Жорис-Карл Гюисманс - В пути Страница 51

Помолчав, посвященный продолжал:

— Знаю, что некоторые решительно отрицают самую мистику, не допускают возможности какого-либо мистического влияния на свойства тела. Но вековой опыт свидетельствует о несомненности сверхъестественного, на что у нас есть бесчисленные доказательства. Возьмите, например, желудок: он совершенно пересоздается под божественным давлением, отвергает всякую земную снедь, питается одними лишь Святыми Тайнами. Святая Екатерина Сиенская, Анжель де Фолиньо целые годы прожили исключительно Святыми Дарами; подобной же милости удостоились святая Колетта, святая Людвина, Доминика Райская, святая Колумба Риетская, Мария Баньези, Роза Аимская, святой Петр Алкантара, мать Агнесса де Ланжак и многие другие.

Не менее странные превращения вызывал божественный экстаз и в органах обоняния и вкуса. Святой Филипп Нери, святая Анжель, святая Маргарита Кортонская могли ощущать особый привкус в опресноках, после освящения претворяющихся в Тело Христово. Святой Пахомий различал еретиков по их смрадным испарениям. Святая Екатерина Сиенская, святой Иосиф Купертинский, мать Агнесса Иисусова узнавали грешников по их дурному запаху. Святой Гилярий, святая Людгарда, Жентиль Равеннская, так же обонянием могли узнать душу человека, рассказать о содеянных им прегрешениях.

Святые сами источают сильное благоухание и при жизни и по смерти. Святой Франциск де Паола и Вентурино Бергамский благоухали, совершая святую жертву. Святого Иосифа Купертинского можно было узнать по издаваемому им благовонию. Иногда ароматы изливаются во время недуга. Гной святого Иоанна де ла Круа и блаженного Дезидерия явственно испускал непорочный аромат лилий; Барфолий Третичный, до костей изъеденный проказой, источал благоухания, а также и святая Колетта, Ида Лувенская, Людвина, Мария Виктория Генуэзская, Доминика Райская, раны которых уподобились курильницам, расточающим живительные благовония.

Перебирая все другие органы и чувства, мы везде можем проследить поразительное действие благодати. Не говоря уже о изъязвлениях, неизменно открывающихся или стягивающихся в зависимости от времени литургического года, есть ли что поразительнее способности раздвоения, когда человек пребывает в двух местах одновременно — в один и тот же миг. До нас дошли, однако, многие случаи этих невероятных состояний. Некоторые из них общеизвестны. Двуликостью прославились святой Антоний Падуанский, святой Франциск Ксаверий, Мария Агредская, одновременно пребывавшая и в своем испанском монастыре и в Мексике, где она проповедывала неверным; мать Агнесса Иисусова, которая навестила в Париже Олье, не покидая своей Аанжакской обители.

Влияние Всевышнего не менее могуче, когда касается главного жизненного органа — двигателя, направляющего кровь по всему телу. Среди избранников не редкостью было, что белье спалялось жаром пылающих сердец. Учредительницу театинок Урсулу Бененказу сжигал столь сильный огонь, что столпы дыма выдыхались из уст святой всякий раз, как она раскрывала рот. Ледяная вода закипала, когда в нее погружала руки или ноги святая Екатерина Генуэзская. Снег таял вокруг святого Петра Алкантары, а блаженный Герлах, проходя однажды глубокой зимою через лес, посоветовал своему спутнику, ноги которого закоченели и который не мог продолжать путь, ступать на его следы и, послушавшись блаженного, тот сейчас же перестал ощущать стужу.

Добавлю, что совсем недавно повторились и проверены некоторые тайны, над которыми смеются свободные мыслители.

Доктор Имбер-Гурбейр наблюдал белье, сожженное огнем сердца, у отмеченной стигматами Пальмы д'Ориа; у Луизы Лато профессором Ролингом, докторами Лехебром, Имбер-Гурбейром, де Нуе и представителями медицины, съехавшимися со всех концов света, установлены, с часами в руках отмечены и проверены были совершенно непонятные науке явления, порожденные высокой мистикой….

Но вот мы и пришли, позвольте мне быть вашим проводником! — Дюрталь пропустил посвященного вперед.

Беседуя, они незаметно вышли за ограду и перерезав поля, приблизились к огромной ферме. Трапписты приветствовали их учтивыми поклонами, когда они вошли во двор. Брюно обратился к одному из послушников с просьбой помочь им в обозрении фермы.

Брат повел их в коровник, потом в конюшни и курятник. Дюрталя не занимало это зрелище, и он ограничился внутренней данью удивления трудолюбию этих людей. Монахи молчали и на вопросы отвечали или мимикой, или движениями глаз.

