Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т.1.Из сборника «Сказки Нинон». Исповедь Клода. Завет умершей. Тереза Ракен Страница 65

Прогулка доставляла ему удовольствие. Его ноги одеревенели за те две недели, что он провел за столом, перелистывая старые книги; ему казалось, что он школьник на каникулах и должен завтра вернуться в коллеж.

Он не предавался больше пустым мечтам, а просто шел к Жанне и, как ребенок, радовался свежему воздуху и прогулке. По дороге от тупика Сен-Доминик-д'Анфер к бульвару Инвалидов все тешило его взгляд: никаких признаков грусти, ни малейшего следа тревоги.

Но когда он очутился перед решеткой особняка, его обуял внезапный страх. Что он будет здесь делать, что скажет и что ему ответят? Он едва не лишился чувств. Больше всего его смущало, как он объяснит свой визит.

Но он не хотел долго размышлять, боясь, чтобы мужество не изменило ему, и храбро позвонил, хотя все внутри у него дрожало.

Дверь открылась, он прошел через сад и, чувствуя себя еще более неловким, чем всегда, остановился на первой ступени лестницы. Передохнув, он решился поднять глаза.

Из особняка доносился громкий стук молотков: столяры исправляли двери в вестибюле, а маляры, повиснув вдоль фасада, скребли стены.

Удивленный и почти обрадованный, Даниель подошел к одному из рабочих и спросил, где г-н де Рион. Рабочий отослал его к консьержу, а тот сказал, что г-н де Рион только что продал особняк, а сам живет теперь на улице Прованс.

После смерти жены вдовец возненавидел этот дом, в котором еще, казалось, не отзвучали рыдания. В комнатах ему все еще чудился запах погребения, и, спускаясь по лестнице, он содрогался, так как ему все время слышалось, как скрипит гроб, стукаясь о ступеньки. Он решил перебраться отсюда как можно скорее.

Господин де Рион сообразил, что продажа особняка даст ему кругленькую сумму. К тому же он был не прочь покинуть бульвар Инвалидов и поселиться в самом центре великосветского квартала. Когда он вновь заживет холостяцкой жизнью, все увеселения будут у него под рукой. Он снял квартиру, занимавшую весь второй этаж, и поселился в ней.

Даниель получил новый адрес и, движимый желанием во что бы то ни стало увидеть Жанну, направился на улицу Прованс. Но во время этой длинной прогулки сердце его уже не билось так радостно: трудности, стоявшие перед ним, показались еще более непреодолимыми, будущее еще более ненадежным и страшным. Проливной дождь заставил его укрыться в подъезде, а затем ему пришлось шлепать по лужам, и, когда он поднялся по роскошной лестнице дома, где обитал г-н де Рион, он с ужасом заметил, что весь забрызган грязью.

Двери ему открыл Луи. Его невозмутимое лицо не выразило ни малейшего удивления: можно было подумать, что он не узнал молодого человека, но в уголках его губ таилась обычная еле заметная улыбка.

Он вежливо сказал Даниелю, что хозяина нет дома, но что он скоро вернется, затем проводил его в великолепную гостиную и оставил одного.

Даниель не решался сесть. Его ноги оставляли на ковре грязные следы, и он все стоял, боясь сдвинуться с места, потому что у него замирало сердце при виде каждого нового пятна, отмечавшего на полу его шаги. Подняв глаза, он увидел в огромном зеркале свое отражение во весь рост; собственная фигура показалась ему настолько нелепой, что он почти развеселился.

В глубине души юноша радовался обороту, какой принимали события. Он вовсе не желал видеть г-на де Риона и надеялся, что ему удастся обнять Жанну, а затем быстро исчезнуть до того, как вернется ее отец. Он озирался, тревожно прислушиваясь. Если бы до него донесся детский смех, он смело проник бы в комнату Жанны.

Так он стоял, пытаясь уловить какое-нибудь движение в доме, когда вдруг прозвенел звонок, и в прихожей зашуршало шелковое платье. Раздался женский смех. Гостья разговаривала с Луи вполголоса. Но слова не долетали до слуха молодого человека.

Через несколько мгновений снова послышался легкий шорох шелкового платья, дверь в гостиную открылась. и на пороге показалась молодая женщина.

Это была Юлия.

На ней было прелестное светло-серое платье, отделанное белым кружевом и бледно-голубыми лентами. Ее маленькое лукавое и дерзкое личико улыбалось в ореоле белокурых волос. Густой слой белил и румян на щеках придавал ей порочное очарование. Вместо шляпки голову украшала соломенная повязка, в которую были воткнуты васильки.

У Юлии были неприятности. Предстояла продажа обстановки за долги, и она вспомнила о г-не де Рионе, которого не видела уже две недели. Ей больше не к кому было обратиться, и эта роль просительницы приводила ее в бешенство.

