Цзэн Пу - Цветы в море зла Страница 32

С этими словами он устремил взгляд на трех сидящих китайцев и сделался похожим на буддийского монаха, читающего заклинания.

— Поднимите левую руку! — сказал он вдруг громко.

Все трое высоко подняли руки, словно их потянули за ниточку.

— Теперь я заставлю их поднять правую! — обратился иностранец к Цзинь Вэньцину. Он отдал приказ, и у слуг оказались подняты обе руки.

В салоне поднялся гром рукоплесканий и криков одобрения.

Цзинь Вэньцин, Куан Чаофэн, переводчики, сопровождающие и другие чуть не разинули рты. Бешков быстро сделал знак всем присутствующим, прося не шуметь.

— Господа! — сказал он. — Смотрите, сейчас эти люди задерут головы, высунут языки и будут аплодировать моему искусству.

Он отдал приказ, и китайцы стали хлопать в ладоши точь-в-точь как сказал Бешков. Все рассмеялись.

— Вы говорили, что можете заставить любого человека рассказать о своих тайнах, — сказал Куан Чаофэн. — Не устроите ли вы такой опыт?

— Нет ничего легче, — ответил Бешков, — но только это не совсем благородно. Лучше не пробовать.

Все стали умолять его провести опыт.

— В самом деле, — обратился Цзинь Вэньцин к гипнотизеру. — Почему бы вам не выбрать кого-нибудь из присутствующих?

— Ну, раз меня просит господин посланник, я готов произвести опыт вон на том старике, — согласился Бешков.

Он взял за руку одного из сидящих — пожилого слугу лет пятидесяти — и посадил его поодаль. Усыпив старика, он сделал ему внушение. Некоторое время слуга молчал, а потом вдруг опустил голову и начал что-то бормотать. Сначала его слова было трудно разобрать, но потом все услышали следующее:

— …Увидел я наложницу посланника, и даже сердце заболело. Люди говорят: она красивая, а разве моя барышня Сюэ была некрасивой? Помнил я о своем положении, вот и не смел согрешить с ней. А барышня Сюэ мне и говорит: «Даже императрица У Цзэтянь[163] благоволила к своим придворным, и они не отказывались от ее любви потому только, что стояли ниже ее. Говорят, многие готовы были пойти на плаху, лишь бы доставить своей госпоже удовольствие. А ты, чурбан, трусишь!» Тогда я согласился. Сейчас вспоминаю, так лучше этих дней и не было!..

Речь старика становилась все более неприличной. Боясь, что у Цзинь Вэньцина могут родиться нежелательные аналогии, Бешков поспешно прекратил опыт. Однако посланник не обратил на слова слуги особого внимания.

— Не знал я, что этот старик такой бабник! — сказал он со смехом Куан Чаофэну. — Воистину: «Не говори, что любовь не касается пожилых: персиковый цвет молодого женского личика волнует и старое сердце».

Все засмеялись вместе с ним. Цзинь Вэньцин крикнул Афу, чтобы тот набил ему трубку, однако мальчик-слуга доложил:

— Он ушел, пока этот старик разговаривал во сне!

Цзинь промолчал.

Тем временем Бешков прекратил свои эксперименты над китайцами. Они очнулись и стали тереть глаза, как будто только что пробудились ото сна. Все стали спрашивать их, что они чувствовали, но они абсолютно ничего не помнили.

— С помощью этого искусства можно заставить людей обменяться душами, — сказал Бешков. — Но сейчас они устали — в другой раз попробуем.

Не успел он произнести эти слова, как по глазам Цзинь Вэньцина резанул какой-то блеск, исходивший из западного угла салона. Он внимательно вгляделся и увидел возле дверей европейскую девушку лет двадцати с небольшим в черной юбке, соломенной шляпе и роговых очках. Хотя девушка была одета очень просто, но белое лицо, золотистые волосы, длинные брови, тонкая талия, синие глаза и ярко-красные губы производили неповторимое впечатление и делали ее очаровательной. Она настолько понравилась Цзинь Вэньцину, что чуть не похитила его душу. Сам того не замечая, он оторопело смотрел на девушку. «Почему бы не попросить господина Бешкова повторить свой опыт на ней? Это было бы интересно!» — подумал он, однако прямо заговорить об этом не решился. После долгих раздумий Цзинь наконец изобрел план.

— Ваше искусство, конечно, поразительно, — обратился он к Бешкову. — Но все-таки вы не смогли избавить меня от некоторых сомнений. Откуда мы знаем, что эти три китайца не подкуплены вами?

По лицу Бешкова скользнуло выражение досады.

— Я вовсе не хочу сказать, что не верю вам, — продолжал Цзинь Вэньцин. — Мне просто хотелось просить вас повторить опыт.