— Как объясняются они между собой? — полюбопытствовал Дюрталь, очутившись за пределами фермы.

— Вы видели? Они общаются знаками, употребляя азбуку проще, чем у глухонемых. Предусмотрена всякая мысль, в выражении которой может встретиться надобность для их общих работ.

Слово «стирать» передается ударом одной руки о другую. Слово «овощи» — почесываньем левого указательного пальца. Сон изображается головой, подпертой кулаком. Питье — сжатой рукой, которая подносится к губам. Такой же способ они применяют и для обозначения понятий более отвлеченных. Исповедь обозначается пальцем, который сперва целуют, затем подносят к губам. Благословенная вода изображается пятью стиснутыми пальцами левой руки, по которым проводится крест большим пальцем правой. Пост знаменуется пальцами, зажимающими рот; слово «вчера» — приподнятым вверх локтем; стыд — глазами прикрытыми рукой.

— Но представьте, что они захотят назвать человека постороннего, хоть бы меня! Как тогда?

— Они пользуются знаком «богомолец», протянув кулак вперед, приближают его потом к себе, желая сказать, что я являюсь к ним издалека. Язык наивный и, если хотите, прозрачный.

Молча спускались они по аллее, протянувшейся средь пахотных полей.

— Между монахами я не заметил брата Анаклета и престарелого Симеона! — воскликнул вдруг Дюрталь.

— Они не работают на ферме. Брат Анаклет занят на шоколадной фабрике, а брат Симеон стережет свиней. Оба трудятся в самой ограде. — Если хотите, мы зайдем поздороваться с Симеоном.

Посвященный прибавил:

— Когда вернетесь в Париж, засвидетельствуйте, что вы видели истинного святого, подобного подвижникам XI века. Он переносит нас во времена святого Франциска Ассизского. В нем как бы воплотился неординарный Юни-пер, невинные подвиги которого восславили «Цветочки» святого Франциска. Знакомо ли вам это творение?

— О да! После «Золотой Легенды» в этой книге всего вдохновеннее запечатлелся дух Средневековья.

— Итак, возвращаясь к отцу Симеону, я должен сказать, что старец этот отличается необычайным простодушием. Вот, например, случай, один из тысячи других. Несколько месяцев тому назад я был в келье отца приора, когда туда вошел брат Симеон. Произнес «Benedicite» — обычную формулу, которою испрашивается позволение речи. Отец Максим ответил разрешающим беседу «Dominus» и, сняв очки, брат пожаловался, что стал плохо видеть.

«Ничего нет удивительного, — заметил приор, — уж скоро десять лет, как вы не меняли очков. За это время зрение ваше, вероятно, ослабело. Не беспокойтесь, мы подберем подходящий для ваших глаз номер».

Во время разговора отец Максим бессознательно вертел в руках стекла очков и вдруг засмеялся, показав мне свои почерневшие пальцы. Он повернулся, взял полотенце, тщательно протер стекла и, снова водворив их брату на нос, спросил: «Теперь видите вы, брат Симеон?»

Ошеломленный старец воскликнул: «Да… вижу!»

Но это лишь одна особенность праведного старца. Другая — необыкновенная любовь к животным. Представьте, если, например, свинья опоросится, он испрашивает разрешение провести подле нее ночь, укладывает, холит ее, как родное дитя; он плачет, когда продают поросят или уводят свиней на бойню. И, знаете, все животные боготворят его!

После паузы посвященный продолжал:

— Воистину, превыше всего любит Господь бесхитростные души и осыпает брата Симеона своими милостями. Здесь лишь он один владеет даром повелевать духами, один в силах отражать и даже предупреждать бесовские наваждения, вторгающиеся в монастырь. На наших глазах иногда в пустыни творятся необычайные вещи. В одно прекрасное утро вдруг все свиньи валятся на брюхо, делаются больными, чуть не околевают.

Тогда Симеон, постигший причины этой беды, кричит диаволу: «Подожди, подожди, я разделаюсь с тобой!» Берет освященную воду, с молитвой окропляет свое стадо, и издыхавшие животные встают, прыгают, виляют хвостами.

Что касается диавольских вторжений в самую обитель, к сожалению, они слишком хорошо знакомы всем и отогнать их можно лишь непрерывными молебствиями и ревностными постами. По временам в большинстве аббатств демон раскидывает бесовские семена, от которых монахи не знают, как избавиться. Отец игумен, приор и все священники потерпели у нас в этом неудачу. Пришлось вмешаться смиренному послушнику, который придал заклинаниям действительную силу. Оберегаясь от новых покушений демона, старцу предоставили право омывать монастырь благословенной водой, когда ему заблагорассудится и охранять его своими молениями.