Пэлем Вудхауз - Том 12. Лорд Дройтвич и другие Страница 26

Новость расстроила Фредди. В Олбэни Дэрек вернулся дня два назад, задумчивый и молчаливый. Они отправились в клуб, и Фредди больно укололо отношение соратников. Обычно, когда он сидел тут, столик его становился центром светской жизни. Веселые юнцы слетались к нему, добрые приятели подкатывали распить вместе кофейку, и тому подобное. На этот раз не подкатился ни один, все угощались кофе еще где-то. В клубе явно потянуло неприятным холодком, и Фредди остро ощутил его, хотя Дэрек вроде бы ничего не заметил. Дошло до Дэрека только вчера в Олбэни, когда случился тягостный эпизод с Уолли Мэйсоном. А получилось все так…

— Привет, Фредди, старик! Прости, что заставил ждать! Очнувшись от тяжких размышлений, Фредди увидел, что наконец-то появился его гостеприимный хозяин.

— Привет!

— Хлопнем быстренько по глоточку, — предложил Элджи, — а потом и пообедаем. А-а, уже довольно поздно, я вижу. И не заметил, как бежит время.

За супом Фредди мрачно хмурился. На этот раз всеисцеляющему джину с вермутом не удалось осуществить свою благородную задачу. Фредди пил его хмуро, так хмуро, что даже Элджи обратил внимание.

— Хандришь? — участливо осведомился он.

— Ещё как!

— Лошадь проиграла?

— Да нет.

— С желудком нелады?

— Нет… Беспокоюсь я.

— О чем же?

— О ком. О Дэреке.

— Дэрек? Кто такой?.. А-а, ты про Андерхилла! — Элджи охотился за увертливым кусочком моркови, с интересом наблюдая, как тот хитро упрыгивает от его вилки.

— Вот как? — с внезапной холодностью проговорил он. — Что же с ним такое?

Фредди, слишком поглощенный темой, не заметил перемены в голосе друга.

— Чертовски неприятная штука приключилась. Вчера, у меня дома. Я как раз собирался пойти на ланч, когда в дверь позвонили, и Баркер сказал, какой-то Мэйсон желает меня видеть. Я никакого Мэйсона не помнил, но Баркер сказал, что тот тип сказал, что он знал меня в детстве. Ну, значит, он его впустил, и оказалось, я с ним давным-давно жил рядом в Вустершире. Сначала я его не узнал, но постепенно стало что-то проступать, и я вспомнил. Уолли Мэйсон, так его зовут. Вот странность, он ведь еще в театре со мной заговаривал. В тот вечер, когда случился пожар. Но тогда я не узнал его и отшил. Ну, бывает иногда. Субъект, которого тебе никто не представлял, заговаривает с тобой в театре, ты буркнешь что-то в ответ и испаришься.

— Да, верно, — согласился Элджи, целиком одобряя принципы Фредди. — Испариться, что тут еще сделаешь?

— В общем, теперь, когда он возник снова и объяснил мне, кто он, я припомнил. Представляешь, мы еще в детстве играли вместе. (Что это? Семга? О, прекрасно.) Ну, в общем, я засуетился, угостил его, дал хересу, то-се… Поболтали с ним о добрых старых деньках, и так далее, если ты ловишь мою мысль. Потом он переводит разговор на Джилл. Он ведь знал ее тогда, в Вустершире. Мы все дружили, понимаешь. Ну, так вот, этот Мэйсон прослышал, что Джилл потеряла все деньги, и захотел узнать, правда ли это. Я говорю — абсолютно. Деталей не знаю, но мне Ронни рассказывал, а Ронни слышал еще от кого-то, кто знает точно, ну, то-се… Я говорю: какое безобразие, а? Она в Америку уехала, знаешь? «Нет, я не знал, — отвечает он. — Как я понял, она собиралась выходить замуж». Ну, само собой, я ему объяснил, что уже не собирается. Он помолчал немного, а потом переспрашивает: «Не собирается?» Я говорю: «Вот именно!» — «Это она ее порвала?» — спрашивает Мэйсон. Я отвечаю: «Нет. Вообще-то, он». Он говорит: «О!» (Что? Да, кусочек фазана будет недурно!) На чем это я? А, да! Говорит, значит: «О!» Но сначала должен тебе сказать, что Мэйсон пригласил меня на ланч. А я сказал, что уже договорился пойти на ланч с Дэреком, и он сказал: «Ну и ничего! Захватим его с собой!» Дэрек, видишь ли, ушел прогуляться, мы как раз его ждали. И вот как раз в этот момент, если ты меня понимаешь, возвращается Дэрек, и я говорю: «Эге-гей!» — И представляю ему Уолли Мэйсона. «Ты знаком с Андерхиллом?» — говорю я, ну, что-то в этом роде. В общем, как обычно. И тут…

Фредди застыл с бутылкой в руке. От воспоминаний о мучительном происшествии он разволновался. Светские трудности — штука тяжелая.

— Ну, а дальше? — подтолкнул Элджи.

Дальше получилось, хуже некуда. Дэрек, естественно, протягивает руку, как и полагается, а Уолли будто и не видит, будто мы совсем одни, представляешь?! Вот смотри! Тут стою я, тут, где нож лежит, Дэрек, эта вилка— протянутая рука. Мэйсон — этот кусочек хлеба. Мэйсон смотрит на часы и говорит: «Извини, Фредди, но у меня уже назначена встреча, я только что вспомнил». И выкатывается, точно бы и не ведая ни про каких Дэреков. Да-а… — Фредди потянулся за бокалом. — Жуть, как неловко! Даже и не помню, когда себя так погано чувствовал!

— Твой Мэйсон, — рассудил Элджи с большой твердостью, — поступил совершенно правильно..

— Нет, я что хочу сказать…

— Абсолютно, — сурово припечатал Элджи. — Андерхилл не может разгуливать, отвергнув девушку, с которой помолвлен, из-за того, что она разорилась, и надеяться, что никто ничего не заметит. Если желаешь знать мое мнение, твой дружок Андерхилл… не представляю, что ты вообще в нем находишь? Ну, ладно, в школе вместе учились, это меняет, конечно, дело… Так вот, если желаешь знать, то этому Андерхиллу надо бы дать такой совет: езжай следом за Джилл и женись на ней. Или пусть носа не высовывает, пока люди про все не забудут. Я хочу сказать — вроде Ронни и меня, и Дика Уимпола, и Арчи Стадда, и всех наших. Мы все знали Джилл и считали, что она — высший класс. Мы с ней танцевали, ужинали. Естественно, нам не все равно! Андерхилл не из наших, но вообще-то все друзья общие, и вот — на тебе! Моя сестра, они дружили с Джилл, говорит, что ни одна девушка не здоровается с Андерхиллом. Да, Фредди, в Лондоне станет жарко, если он чего-то не предпримет, и побыстрее! На большой скорости!

— Да ты не понимаешь!..

— Неужели?

— Ну, я хочу сказать, ты думаешь, и Ронни думает, и вообще, что он из-за денег. Это не так!

— А как?

— Э… э… очень уж глупо получается… но уж так и быть, лучше я тебе расскажу. Мы с Джилл шли по улице неподалеку от Виктории, и какой-то придурок вздумал пришибить попугая…

— Известное дело, — саркастически вставил Элджи. — Охота на попугаев — любимый тамошний спорт.

— Не перебивай, старик. Этот попугай вылетел из одной квартиры, а какой-то придурок тыкал в него палкой, и Джилл — сам знаешь, какая она… неуемная, — так вот, Джилл вырвала у него палку и стукнула его по голове, а тут подкатывается полисмен, субъект поднимает бучу, и полисмен забирает нас с Джилл в кутузку. И я, осел, послал к Дэреку, чтобы он нас выкупил. Вот так он и узнал про это происшествие. Ну, рассердился и порвал помолвку.

Элджи слушал эту повесть с растущим изумлением.

— Так он из-за этого порвал с Джилл?

— Да.

— Какая чушь! Не верю!

— Да ты послушай!

— Ерунда! — убежденно повторил Элджи. — И никто не поверит. Очень порядочно с твоей стороны слепить такую сказочку. Ты его выгораживаешь, подлеца, но — не сработает. Нет, такой ерунды!.. — возмущался Элджи.

— Да это правда!

— Ну, зачем ты так, Фредди? Между старыми-то друзьями? — протестующе воскликнул Элджи. — Ты же отлично понимаешь, что Андерхилл — самый первостатейный червяк… Прознал, что Джилл потеряла деньги, и бросил ее.

— С какой ему стати волноваться, богата Джилл или нет? У него у самого денег хватает.

— Денег никому не хватает, — умудренно изрек его приятель. — Андерхилл считал, что женится на девушке, у которой их куры не клюют, а когда они испарились, он… нет, ради бога, давай не будем говорить про этого мерзавца. Тошно о нем вспоминать.

Домой Фредди вернулся в сумрачном и беспокойном настроении. Разговоры с Элджи, вдобавок к эпизоду с Уолли, растревожили его. Лондон, в котором они с Дэреком вращались и существовали, всего лишь деревня, и было очевидно, что по деревне идут нехорошие сплетни. О Дэреке судачат. Глас местного общества вынес приговор. Один человек уже с ним не поздоровался.

Фредди даже побледнел от неожиданного видения: улицы, заполненные мужчинами, целые длинные Пиккадилли, и все не здороваются с Дэреком, один за другим. Что-то следовало предпринять.

Как он обнаружил, обсуждать эту тему с грозным другом, вернувшимся полчаса спустя, было нелегко. Дэрек побывал на банкете, дублируя там одного из ораторов, руководящего члена парламента, который не сумел прийти, и теперь испытывал ту тошнотворную переполненность желудка, какую обычно и вызывают обеды в Сити. Однако, хотя, судя по молчанию, прерываемому редким сердитым бурчанием, Дэрек был не расположен обсуждать личные дела, Фредди все-таки показалось, что дольше тянуть невозможно. Ему вспоминался Ронни, и то, что тот сказал; Элджи, и то, что сказал он. Вспомнился и Уолли Мэйсон в тот день, в этой самой комнате. И набравшись храбрости, он все-таки приступил: