Герман Банг - Вороньё Страница 11

— Да, Виктория, господи, чуть не забыла. Твое покрывало, ну то, что цветами — мыс сестрой хотели его допросить, снять узор. Старинные узоры, знаешь ли,

опять в моду входят.

— А что брали в тот раз, вы мне отдали? — спросила фрекен Сайер.— Ладно, пусть Хольм вам его достанет.

Барышни Хаух отбыли.

— Хм, очень трогательно,— сказала фрекен Сайер, когда дверь за ними затворилась,— Минна никогда не устанет украшать девическое гнездышко Оттилии. Августа,— добавила она громче,— ты видела, какой у сестриц Хаух новый работник? Отменного телосложения! Они из гусар его взяли.

Господин Скоу, все еще беседовавший с господином Майером, который дошел наконец до «опеки», сказал:

— Мне-то от этого ни тепло, ни холодно. Такие дела — не для меня.

— Я всегда так и думал,— сказал господин Майер,— и опекуны ведь могут назначаться властями.

Фру фон Хан подсела к фрекен Сайер и стала расспрашивать, где она покупает дичь, ведь такой зайчатиной ни у кого не угостишься.

— У тебя, Тереза, тоже всегда чудесные соуса,— сказала фрекен Сайер.

— Боже мой, Виктория, да разве сравнить с твоими.

В соседней гостиной фру Лунд и фрекен Майер снова изучали билетики из хлопушек, то и дело прерывая чтение слегка нервическим смехом.

Вильям Аск и Вилли сидели напротив на диване.

— И охота же сюда приходить,— сказал Вилли,— смотреть, как эти воробьи клюют свой сухарь. Если б еще десятка-другая за это перепала, чтобы хотя поужинать согласно своему званию — так и того нет.

Писатель устало улыбнулся.

— Это я вам охотно презентую.— И он вынул из жилетного кармана две ассигнации.

— Вообще говоря, как-то неловко,— сказал Вилли, засовывая их своею унизанной кольцами рукой в карман фрака.— Но дома тоже невозможно оставаться.

— Отчего же?

— Да ну, бывает, останешься — так впору лечь да завыть.

Когда Вильям поднял голову и взглянул на него, Вилли добавил — и лицо его вдруг покрылось всеми морщинами, которые должны были его избороздить в последующие тридцать лет:

— Правда! ну что, понимаешь ли, за жизнь?

Статский советник, который сидел целый час в ка-чалке, усердно штудируя «Берлинске», прошел мимо них.

— Почему вы, собственно, ничего не хотите, молодой человек? — спросил он у Вилли.

— А чего же хотите? — ответил Вилли.

— Быть звеном в общественном механизме,— сказал статский советник.— Да, молодой друг мой, но этому-то молодость и противится.

Доктор подошел проститься к фрекен Сайер, все еще сидевшей в обществе фру фон Хан.

— Что-то у нашего советника усталые глаза,— сказала фру.

— Возможно,— ответил статский советник,— однако, фру, глаза еще видят, а уши слышат.

— Прощайте, фрекен Сайер,— и доктор поклонился,— как бы там ни было, берегу и охраняю вас покамест я.

Фру фон Хан на мгновение сильно побледнела, но сказала с чувством:

— Как и многих других, советник.

— Хм,— ответил статский советник, под взглядом которого изжелта-бледное лицо фру сделалось красным,— домашний врач в наши дни — не бог весть какая фигура. Он только и может, что... оградить от самого худшего.

— Да,— сказала фрекен Сайер,— с вами мне хорошо,— и тут она улыбнулась,— если бы вдруг случилась в вас нужда.

Фру фон Хан, резко повернув голову, взглянула на кузину. Но фрекен Сайер лишь встала с места:

— Прощайте, голубчик советник, прощайте. И спасибо вам, что пришли.

Она проводила его до двери.

Фру фон Хан молниеносно подскочила к господину адвокату Майеру, закончившему свой разговор с коллегой Скоу.

— Ну что,— сказала она и усмехнулась каким-то пересохшим смешком,— получили вы опеку?

И, не дожидаясь ответа, она воротилась к фрекен Сайер:

— Как, должно быть, чудесно, когда можешь держать такого домашнего врача! Все же домашний врач придает дому особый отпечаток.

— Да, милая Тереза,— ответила фрекен Сайер,— с доктором как-то спокойнее.

Лакей доложил, что подан экипаж господина адвоката Скоу, и фру Эмма Лунд сказала фру Белле:

— Белла, дорогая, нельзя ли и мне с вами... все-таки сколько-нибудь проеду.

— Эмма, дорогая, ну конечно, с удовольствием,— ответила Белла и хотела проститься с Вильямом Аском и Вилли.

— Мы тоже пойдем,— сказал Вилли,— кажется, птички прячут наконец-то голову под крыло.

Скоу, Вилли и Аск вышли в прихожую, где лакей адвоката, одетый в-доху, набросил на плечи фру матовочерное вечернее манто.

