Пэлем Вудхауз - Том 12. Лорд Дройтвич и другие Страница 68

— Исключительная личность, — поддержал его сэр Герберт. — Однако пойду, переоденусь.

— Иди, иди, — согласилась леди Лидия. — Портвейна сегодня не получишь.

— Скажите, леди Лидия, — спросила невеста, — как удержать мужчин от портвейна?

— Вайолет! — воскликнул шокированный отец.

— Кого-кого, — сказала леди, — а вас это не должно беспокоить. Тони слишком за собой следит.

— Да, — согласилась Вайолет, снова подавляя зевок, — он такой здоро-овый, просто атлет…

В дверях, словно облачная гряда, заколыхался Слингсби.

— Вы звонили, миледи?

— Это я звонил, — сказал Фредерик. — Машина в гараже?

— Да, сэр.

Пускай Роберт отвезет на почту телеграмму. А где он?

— На кухне, сэр.

— Что ж, пойду и я на кухню, — сообщил молодой аристократ, стремясь скорее внести свет и сладость в жизнь бедного Кубика.

Слингсби повернулся к хозяйке:

— Простите, миледи…

— Да, Слингсби?

— Я насчет сестры, миледи…

— А, она сегодня приедет!

— Вот именно, миледи. — Дворецкий стал еще печальней. — С вашего разрешения, миледи, она привезет сына и одну молодую особу, которая служит маникюршей в его заведении.

— Что ж, чем больше народу, тем веселее.

— Спасибо, миледи. Не разрешите ли вы показать молодой особе наш парк? Она не имела возможности, миледи, побывать в исторических местах.

— Пускай смотрит.

— Благодарю вас, миледи.

Дворецкий удалился, напоминая посла, вручившего протокол, или что они там вручают.

— У него есть сестра? — спросила Вайолет. — Это не та няня, о которой мне Тони рассказывал?

— Да, это няня. Она была замужем за парикмахером. Они жили в Лондоне. Вот и жили бы! — с неожиданным пылом прибавила леди Лидия.

— Вам она не нравится?

— Терпеть ее не могу.

— Почему?

— Плохой характер, — мрачно ответила леди, — и пьет много. Что ж, последую Герберту, переоденусь во что-нибудь человеческое. Вы начинайте пить чай без меня.

— С удовольствием, леди Лидия. Папа, тебе налить?

Какое-то время отец и дочь молчали. Она хлопотала у столика, он стоял у окна, не без угрюмости глядя на озеро и лужайку. Однако, судя по его первой фразе, огорчил его не пейзаж.

— М-да, — сказал он, — докатились…

— В чем дело? — спросила дочь.

— Быть может, я старомоден, — продолжал отец, разгораясь по ходу речи, — быть может, я сентиментален, но мне казалось, что невесты хоть немного радуются.

Вайолет вздохнула.

— А зачем?

— Затем.

— Хорошо, — сказала невеста, — договоримся сразу. Оба мы знаем, что это — обычная сделка. Я даю деньги, Тони — титул. Ты меня привез, чтобы я подцепила лорда. Я его подцепила. Чему тут радоваться?

— Ти-ш-ш! — заволновался отец. — У стен есть уши.

— Ну и что? Леди Лидия старалась на славу. Прогулки при луне…

— Прекрати! — заорал Уоддингтон.

Вайолет положила в чай кусок сахара и принялась его размешивать.

— Знаешь, — сказала она, — мне даже неудобно, как будто я подстрелила сидящую птицу.

— Сколько тебе говорить!..

— Ну, ладно, папочка. Когда Тони предложил мне руку, я просто обомлела! Я поверить не могла, что он ко мне так относится! А благородство, а чистота? Истинный агнец! На что мне эти титулы? Ах, ах! Одно жалко, слишком легкая добыча.

Старый Суп сдержался. Он знал, что дочь не переиграешь.

— Какая есть, — сказал он. — Позвоню-ка я в газеты.

— Если можно, не здесь.

— Э?

— Не хочу слышать, как ты булькаешь. Позвони из кабачка.

— Ладно-ладно, — сдался отец. — Ладно-ладно-ладно. Какие мы тонкие аристократки! Только смотри, — прибавил он в дверях, — ты еще не графиня! Поосторожней с этим Тони, не ляпни чего-нибудь.

— Па-па! — удивилась Вайолет. — Я же с ним не беседую. Я застенчиво улыбаюсь.

— Ну, знаешь! — воскликнул отец.

Да, не так уж выразительно, зато последнее слово.

Глава II

Несколько минут Вайолет сидела одна, спокойно поедая сандвичи с огурцами. На третьем сандвиче вернулся Фредди, отдавший телеграмму шоферу.

— Пип-пип, — сказал он. — Все ушли?

— Да, — отвечала Вайолет. — Леди Лидия переодевается, отец — на пути в «Герб Дройтвичей».

— Выпить захотелось?

— Нет. Позвонить в газеты. Фредди нахмурился.

