Сказки и веселые истории - Карел Чапек Страница 4

Ходил, ходил почтальон Кольбаба по белому свету и всюду спрашивал, не живёт ли здесь девушка Марженка, которая ждёт письма от своего жениха — шофёра Франтика. И обошёл он весь Литомержицкий округ, и Лоунский, и Раковницкий, и Плзень и Домажлицы, прошёл Писек, и Будейовицы, и Пржелоучский округ, и Табор с окрестностями, и Чаславский округ, и Градец, и Йичинский, и Болеславский округа, побывал в Кутной Горе, Литомышле, Тршебоне, Воднянах, Сушице, Пржибраме, Кладно и Младой Болеславе, и в Вотицах, и в Трутнове, и в Соботке, и в Турнове, и в Сланеме, и в Пелгржимове, и в Добрушке, даже в Упице и в Гронове, и у Семи Халуп, и на Кракорке был, и в Залесье, — ну, словом, короче говоря, везде и всюду, и повсюду расспрашивал о девушке Марженке.

Марженок он в Чехии нашёл, понятное дело, массу — общим числом сорок девять тысяч девятьсот восемьдесят, но ни одна из них не ждала письмеца от шофёра Франтика. Некоторые из них ждали письма от какого-нибудь шофёра, но только оказывалось, что его звали не Франтиком, а Тоником, или Владиславом, или Вацлавом, Йозефом, или Яролимом, или Лойзиком, или же Флорианом, либо Иржиком, или Иоганном, или Вавринцем. Попадались даже и Доминик, Венделин и Еразим, но только не Франтик! А иные из этих Марженок опять же ждали письма от некоего Франтика, только тот, в свою очередь, был не шофёром, а слесарем или же фельдфебелем, столяром или кондуктором, иногда даже аптекарем, обойщиком, парикмахером или портным, но отнюдь не шофёром.

И так почтальон Кольбаба пробродил по белу свету ровнёшенько год со днём, но всё не мог вручить письмо той самой, настоящей Марженке. Много он всего повидал: видел города и сёла, поля и леса, восход и заход солнца, прилёт жаворонков и приход весны, сев и жатву, грибы в лесу и зреющие сливы, видел в Жатце хмель, а в Иельниче виноград, в Тршебоне карпов, а в Пардубицах пряники… А когда прошёл ровно год этого бесплодного хождения, сел он, пригорюнясь, у дороги и сказал себе:

— Значит, всё напрасно. Видно, эту Марженку мне никогда не найти!

Чуть не заплакал он от жалости. Жалко ему было Марженку, что не получила она письма от юноши, который любил её больше жизни; жалел он и шофёра Франтика, чьё письмо не мог доставить; жалел и самого себя — ведь столько он намучился с этим письмом, столько дорог исходил, в непогоду и в жару, в стужу и распутицу, и всё понапрасну.

Сидит он у дороги, горюет и видит, что по дороге едет какая-то машина. Едет потихоньку — так, километров шесть в час. И почтальон Кольбаба сказал себе: «Наверно, какая-нибудь развалина. Еле-еле плетётся!»

Но когда машина подъехала поближе, видит он, что это — провалиться мне на этом месте! — роскошный, восьмицилиндровый «роллс-ройс», за баранкой сидит грустный-прегрустный шофёр, а сзади грустный, одетый в чёрное хозяин.

И когда этот грустный человек увидел у дороги замученного почтальона Кольбабу, он велел остановить машину и сказал:

— Садитесь, почтальон, я вас немного подвезу.

Почтальон Кольбаба обрадовался, потому что у него после такой долгой дороги уже ноги не ходили. Сел он рядом с этим грустным чёрным человеком, и машина снова потихоньку, печально тронулась дальше.

Когда проехали они так километра три, заговорил почтальон Кольбаба:

— Осмелюсь вас спросить, хозяин: вы, вероятно, едете на похороны?

— Нет, — глухим голосом сказал грустный человек. — Почему вы думаете, что мы едем на похороны?

— Ну, — сказал почтальон Кольбаба, — потому что вы, сударь, изволите быть таким грустным.

— Я потому такой грустный, — загробным голосом отвечал чёрный человек, — что моя машина едет так тихо и грустно.

— Ну да, — сказал почтальон Кольбаба. — А почему же такая прекрасная машина так тихо и грустно едет?

— Потому, что её ведёт грустный шофёр, — печально отвечал чёрный человек.

— Ага, — сказал почтальон Кольбаба. — А позвольте, ваша милость, узнать, почему, собственно, этот пан шофёр такой грустный?

— Потому что он не получил ответа на письмо, которое отправил по почте ровно год и день тому назад, — отвечал чёрный человек. — Он, понимаете, написал своей милой, а она ему не ответила. Вот он и думает, что она его уже не любит.

Как только почтальон Кольбаба это услышал, он закричал:

— А смею вас спросить, не зовут ли вашего шофёра Франтиком?

— Его зовут Франтишком Свободой! — отвечал человек в чёрном.

— А ту барышню зовут Марженкой, да? — быстро спросил почтальон Кольбаба.

Тут отозвался грустный шофёр и сказал с жалостным вздохом:

— Мария Новакова зовут ту неверную, что забыла о нашей любви…

— Ага! — закричал почтальон Кольбаба радостно. — Милый вы мой, так это вы тот растяпа, олух, путаник, шляпа, лопух, бестолочь, растеряха, ротозей, тот зевака, петрушка, разгильдяй, рохля, тот ненормальный, полоумный, рассеянный, недотёпа, шут гороховый, тот пень, та дубина, та колода и то бревно, тот растрёпа и тот разиня, что нам подкинул в почтовый ящик письмо без адреса и без марки? Господи, как же я рад, что имею честь с вами познакомиться! Ну могла ли вам Марженка ответить на письмо, когда она до сих пор вашего письма не получила?

— Где, где моё письмо? — закричал шофёр Франтик.

— Ну, — сказал почтальон Кольбаба, — если вы мне скажете, где ваша Марженка проживает, так письмо, к вашему сведению, будет ей доставлено. Провалиться мне, ведь я уже ровно год и один день ношу это письмо в сумке и ищу по всему свету вашу барышню Марженку! Голубчик вы мой, ну-ка, живо, без промедления, моментально и без всяких отлагательств давайте мне адрес этой Марженки, и я пойду и доставлю ей письмецо!

— Никуда вы, милейший, не пойдёте, — сказал хозяин. — Я вас туда довезу. Эй, Франтик, теперь прибавь газу — и поехали к вашей Марженке.

Не успел он договорить, как шофёр Франтик прибавил газу, машина рванулась и понеслась… Милые вы мои! Шестьдесят, семьдесят, восемьдесят километров, сотня, сто десять, сто двадцать, сто пятьдесят, быстрее и быстрее!.. Мотор так и ревел, выл, гудел и