Фру Лунд тоже вышла и облачилась в свою жакетку, а господин Скоу, обернувшись, спросил:

— Вы готовы, мадам?

Общество двинулось вниз по лестнице, фру Белла и Вильям впереди всех.

Когда они спустились на один марш ниже других, фру Белла сказала:

— И все же, мой друг, ужаснее всего вечное продолжение.

— О чем вы? — спросил Аск.

Фру Белла чуть помедлила, прежде чем ответить:

— Завтра снова званый обед — у нас. Деловые знакомства моего мужа.

— Да,— сказал Вильям,— нынче ведь стали приправлять дела обильным угощением.

— По крайней мере, некоторые дела,— сказала фру Белла.

Все спустились вниз, и фру Лунд первой взобралась в ожидавшую хозяев коляску.

— Я, пожалуй, прогуляюсь с Аском,— сказал господин Скоу, когда его супруга тоже села. И, обращаясь к лакею, добавил: — Меня можете не ждать, Ханс.

Фру Белла молча укуталась в матово-черное манто, как в погребальный покров.

— Доброй ночи,— сказала она, склонив голову.

Коляска уехала.

Вилли был уже на улице и успел вскочить в электрический трамвай как раз в тот момент, когда господин Скоу и Аск вышли на троттуар.

В желтом свете отчетливо видна была фигура Вилли.

— Собою он хорош,— сказал господин Скоу.

— Да, это освещение ему к лицу,— ответил Вильям, провожая его глазами.

Стоя в вагоне, Вилли обернулся и вдруг увидел господина Лауритцена, на котором был шейный платок из черного муара.

— Это вы, Лауритцен,— сказал Вилли,— значит, нам с вами по пути?

— Выходит, что так, господин Хаух,— ответил Лауритцен, приветствуя Вилли.

Адвокат Скоу и Вильям Аск какое-то время шли по улице в молчании.

Затем Скоу произнес, слегка отдуваясь:

— Хорошо пройтись по свежему воздуху. Ей-богу, друг мой, иной раз голова кругом идет в наши дни.

— Охотно верю,— ответил Аск,— и то сказать, легко ли — целый город перестроить... путем спекуляций.

— Переделать заново целиком и полностью, хотели вы сказать,— поправил Скоу.

Он опять шел молча некоторое время.

— Кстати, вам известно,— сказал он затем,— что я тоже занимался сочинительством? Как же, я выпустил сборник новелл, когда мне было двадцать три года, под псевдонимом. А теперь я сочиняю проспекты. Н-да,— добавил он немного погодя,— у нас, пожалуй, вообще многовато развелось сочинителей — в деловом мире тоже. Как говорится, в малые печи сажаем большие хлебы,— продолжал он, помолчав.— Чересчур много слетелось клевать от одного и того же капитала — и рвать когтями один и тот же город.

Адвокат рассмеялся в пространство:

— Вы заметили, как тесно мы сидели у тетушки Виктории?

— Да, тесновато,— сказал Аск.— Но ведь вам только стоит сильнее ударить по «мелким деньгам».

— Уж слишком они мелкие,— ответил Скоу,— если они еще есть.

Пройдя немного, он повернулся к Вильяму:

— Послушайте, это же идея, вы бы не могли сочинить нам проспект об участках вдоль Страндвайен?

Аск не ответил.

— Платим мы хорошо,— продолжал господин Скоу,— а вам, верно, тоже случается бывать в стесненных обстоятельствах?

— Да,— вздохнул господин Аск от полнота сердца. «Не откажется при случае»,— подумал господин адво-кат Скоу.

И они пошли дальше.

У фрекен Сайер оставалась лишь ближайшая родня, и фру фон Хан с дочерью вскоре поднялись и распрощались. Когда обе дамы спустились на улицу, фру сказала:

— Эти мне сестрицы Хаух, которые уносят покрывало! И Эмма, которая прикарманивает выигрыш1

Фрекен фон Хан, немного помолчав, заметила чрезвычайно сухо:

— Быть может, матушка, они-то и действуют умнее всех.

А в гостиной еще сидело семейство Майер.

Фрекен Сайер боролась с дремотой, дав волю своим ногам отплясывать под столом, между тем как руки ее прыгали по скатерти.

Адвокат, у которого лицо за последний час приобрело удивительное выражение,— точно у собаки, почуявшей добычу,— и на носу появилось золотое пенсне, обычно нацепляемое лишь по случаю особо доверительных консультаций о разделе имущества, смотрел на беспокойные руки фрекен:

— Ты что-то нервна сегодня.

— Я, друг Майер? Что ты, ничуть.

— Ну как же,— сказал адвокат,— это видно по твоим рукам.

— Милочек, это у меня от тайного советника,— ответила фрекен, резко вскинув на него глаза,— покойный, бывало, все пальцами по скатерти водил, точно в счетоводной книге писал.