает вывод, что русы были активной политической силой от Кавказа до Пиренейского полуострова. Существует предположение, что это вовсе не было этническим образованием, а лишь социальной прослойкой общества, воинами, с характерным для индийских кшатриев символичным красным цветом [32]. Другое мнение гласит, что племени русь в истории вообще не известно [13]. С другой стороны, русы-бореалы присутствовали по всему миру еще 40 тыс. лет назад [33], государство Средиземноморская Русь на территории древнего Ханаана – 4 тыс. лет назад [34], а «край Русский» – 2 тыс. лет до н. э. [35].

Как мы видим география и хронологические интервалы проявления русов весьма широки. Они охватывают практически всю Центральную, Южную Европу, не говоря уже о Восточной. Наиболее ранние сведения относятся к первым векам текущего тысячелетия и простираются до Средних веков, а личные мнения помещают русов в период существования индоевропейских культур и даже во тьму ледниковых эпох.

Заключение

Приведенный обзор практически по каждому направлению характеризуется существованием набора представлений, зачастую взаимоисключающего характера. Они составлены на основе разнородного материала, с трудом поддающегося систематизации. Подтвердить или опровергнуть многие из них не представляется возможным, поэтому они могут характеризоваться только как гипотезы. Так, относительно возникновения славян проблема кроется в неоднозначности этнического отнесения археологических культур, которые, в свою очередь, не корреспондируются со сведениями источников или последние вообще отсутствуют. Исключением является культура Прага-Корчак, относящаяся лишь к заключительной фазе становления славян. И хотя предпринята попытка систематизации ранних славянских переселений, полученную картину следует считать лишь весьма общей. Причина заложена в том, что маршруты формировались на базе знания только двух точек – исхода и назначения. Они отражали известное местоположение сообществ на основании археологических данных или сведений источников. При малом уровне дифференциации славянских культур точность такого подхода является весьма низкой, если о ней вообще можно говорить. То есть считать, что общность из точки А переместилась в точку В, только на основании идентичности некоторых артефактов является малообоснованным решением, поскольку в этом регионе находятся или могут находиться подобные объекты. Основной путь между точками либо обозначается схематически – как прямая, либо умозрительно. Например, предполагалось его следование по долинам рек. Относительно надежными следует считать сведения историографов, в данном случае, как правило, византийских. Но такие данные весьма ограничены.

До сих пор не скоординирован набор фактов в области венетской проблемы, в частности существования этнонима, проявляющегося в различных уголках Европы более чем за тысячелетний период. Особое значение имеют причины его появления в составе славянской группы народов. В значительной степени идентична ситуация для русов. Не поддаются объяснению факты практически одновременного их присутствия в Испании и Причерноморье, Дунае и Балтике. Ситуация осложняется теорией норманнского происхождения варягов – руси. Относительно определенной смотрится состояние дел для иранской (сармато-аланской) группы славян: антов, сербов, хорват. Практически все авторы причисляют их к иранской группе, с исходной локализацией в Верхнем Поднестровье или в восточных Карпатах. Не вызывает сомнений миграция на запад.

Таким образом, является очевидным существование проблемы в области представлений о начальных фазах этногенеза славян, включая обстоятельства их появления на исторической арене и первых импульсов расселения. Далее речь пойдет о возможных методах ее решения и о такой скучной и незаметной на фоне ярких исторических сенсаций дисциплине, как методология. Но даже те авторы, которые о ней не задумываются, используют конкретные подходы.

