В тусклом стекле - Джозеф Шеридан Ле Фаню Страница 56

На другой день я был в Версале. Подъезжая к «Отель де Франс», я еще издали увидел, что прибыл отнюдь не рано, а пожалуй что и слишком поздно.

Перед крыльцом вплотную друг к другу стояли экипажи, так что попасть внутрь можно было, лишь высадившись из кареты и протолкавшись меж лошадиных крупов.

В вестибюле толпились слуги и господа, кричавшие что-то хозяину гостиницы, а тот, никого уже не видя и не слыша, тем не менее вежливо уверял всех вместе и каждого в отдельности, что в доме не осталось ни единой спальной или даже туалетной комнаты, в которой не было бы уже постояльца.

Я развернулся и ушел, оставив кричавших кричать, увещевать, выпрашивать в тщетной надежде, что хозяин смилостивится и что-нибудь придумает.

Усевшись в карету, я велел ехать со всею доступной нашим лошадям прытью в «Отель дю Резервуар». Новая попытка оказалась столь же безрезультатной: подъезд окружали плотные ряды экипажей. Раздосадованный, я не знал, что делать дальше. К тому же, пока я вел переговоры с хозяином, другие кареты отъезжали от подъезда, и мой форейтор постепенно протиснулся с лошадьми к самому крыльцу.

Сие обстоятельство пришлось бы очень кстати, когда бы моей единственной задачей было сесть обратно в экипаж; но как прикажете выбираться из толчеи, если надобно ехать дальше? Кареты и коляски всех мастей теснили нас сзади и спереди, да и сбоку их стояло еще не менее четырех рядов.

Глаза мои в те годы отличались зоркостью, и тут внезапно в просвете меж колясками и лошадьми я ясно увидел, как по оставшемуся узкому проезду на другой стороне улицы медленно движется ландо, – и если я и прежде проявлял изрядное нетерпение, то представьте мои чувства теперь, когда в пассажирах открытого экипажа я определенно узнал графиню под черной вуалью и ее супруга! Лошади их шли шагом, так как весь проезд впереди занимала телега, катившая с присущею всем телегам медлительностью.

Полагаю, каждый здравомыслящий человек на моем месте, уж коли возникла у него нужда перехватить ландо, спрыгнул бы на тротуар, обежал преграждавшие путь экипажи по ходу движения и встретил бы его впереди. Но, к несчастью, во мне было более от Мюрата, нежели от Мольтке, и любым ухищрениям тактики я предпочитал прямую атаку на объект. Сам не знаю как, я перемахнул через заднее сиденье соседней кареты, пробрался через кабриолет, в котором дремали старик с собакою; с невнятными извинениями шагнул в открытый экипаж, где оживленно спорили четыре господина; спрыгивая с противоположной стороны, я запнулся о ступеньку и повалился всем телом прямо на спины двум малорослым лошадкам, которые, взбрыкнув, сбросили меня в пыль головою вперед.

Любой сторонний наблюдатель, которому случилось лицезреть сию бесстрашную атаку, безусловно, принял меня за умалишенного. К моей удаче, заветное ландо успело проехать прежде моего падения: как вы понимаете, рыцарь вовсе не жаждал предстать пред дамою сердца вывалянным в пыли и в сплюснутом, никак не желавшем сниматься цилиндре.

Некоторое время я стоял осыпаемый щедрою бранью, которая перемежалась неприятнейшим хохотом. В разгар окружившего меня веселья, пытаясь выколотить пыль из платья посредством носового платка, услыхал я знакомый голос:

– Месье Беккет!

Я обернулся – в окне одной из карет мелькнуло лицо маркиза. Я был рад ускользнуть из-под града насмешек и вмиг оказался возле него.

– В Версале вам делать нечего, – сказал он. – Вы, несомненно, уже выяснили, что в здешних гостиницах не осталось ни одной свободной кровати; добавлю, что и во всем городе вы не найдете ни единой комнатушки. Но кое-что мне все-таки удалось для вас устроить, – думаю, это вполне сгодится. Прикажите вашему слуге ехать следом, а затем возвращайтесь ко мне.

По счастью, в плотной цепи экипажей как раз образовалась брешь, и моя карета уже выбралась из затора.

Я велел слуге следовать за нами, маркиз отдал распоряжение своему кучеру, и мы тотчас пустились в путь.

– Я отвезу вас в одно местечко, о котором и в Париже мало кому известно; узнав о беспримерном наплыве публики в Версаль, я на всякий случай заказал для вас комнату. Это старая и очень уютная гостиница, всего в миле отсюда; называется она «Летящий дракон». Вам повезло, что моя утомительная миссия именно теперь призывает меня в Версаль.

Мы проехали, я думаю, мили полторы к дальнему концу Версальского дворца и выбрались на неширокую разбитую дорогу, по одну сторону которой тянулся дворцовый парк, по другую же стояли деревья гораздо более старые – кроны и стволы столь внушительных размеров редко встретишь во Франции.

Мы остановились перед древнего вида массивным зданием кайенского камня; оно показалось мне, пожалуй, слишком вычурным для гостиницы; скорее всего, дом был изначально задуман как частный особняк для какого-то состоятельного и, судя по множеству гербов на стенах, родовитого владельца. От входа полукругом выдавалось вперед обширное гостеприимное крыльцо, явно пристроенное позднее, над которым помещалась вывеска гостиницы, высеченная прямо в известняке и раскрашенная: надпись «Летящий дракон» и сам дракон со сверкающими красно-золотыми крыльями; бледно-зеленый с золотым отливом хвост чудовища образовывал бесчисленное множество колец и заканчивался зазубренным, наподобие смертоносной стрелы, блестящим острием.

– Надеюсь, вам тут будет удобно; в любом случае это лучше, чем ничего. Я бы зашел с вами, да вынужден блюсти инкогнито. Полагаю, вы будете вдвойне довольны, если я шепну вам по секрету, что в доме водятся привидения, – меня в молодые годы это привело бы в восторг. Но не вздумайте обмолвиться о сем прискорбном факте в присутствии хозяина: полагаю, для него тема