Старая болезнь - Решад Нури Гюнтекин Страница 30

— А что поделать, дочка. Ты немного резковата, а потому мне приходится говорить осторожно.

— Это в самом деле так. Признаю. Но я не замечала, чтобы так вела себя с вами. А сейчас скажите мне, кто же вам все это рассказал. Уж не сам ли Юсуф-бей?

Полковник кашлянул и рассмеялся, чтобы показать всю беспочвенность этих подозрений:

— Ну, разве такое возможно. Это при его-то соблюдении всех правил приличия делать мне хоть малейшие намеки?

— Кто же тогда?

— Его мать.

— Вы правду говорите?

— Она попросила сосватать тебя за своего сына.

— Но это все так странно. Вы же знаете, что Энисе-ханым меня недолюбливает, и вряд ли когда-нибудь изменит свое отношение ко мне.

— Ты, дочка, не знаешь этих провинциальных женщин. Я ничуть не сомневаюсь, что Энисе-ханым, побаивается твоих взглядов. Для таких, как Энисе-ханым, гораздо важнее, из какой семьи девушка, нежели то, что она думает. Вот насколько откровенен я с тобой.

— В таком случае получается, что Энисе-ханым просит меня в жены своему сыну, потому что очень привязана к вам?

— Мы будем крайне несправедливы к бедной женщине, если не признаем, что в чем-то ты ей нравишься.

— Значит, и господин наследник не стоит в стороне от всех этих проектов? А каковы его соображения по этому поводу?

— Мне кажется, он должен быть доволен. Не может же быть, что он равнодушен к такой девушке, как ты.

— А что по этому поводу думает мой почтенный отец? Интересно, что же он им ответил?

Али Осман-бей растерялся. Он не ожидал от Зулейхи столь прямого вопроса. А потому притворился, что не понял.

— Что я им ответил? Сказал, что и у стен есть уши и что пусть никто этих ваших слов не услышит.

— Почему?

— Потому что это невозможно.

— Почему невозможно?

— Я подозреваю, что ты вовсе не сторонница этого брака.

— Очень хорошо. Почему же тогда вы мне сейчас об этом рассказываете? Ведь раньше вы вроде считали, что лучше будет от меня это скрывать?

Али Осман-бей слегка покраснел и прижал голову дочери к себе.

Девушка продолжала:

— Я могу узнать, что по этому поводу думает мой уважаемый отец?

— Твой отец, хотя ему еще не так уж и много лет, уже старик, дочка… Хворый, немощный, во всех смыслах пенсионер… И все его соображения теперь ровным счетом ничего не значат.

— Папа, что вы такое говорите?

Зулейха чувствовала, что в ее жизни настал переломный момент, у нее перехватило дыхание.

В словах отца чувствовалась грусть, как у защитников побежденной крепости, которые после долгой героической обороны вывесили белый флаг.

Зулейха поняла, что бушевавшие в ее молодом сердце чувства и страдание в эту минуту в состоянии довести ее до помешательства, и, с трудом сохраняя самообладание, она заговорила:

— Папа, давайте не будем вести себя как дети и все обсудим. Иначе потом пожалеем, что действовали, поддавшись чувствам… Я поняла, что вы собрались сказать: «Я очень хочу, чтобы ты вышла замуж за Юсуфа, но я больше не властен тобой». Вы должны запомнить: вы единственный человек, к чьим словам я прислушиваюсь. И надеюсь, что так будет всегда. Я думаю, что вы разобрались в моем характере. Я не из тех, кто легко позволит надеть ярмо себе на шею. Может, это своенравие передалось мне от вас. Нужно уважать право человека самому выбирать себе спутника жизни. Если позволите, я хорошенько все обдумаю. Не хочу принимать решение под давлением. Вы станете счастливее, если будете знать, что я сама сделала выбор, и вам не придется в дальнейшем за все отвечать.

В этот день Зулейха рано ушла к себе в комнату. В ту ночь ярко светила луна. Зулейха испугалась, как бы ее свет не ввел ее в мечтательность и не повлиял на способность здраво рассуждать, не поддаваясь романтике. Она закрыла ставни. Долгие часы Зулейха провела в размышлениях.

Скоро ей должно было исполниться двадцать два. И пришло время принять самое важное в жизни решение.

Она видела, что перед ней открывалось несколько возможных путей, но сегодня ей нужно выбрать лишь один из них, предварительно все взвесив и просчитав. Даже принимая в расчет возможную смерть отца. Чтобы достичь своей цели, полковник пошел на небольшую хитрость, что не делало ему чести. Он всегда так ненавидел показывать свою слабость, а сейчас, не стесняясь, говорил об этом Зулейхе. Разве это не было ударом по самым слабым ее сторонам? Поступок отца задел гордость Зулейхи и побудил к тому, чтобы без раздумий наотрез отказаться от этой свадьбы. Но ей показалось, что сегодняшний день — поворотный момент в ее жизни, а потому была просто обязана остановиться и взвешивать все «за» и «против» до тех пор, пока совершенно отчетливо не представит свою дальнейшую жизнь.

Откажись она от этого замужества, что ей останется делать? «Жить, следуя голосу ума и сердца, быть независимой», — эти напевы, что она вбила себе в голову, когда была неопытной пятнадцатилетней девчонкой, по привычке все еще звучали в голове. Но нужно было подумать, как осуществить это на деле.

Действительно, что она станет делать? Сколько ей будет лет, когда умрет отец и она останется совсем одна? Не менее важным было то, в каком душевном состоянии она будет пребывать после стольких лет, проведенных в роли сиделки в этих мрачных и пропахших лекарствами комнатах?

Ее образование осталось незаконченным. И теперь уже глупо было надеяться его продолжить.

Она подумывала о том, чтобы, следуя своему идеалу, найти скромную работу и зарабатывать себе на хлеб. Но сейчас и это казалось детскими мечтами, не стоившими даже того, чтобы тратить на них время.

И снова в поисках выхода она вернулась к мысли о замужестве. Получается, что оставался лишь этот вариант. Да, но где, как, с кем?

Все предпринятые отцом попытки заставить Зулейху жить в Анатолии можно было считать неудавшимися. Но, немного поразмыслив, сейчас она понимала, что ситуация сильно усложнилась в сравнении с недавним прошлым и что сейчас она воспринимает вас иначе.

В другом окружении, например, рядом со своими родственниками в Стамбуле, она теперь могла оказаться лишь ненадолго, как совершенно посторонний человек. И не важно, как это выглядит со стороны, у нее теперь оставался единственный шанс: используя любой удобный случай бывать в обществе и там заарканить человека, за которого можно выйти замуж. А для этого нужно было флиртовать, кокетничать. А это казалось Зулейхе ничуть не менее унизительным, чем выходить замуж по договоренности, как делали раньше.