Неожиданная Россия. XX век (СИ) - Волынец Алексей Николаевич Страница 9

В последней трети XIX века немецкими издателями в России создаются крупные издательские фирмы Адольфа Маркса, Германа Гоппе, Карла Риккера, Вильгельма Генкеля, Оттона Гербека, влияние которых распространялось на весь российский книжный рынок. В числе их заслуг обеспечение русского читателя высокими по качеству и доступными по цене изданиями русской и зарубежной классики.

Связанные с Германией издательства доминировали на книжном и издательском рынке Российской империи. Достаточно напомнить, что самую знаменитую энциклопедию дореволюционной России 86-томный «Словарь Брокгауза и Ефрона» издавало петербургское акционерное общество, основанное наследниками немецкого книгоиздателя Фридриха Брокгауза и литовским евреев Ильёй Ефроном.

В 1869 году сын немецкого часового мастера из Померании Адольф Маркс основал первый в России иллюстрированный журнал для семейного чтения «Нива» (1870–1916), общий тираж которого к 1900 году составил рекордную для России вековой давности цифру – более 235 тысяч экземпляров. Адольфа Федоровича Маркса называли в российской прессе «фабрикантом писателей и читателей».

Однако эта, безусловно, полезная деятельность немецкого издателя не всегда встречала положительные отзывы в российском обществе. Особый и негативный резонанс в общественном мнении имел договор Маркса с Антоном Чеховым, заключенный в 1898 году по образу подобных соглашений, уже утвердившихся к тому времени за рубежом. За 75 тысяч рублей русский писатель продал немецкому издателю права на свои произведения. И вот к началу ХХ века в русском обществе почти все возмущались, что Маркс «бессовестно наживается» на публикации рассказов популярнейшего Чехова. При этом сам писатель не поддерживал нападок на своего издателя. Здесь особенно ярко проявилась разница между русским и немецким менталитетом, о которой подробнее будет рассказано ниже.

Политические события начала XX века оказали влияние на деятельность немецких издателей в России. Первая русская революция активизировала немецкую печать в провинции. В Саратове, Одессе, Тифлисе начали выходить новые газеты на немецком: «Unsere Zeit» (1906–1907), «Deutsche Volkszeitung» (1906–1911), «Deutsches Leben» (1906–1908), «Deutsche Rundschau» (1907–1914), «Kaukasische Post» (1907–1913).

Либерализация периода Первой русской революции породила и появление первых общественных объединений российских немцев. В 1907 году был создан «Московский немецкий союз», видевшего свою задачу в том, чтобы «сохранять немецкое самосознание», «беречь, защищать и умножать немецкую культуру». В Санкт-Петербурге в 1906 году было создано аналогичное «Германское образовательное и благотворительное общество».

Но по мере нарастания российско-германских противоречий власти России все с большим предубеждением относились к немецким общественникам. Так, в 1912 году по указанию Министерства внутренних дел с целью контроля были составлены списки членов всех немецких объединений Санкт-Петербурга, в том числе существовавших при лютеранских храмах. Начало Первой мировой войны положило конец деятельности всех немецких общественных организаций, подлежавших закрытию согласно указу от 21 октября 1914 года.

Начало мировой войны привело и к закрытию немецких газет, свертыванию деятельности немецких издателей. Но, тем не менее, их роль в российском книжном деле неоспорима, что лучше всего доказывает и поныне сохранившийся немецкий язык в специальной терминологии типографского, книгоиздательского и газетного дела. «Кегль», «керниг» и даже «курсив» – все эти и многие другие поныне бытующие термины пришли в Россию именно из немецкого языка.

Немецкий крестьянин на русской земле

В Санкт-Петербурге к началу XX века немцы составляли примерно 5 % населения города и были самым крупным этническим меньшинством русской столицы. Всего же в Москве и Петербурге к 1914 году проживало почти 100 тысяч немцев.

Немцы жили во всех губернских центрах России и играли там немалую роль. Например, за последний век существования империи Романовых в Лифляндской губернии из 19 губернаторов 11 были немцами, а в Екатеринославской губернии за тот же период немцами были 8 губернаторов из 33.

Но немцы в дореволюционной России жили не только городах, со времён Екатерины II они составляли заметную часть сельского населения. Многочисленные колонии немецких крестьян располагались по всей империи – в Поволжье, на Юге Украины (Новороссии) и в Крыму, на Северном Кавказе и в Бессарабии (Молдавии).

Только в Бессарабской, Таврической, Херсонской и Екатеринославской губерниях к началу XX века проживало 350 тысяч немецких крестьян-колонистов. Показательно, что половину состава «земских гласных», то есть депутатов местного самоуправления, в Херсонской губернии составляли немцы.

На территории Саратовской и Самарской губерний так же проживало свыше 350 тысяч крестьян немецкой национальности. Даже на казачьей территории «Области войска Донского» к началу минувшего века проживало почти 40 тысяч немецких крестьян. Ещё в 1880 году были созданы первые немецкие поселения на территории современного Казахстана, и к 1914 году здесь проживало уже порядка 30 тысяч немцев.

На территории Дагестана поселились несколько тысяч немецких колонистов. В двух сёлах Дагестана – Мариенфельд и Шенфельд – в начале XX века соседствовали немецкие и чеченские крестьяне.

В 1914 году на землях Терского казачьего войска немецкие колонисты среди так называемых «иногородних» (куда не входили казаки и местные кавказские народы) составляли третью по численности этническую группу, уступая только переселенцам из русских губерний и армянам. На территории Кубанского казачьего войска и Ставропольской губернии к началу Первой мировой войны проживало порядка 50 тысяч немцев.

Даже в закавказских губерниях Российской империи к 1914 году насчитывалось свыше 12 тысяч немецких колонистов. Добавим, что на территории девяти губерний Российской империи, составлявших русскую часть Польши, в начале XX проживало около полумиллиона лиц немецкой национальности.

К 1914 году всплеск антинемецких чувств, наблюдавшийся в русском общественном мнении, отразился и на отношении к немецким крестьянам-колонистам, до того обычно рассматривавшихся русской интеллигенцией, как пример лучшего и передового сельского хозяйства. Например, ранее не замеченный в необъективности профессор Варшавского университета Григорий Писаревский, крупный специалист по изучению иностранной миграции в Россию, в своей вышедшей в 1914 году книге «Внутренний распорядок в колониях Поволжья при Екатерине II» представил немецких переселенцев ленивыми, получающими постоянную поддержку от российских властей пьяницами, лгунами, аферистами. Фактически, профессор превратил архивное исследование в антинемецкий памфлет, популярный накануне большой войны.

Поэтому не удивительно, что после 1914 года, в разгар боевых действий, и русское общество и правительство Российской империи, задолго до диктатуры Сталина, дружно начали обсуждать и составлять планы по выселению и переселению немецких колонистов.

«Немецкий стереотип» и русские фобии

Современный российский историк С.В.Оболенская в работе «Германия и немцы глазами русских (XIX век)» на основе анализа периодики и мемуарной литературы провела фундаментальное исследование взглядов российского общества на немецкий этнос и отношения с ним. Вопреки названию, работа С.В.Оболенской охватывает и начало ХХ века до Первой мировой войны включительно.

В настоящее время это наиболее полное и точное исследование фобий и стереотипов русского общества в отношении немцев накануне Первой мировой войны. Краткие итоги анализа С.В.Оболенской весьма любопытны:

1) Взгляды русского общества на немцев по отношению к богатству и наживе.

Стереотип расчетливого и скупого немца, сложившийся в XVIII века (если не раньше), оказался одним из самых глубоких и устойчивых. Это был один из наиболее распространенных моментов в изображении немцев в фольклоре и в лубочной литературе, где скупость немцев часто трактуется как непреодолимая жадность. Расчетливость и скупость немцев вошли и в систему представлений о них в обществе образованных людей.