— Нехорошо, — сказал он. — Жаль нашего Кубика. Кстати, вы знакомы?

— Нет.

— Очень хороший человек, только с отцом ссорится. Кстати об отце, хочу ему продать лосьон от облысения.

— Не знала, что вы торгуете!

— Да так, заработать надо. Тони купил его у этого Прайса. Старый рецепт, еще прадедушкин, они все были парикмахеры.

— Сегодня ваш Прайс приезжает. С мамашей.

— Это плохо. Знаете, она была няней у Тони.

— Знаю.

— Мерзкая баба. А сын еще хуже.

— Да вы с ним и не встретитесь.

— Если случайно не напорюсь.

Они помолчали, а потом увидели, что в среднее из трех французских окон входит сам лорд Дройтвич.

— Чай! — обрадовался он. — Честное слово, чай!

— Вам жарко? — осведомилась Вайолет.

— Еще бы! Чинить машину в такую погоду… Надо было съездить в деревню, купить батарейку.

Пятый граф Дройтвичский отличался могучим телосложением. Судя по фотографии, стоявшей на столике, он бывал вполне благообразным, во всяком случае — чистым; но сейчас мы его таким бы не назвали. Не назвал и младший брат.

— Тони, — заметил Фредерик скорее печально, чем сердито, — у тебя совершенно жуткий вид.

Лорд Дройтвич с этим согласился.

— Налейте-ка мне чашечку, — сказал он, — а я сейчас вернусь.

Действительно, вернулся он скоро, причесанный и чистый, но без пиджака, тот остался в гараже. Вайолет протянула ему чашку.

Он ее жадно выпил и сказал:

— Еще.

Вайолет налила снова. Третьей он просить не стал и закурил сигарету.

— Фредди знает? — спросил он. Вайолет кивнула.

— Ну и как он?

— Потрясен.

Неизвестно, как развивалась бы беседа, если бы извне не донеслись неприятные звуки. Фредди, сидевший ближе всего к окну, выглянул было, но Тони, перегнувшийся через его плечо, уже крикнул:

— Ой!

— Неужели гости? — спросила Вайолет.

— Это ко мне. Няня.

— Вы ее любите?

— Я ее боюсь. Она будет меня целовать. И плакать. Знаете, это слишком! Или то, или другое.

— Она сына привезла, — сообщил Фредди.

— А он будет вас целовать? — поинтересовалась Вайолет,

— Ну что вы! Я — пэр, он — социалист.

— Там еще девушка, — прибавил Фредди, — очень хорошенькая. Кто это?

— Маникюрша.

— Откуда вы знаете?

— Слингсби сказал, — Вайолет встала. — Что ж, пойду пройдусь, взгляну на эту няню. Все-таки женщина, целовавшая моего жениха…

— Говорят, я был очень милый ребенок, — сказал Тони.

— Пойдете со мной?

— Мне надо купить батарейку.

— Что ж, передам этой няне, что вы жаждете ее поцелуев.

— Только без слез, — прибавил Тони, — Всухую.

— Как говорится, «sec»,[61] — сказала Вайолет. — Ладно, пока.

Закрыв за невестой дверь, Тони вернулся к столику и увидел, что младший брат смотрит вдаль совершенно рыбьим взглядом. Ему это не понравилось. Он нередко чувствовал, что Фредди гораздо мудрей и опытней его.

— Ну, что, Червяк? — нежно спросил граф Дройтвичский.

— Да так, Жаба, — откликнулся достопочтенный Фредерик. Они помолчали. Тони очень хотелось узнать, не огорчен ли брат помолвкой.

— Как ты, вообще? — осведомился он. — Ну, насчет нас. За или против?

Фредди нахмурился, словно верховный жрец, беседующий с юным прислужником.

— Вообще-то, за, — ответил он. — Но и против.

— Не понимаю.

Фредди снял с рукава пушинку. Серьезность его граничила с суровостью.

— Надеюсь, — сказал он, — ты понимаешь, что Суп сможет хлопать тебя по спине?

— Да, наверное…

— Хорошо, твое дело. Но если он думает, что я введу его в «Трутни», он глубоко ошибается.

Тони немного поразмыслил.

— Ты прав, — признал он. — Ему там не место. Ты лучше скажи насчет меня. Повезло мне, верно?

Фредди смотрел на него с нежной жалостью.

— Врать или не врать?

— Не ври.

— Значит, говорить правду?

— Вот именно.

— Тогда, надеюсь, ты понял, что тебя подцепили?

— Подцепили?

— Разыграли все как по нотам.

— Какая чушь!

— Ничего подобного.

— Зачем я такой девушке?

— Зачем мышка мышеловке?

— Да я еще вчера и не думал…

— Ничего, она думала.

— И все-то ты знаешь!

— Да, Антони Клод Уилбрэм Брюс, — твердо отвечал Фредди, — я знаю все и никогда не ошибаюсь.

— Слушать противно!

— А ты не горюй. Значит, ты ценишься на рынке. В общем, поздравляю. Ты будешь очень счастлив… наверное.