II. Исторические «сенсации» и комбинаторика, или Как мы изучаем историю и что при этом получаем

Периодически читательские массы приходят в возбужденное состояние. Их пронизывают токи появляющихся вдруг новых представлений в исторической области знаний, зачастую претендующих на пересмотр базовых положений и носящих при этом характер сенсаций. Подобные «открытия» существовали всегда, но особенно они стали характерны для последнего двадцатилетия. На первый взгляд, они обоснованны и иногда поддержаны научными авторитетами. Свержение устоявшихся теорий всегда являлось «ходовым товаром», особенно если оно совпадало с крупными общественно-политическими переменами, воспринималось как соответствующий духу времени ветер перемен и оценивалось как прогресс. Одни «открытия» оставались малозамеченными, другие настолько крепко внедрялись в сознание читательских масс, что до сих пор остаются альтернативой традиционным представлениям. Очень часто они приобретают рьяных сторонников, но более сдержанная категория читателей относится к ним настороженно. Частенько такие «открытия» противоречат друг другу. Одни пытливые читатели, обобщив эти представления, задают себе вопрос: «Где же правда?» – и ответа не находят. Другие, глотнув этого «свежего воздуха» знаний, без тени сомнения закладывают его в базу собственных мировоззрений. Этому хорошо содействуют издательства в погоне за тиражами, поощряющие такой «жанр» и не утруждающие себя даже поверхностным рецензированием. Тем самым неразбериха только усугубляется. В результате славяне и тюрки одновременно занимают территории от океана до океана, фараоны говорят на татарском языке, еще не существующие русские создают свое государство в древнем Леванте. Однако суть вопроса гораздо шире и серьезнее, она не сводится лишь к экстравагантным идеям последних лет, это частный случай большой проблемы. Ее можно сформулировать как «оценка достоверности результатов исторических исследований». Она является предметом науки «историческая эпистемология», к сожалению, малоизвестной многим авторам [36].

Когда автор претендует на принципиально новые результаты и тем более на открытие, уместно поинтересоваться, каким образом они были получены. Этот вопрос, кажущийся рутинным, за фасадом фейерверков сенсаций уходит из поля зрения читателя. Представлялось интересным рассмотреть истоки феномена «сенсационности» и выявить причины его появления.

Для того чтобы составить историческую концепцию (теорию, представление) или просто сделать вывод, необходимо иметь сведения. После их обобщения, анализа и мук творчества появляется продукт умственного труда. А теперь переведем это на междисциплинарный язык. В конечном счете, все исследования сводятся к единой цели – созданию некой модели изучаемого явления. Ученые-естественники описывают природные процессы в рамках закономерностей, выражаемых количественно в виде математических зависимостей различной сложности, вершиной которых является математическая модель. Гуманитарии, и в частности историки, разрабатывают собственные модели явлений, происходивших в предыдущие периоды различной хронологической глубины. В отличие от естествоиспытателей, они описывают свои процессы не количественно, а вербально. Историческая наука находится пока на такой стадии развития, когда количественные оценки оказываются неприменимыми. Причина состоит не в квалификации исследователей, а в более высокой сложности процессов различных масштабов с участием человеческих общностей, где, в отличие от лаборатории, эксперимент с заданными условиями поставить невозможно. Но и это обстоятельство не должно являться оправданием, поскольку и здесь не обходится без консерватизма. Количественные подходы иногда просто отторгаются a priori потому, что не являются привычными и не укладываются в традиции школ и школок, требуют смены методологий и подходов. А это очень неудобно, хлопотно и не гарантирует быстрое получение положительного результата, признания. Куда комфортнее продолжать «производить» диссертации по клише своих знаменитых учителей, правда, еще 50-70-, а то и 100-летней давности. Но и в этой области уже появляются интересные результаты [37].

Определяющим условием создания представлений в любой области знаний, собственно разработки моделей, является наличие исходной информации, которая должна отвечать одному важному требованию – быть достоверной. Это означает, что ее качество и объем обязаны в достаточной мере отражать характер исследуемого объекта. Если химик проводит эксперименты, а анализы выполняет по методике, имеющей изъяны, то сделанные выводы будут неверны. Информация была недостоверна, хотя при этом логика обоснования кажется безупречной. Правда, при первой же проверке ошибка обнаружится. Но этого практически нельзя сделать в случае исторических исследований не из-за отсутствия возможностей повторения «экспериментов», а из-за отсутствия унифицированных методологий. Если проводится опрос общественного мнения с целью выявления политических и потребительских пристрастий, с тем чтобы смоделировать результаты предстоящих акций, то он должен выполняться в наиболее характерных слоях общества, отражающих большинство населения, быть репрезентативным. Вывод, который будет сделан, и является моделью рассматриваемого явления в области политики или потребления.