Сделав несколько шагов и оказавшись посреди гостиной, она встретилась лицом к лицу с Даниелем и чуть не задохнулась, пытаясь подавить приступ веселого смеха.

Перед ней стоял, широко расставив ноги, растерянный долговязый юноша с длинным лицом и волосами соломенного цвета, показавшийся ей самым нелепым и несуразным существом на свете. Ее душил смех.

Она поспешила скрыться в соседней комнате, откуда послышался ее безудержный хохот. Но тут снова раздались голоса.

Теперь это был г-н де Рион. Он обменялся несколькими словами с Луи, потом вдруг разгневался и шумно распахнул двери гостиной.

Даниель совсем съежился, не переставая думать о том, что он скажет, что ему ответят. Он забился в уголок в тревожном ожидании.

Но г-н де Рион его даже не заметил. Он стремительно прошел через гостиную прямо в соседнюю комнату, где укрылась Юлия. Сейчас он и в самом деле был возмущен дерзостью этой девки. Тело его жены еще не остыло, и из трусости он поневоле вел себя добродетельно.

Даниель и не думал прислушиваться к разговору, но донесшиеся до него слова были сказаны достаточно громко.

— Чего вы хотите? — гневно спросил г-н де Рион.

— Видеть вас, — спокойно ответила Юлия.

— Я запретил вам приходить ко мне. Особенно сейчас, когда я в трауре.

— Так вы хотите, чтобы я ушла?

Господин де Рион, казалось, не слышал. Он крикнул еще громче:

— Ваше присутствие здесь неуместно. Я думал, что у вас больше сердца и здравого смысла!

— Ну, так я уйду!

И она рассмеялась, похлопывая себя по бедрам, делая вид, что собирается уйти.

Господин де Рион вышел из себя. Он повторял на разные лады, что она не должна была появляться у него в доме, она же непрерывно угрожала, что сейчас уйдет, но г-н де Рион продолжал свое, а Юлия все не уходила.

Затем крики смолкли. Голоса зазвучали спокойнее и мягче. Потом перешли в шепот. И, наконец, раздался звук поцелуя.

Даниель не захотел ждать дольше. Он вышел в прихожую, где увидел Луи, который сказал ему с достоинством, без улыбки:

— Полагаю, что господин де Рион не сможет принять вас сегодня.

Уже открывая двери, Даниель спросил:

— Надеюсь, что мадемуазель Жанна не живет здесь?

Луи был так поражен этим вопросом, что едва не утратил своего великолепного самообладания.

— Нет, нет, она у своей тетушки, госпожи Телье.

Даниель спросил у Луи адрес этой женщины. Она жила на Амстердамской улице.

Господин де Рион понимал, что ему не следует оставлять дочь у себя. К тому же он был не прочь за-> ранее избавиться от свидетеля, который впоследствии мог бы стать помехой. И наобум, не заботясь нимало о будущем дочери, он отдал ее сестре. «Ей будет лучше в твоем доме, — заявил он г-же Телье, — для воспитания девушки нужен женский глаз. Будь у меня сын, я оставил бы его у себя». Это была ложь, потому что он просто хотел развязать себе руки.

Даниель ушел, мысленно повторяя полученный адрес. Он умирал от голода и усталости, но, не желая медлить ни минуты, устремился на Амстердамскую улицу.

Небо прояснилось после ливня, яркое солнышко уже высушило мостовую. Молодой человек почистил забрызганные брюки и локтем стер со шляпы следы дождевых капель.

Госпожа Телье жила в одном из новых огромных домов с плоским фасадом и безвкусными лепными украшениями на нем. Высокие узкие ворота вели во двор, в котором едва хватало места для цветочной клумбы.

Даниель решительно направился к воротам. Но здесь его чуть не сбила с ног выкатившаяся с грохотом коляска. Он едва успел отскочить на узенький тротуар внутри двора.

В коляске он увидел даму лет двадцати пяти — тридцати, которая скользнула по нему презрительно-равнодушным взглядом. Она была нарядно одета, очень крикливо и богато. Она походила на Юлию или по крайней мере старалась на нее походить своими манерами и туалетами.

Даниель обратился к горничной, стоявшей на крыльце и глядевшей вслед удаляющейся коляске. Он сказал ей, что хочет видеть г-жу Телье.

— Она только что уехала, — ответила горничная, — разве вы ее не видели?

Даниель был в замешательстве. «Итак, — подумал он, — эта вычурно одетая дама — новая мать Жанны!» При этой мысли он ощутил какой-то смутный страх.

Сестра г-на де Риона уже в шестнадцать лет была честолюбивой и весьма практичной особой, она желала взять у жизни как можно больше наслаждений. Рассматривая брак как некую арифметическую задачу, она решила ее с точностью математика.