И, кивнув в сторону иностранки, добавил:

— Если вы сумеете проявить свое искусство вон на той девушке, моему уважению не будет границ.

Куан Чаофэн и оба переводчика поддержали Цзинь Вэньцина.

— В этом нет ничего трудного, — хмуро сказал Бешков. — Хотите, я прикажу девушке, чтобы она поднесла вам с того столика вазу с фруктами?

Итак, согласие было вырвано у Бешкова с помощью всего лишь одной фразы Цзинь Вэньцина. Надо сказать, что у европейцев характеры открытые и очень самолюбивые. Они больше всего не выносят, когда кто-нибудь подозревает их во лжи, и успокаиваются, только доказав свою правоту. Об остальном же они не думают. Задетый за живое словами Цзиня, Бешков даже не поинтересовался, кто эта девушка, и тотчас применил к ней свое искусство. Его приемы действовали безошибочно: через мгновение лицо девушки приняло покорное выражение. Грациозной походкой она подошла к столу, который находился в углу салона, вытянула свои точеные руки, взяла блюдо с великолепными грушами и корнями лотоса, медленно приблизилась к Цзинь Вэньцину и поставила блюдо перед ним на столик. При этом она искоса посмотрела на посланника взглядом, способным повергать города. Цзинь необыкновенно обрадовался, даже во дворце, когда он услышал, что с блеском выдержал экзамены, он не испытал и десятой доли того блаженства.

Но Бешков, производивший опыт, вдруг страшно испугался и стал похож на преступника, которого приговорили к смертной казни и волокут на эшафот. Торопливо сорвав с головы цилиндр, он поклонился пассажирам и сказал сначала по-немецки, а потом по-китайски:

— Господа! Умоляю вас, когда эта девушка проснется, ни в коем случае не говорите ей о происшедшем.

Все обещали молчать.

Услышав шум голосов, капитан корабля Якоб также заглянул в салон. Бешков повторил то же и ему. Якоб с улыбкой согласился. Только тогда Бешков успокоился, осторожно отвел девушку в каюту и там снял с нее свои чары.

Увидев волнение Бешкова, Цзинь Вэньцин и другие пассажиры растерялись и стали спрашивать его, что случилось.

— Эта девушка — знаменитый человек в России, — прерывающимся голосом заговорил гипнотизер. — Она очень образованна, знает десяток с лишним языков, и я не должен был проводить над нею опыты.

— А вам известно ее имя? — осведомился Куан Чаофэн.

— Знаю только, что ее зовут Сашей.

— Она умеет говорить по-китайски? — спросил Цзинь Вэньцин.

— Я слышал, что она умеет писать стихи по-китайски, а не только говорить! — воскликнул Бешков.

Цзинь Вэньцин обрадовался еще больше. Ошеломленный красотой девушки, он жалел только об одном, — что не имеет возможности с ней сблизиться. Теперь открывался великолепный путь: она умеет говорить на его родном языке!

— Мне хочется поделиться с вами одной мечтой, — обратился он к гипнотизеру, — но я не смею этого сделать.

— Не стесняйтесь, господин Цзинь, говорите откровенно!

— Моя жена, — начал Цзинь Вэньцин, — давно мечтает овладеть западными языками. До сих пор ей это не удавалось, так как не было подходящей учительницы. Судя по вашим словам, госпожа Саша великолепная лингвистка и к тому же говорит по-китайски. Более подходящий случай трудно себе представить! Сейчас нам делать решительно нечего и поучиться было бы весьма кстати. Поскольку госпожа Саша ваша соотечественница, я надеюсь, что вы согласитесь помочь мне в этом деле.

— Раз вы просите меня, — подумав, ответил Бешков, — я приложу все силы. Но только характер у этой девушки довольно странный. Нужно сначала поговорить с ней.

Куан Чаофэн с переводчиками поддержали просьбу Цзинь Вэньцина.

Вскоре все разошлись. Цзинь Вэньцин вернулся к себе в каюту и рассказал Цайюнь об удивительных опытах русского гипнотизера.

— Что тут странного! — презрительно хмыкнула Цайюнь. — Эти китайцы наверняка его сообщники. Он обманывает народ точь-в-точь как наши сучжоуские фокусники.

Тогда Цзинь Вэньцин рассказал ей об иностранке.

— Ее я сам выбрал, — прибавил он. — Неужели и она с ним заодно?

На этот раз Цайюнь не смогла скрыть изумления. Цзинь передал ей разговор с Бешковым, и Цайюнь очень обрадовалась: ведь она давно лелеяла мысль изучить иностранные языки и несколько раз делилась ею с Цзинь Вэньцином. В тот вечер больше никаких событий не произошло.

Поднявшись на следующее утро, Цзинь Вэньцин узнал, что Куан Чаофэн уже ждет его в столовой. Когда они увиделись, Цзинь спросил: