Гарольд Роббинс - Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы) Страница 8

8

Робер приготовил типичный для ранчо завтрак: бифштекс с яйцами, печенье. Я оглядел стол. Последняя тарелка опустела, и Робер бесшумно удалился, закрыв за собой большие двери. Я выпил кофе и поднялся.

— Господа, — сказал я. — Нужно ли говорить вам, что я испытал вчера, внезапно ощутив груз огромной ответственности за судьбу такой компании, как «Корд Эксплоузивз». Вот почему я попросил вас собраться сегодня, чтобы помочь мне определить наилучший путь ее развития.

Через стол до меня донесся писклявый голос Коммака:

— В этом ты можешь рассчитывать на нас, сынок.

— Благодарю вас, мистер Коммак, — продолжил я. — Мне кажется, что первым делом следует выбрать нового президента компании. Того, кто сможет так же, как мой отец, без остатка посвятить себя делу процветания компании.

Я оглядел собравшихся. Денби сидел в конце стола и что-то писал в блокноте. Невада сворачивал сигарету. Он бросил взгляд в мою сторону, его глаза улыбались. Макаллистер со спокойным видом сидел рядом с ним. Хаскелл и Коммак молчали. Тишина уже начинала угнетать. Мне не надо было объяснять, кто из присутствующих мне друг.

— Есть ли у вас какие-либо предложения, господа? — спросил я.

Коммак посмотрел на меня.

— А у тебя?

— Вчера я подумывал об этом, но отложил решение до утра. А сегодня пришел к выводу, что это трудная задача для человека с моим опытом.

Впервые за все утро лица Хаскелла, Коммака и Денби просветлели. Они обменялись быстрыми взглядами. Коммак заговорил:

— Разумно, сынок. Что ты думаешь насчет судьи Хаскелла? Он оставил судейское кресло и, я полагаю, смог бы выручить тебя, взявшись за эту работу.

Я повернулся к судье.

— Возьметесь?

На губах судьи медленно расплылась улыбка.

— Только чтобы выручить тебя, мальчик, — произнес он. — Только чтобы выручить тебя.

Я посмотрел на Неваду. Он широко улыбался. Я улыбнулся ему в ответ и повернулся к присутствующим.

— Будем ли мы голосовать за это, господа?

— Согласно уставу нашей компании, — впервые включился в разговор Денби, — президент можетбыть выбран только собранием акционеров. И более того, только большинством голосов.

— Тогда давайте прямо сейчас и проведем собрание акционеров, — сказал Коммак. — Здесь присутствуют большинство держателей акций.

— Неплохая идея, — сказал я, с улыбкой повернувшись к судье. — В том случае, если я имею право голосовать.

— Конечно имеешь, мой мальчик, — громко сказал судья, доставая из кармана бумаги и протягивая их мне. — Это указано в завещании, которое я утвердил сегодня утром. Акции по закону принадлежат тебе.

Я взял завещание и продолжил:

— Хорошо. Тогда мы отложим проведение совета директоров и проведем собрание акционеров. Первый вопрос повестки: выборы президента и казначея компании вместо покойного Джонаса Корда.

Коммак улыбнулся и сказал:

— Я предлагаю кандидатуру судьи Сэмюеля Хаскелла.

— Я тоже, — быстро добавил Денби.

Я кивнул.

— Кандидатура судьи Хаскелла принята. Есть ли другие предложения?

Поднялся Невада.

— Я предлагаю кандидатуру Джонаса Корда-младшего, — растягивая слова произнес Невада.

Я улыбнулся ему.

— Спасибо. — И повернулся к судье. Мой голос прозвучал твердо и спокойно. — Вы поддерживаете это предложение?

Лицо судьи налилось краской. Он посмотрел на Коммака, затем на Денби. Денби побледнел.

— Вы поддерживаете это предложение? — холодно повторил я. Судья понял, что я победил.

— Да, поддерживаю, — тихо произнес он.

— Спасибо, судья, — ответил я.

Дальше все пошло легко. Я скупил их акции за двадцать пять тысяч и первым делом уволил Денби.

Если я и собирался завести секретаря, то не такого противного и мелкого подхалима, как он. Мне хотелось секретаршу с титьками.

Робер вошел в кабинет, где мы работали с Макаллистером. Я взглянул на него.

— Слушаю, Робер.

Он почтительно склонил голову.

— Мисс Рина хотела бы видеть вас у себя, сэр.

Я встал и потянулся. Сидение за столом в течение нескольких часов было самым худшим, что мне когда-либо приходилось делать.

— Хорошо. Я пойду к ней прямо сейчас.

Макаллистер вопросительно посмотрел на меня.

— Подождите меня, — сказал я, — я долго не задержусь.

Робер открыл мне дверь. Я поднялся по лестнице к комнате Рины и постучал.

— Войдите, — пригласила она.

Рина сидела перед зеркалом за туалетным столиком. Луиза расчесывала ее волосы большим белым гребнем. Рина посмотрела на меня в зеркало.

— Ты хотела видеть меня? — спросил я.

— Да, — ответила Рина и, повернувшись к Луизе, добавила: — Ну хватит. Оставь нас. — Девушка кивнула и направилась к двери. Вслед ей прозвучал голос Рины: — И жди внизу. Когда понадобишься, я позвоню. У нее есть привычка подслушивать под дверью, — улыбнувшись, сказала она мне.

— Я знаю, — ответил я, закрывая дверь за Луизой. — Зачем ты хотела меня видеть?

Рина поднялась. На ней был черный пеньюар, сквозь который просвечивало такое же черное нижнее белье. Наши взгляды встретились. Она снова улыбнулась.

— Что ты скажешь о моем вдовьем трауре?

— Забавный, — ответил я. — Но, надеюсь, ты меня не для этого пригласила?

Она достала сигарету и прикурила.

— Я хочу уехать сразу после похорон.

— Зачем? Это твой дом, отец оставил его тебе.

Мы смотрели друг на друга сквозь табачный дым.

— Я хочу, чтобы ты купил у меня этот дом.

— А где я возьму денег?

— Достанешь, — спокойно сказала она. — Твой отец всегда доставал деньги, чтобы купить то, что хотел.

Я внимательно посмотрел на нее. Похоже, она знала, чего добивается.

— И сколько ты хочешь? — осторожно спросил я.

— Сто тысяч.

— Что? — воскликнул я, — он не стоит больше пятидесяти пяти.

— Знаю, — ответила Рина. — Но в эту сумму входит кое-что еще — мои акции компании «Корд Эксплоузивз».

— Акции не стоят остатка этой суммы! — взорвался я. — Только сегодня утром я купил вдвое большее количество акций за двадцать пять тысяч.

Рина поднялась и подошла ко мне. Взгляд ее был холоден.

— Послушай, Джонас, — произнесла она ледяным тоном. — Я все взвесила. По законам штата Невада, независимо от завещания, я имею право на треть всего имущества. Я смогу опротестовать завещание, как только захочу. И если даже я не добьюсь успеха, то все равно втяну тебя в судебные передряги лет на пять. И что тогда будет с твоими планами? — Я молча уставился на нее. — Если не веришь мне, спроси у своего адвоката, — добавила она.

— Ты уже опротестовала завещание?

— Да, черт возьми, я уже сделала это. Судья Хаскелл позвонил мне сразу, как только вернулся к себе.

Я глубоко вздохнул. Следовало предположить, что старый ублюдок не простит своего поражения.

— У меня нет таких денег, — сказал я, — и у компании тоже.

— Знаю, — ответила Рина. — Но я и об этом подумала. Я получу пятьдесят тысяч на следующий день после похорон, и компания выдаст мне вексель с обязательством выплачивать по десять тысяч в течение пяти лет.

Не требовалось советоваться с адвокатом, чтобы понять, как хорошо она осведомлена в данном вопросе.

— Хорошо, — сказал я, направляясь к двери. — Пойдем вниз, Макаллистер подготовит бумаги.

— Не могу, — снова улыбнулась Рина.

— Почему?

— Но ведь я в неглиже. Как может вдова Джонаса Корда в таком виде решать деловые вопросы? — Она вернулась к туалетному столику. — Когда бумаги будут готовы, пришли их сюда.

9

Было пять часов вечера, когда мы вышли из такси перед банком в деловой части Лос-Анджелеса. Мы направились в административное помещение, расположенное в задней части здания. Макаллистер провел меня в дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен», и мы оказались в приемной.

— Мистер Макаллистер, — улыбнулась секретарша, — а мы думали вы в Неваде.

— Я был там, — ответил он. — Мистер Морони у себя?

— Я должна проверить. Иногда он уходит из офиса, не ставя меня в известность.

Она скрылась за другой дверью.

Я посмотрел на Макаллистера.

— Вот такая секретарша мне и нужна. У нее есть мозги и пышный бюст впридачу.

Он улыбнулся.

— Такие девушки получают семьдесят пять — восемьдесят долларов в неделю. Они не дешевы.

— Я буду платить за все, что мне нравится.

Секретарша, по-прежнему улыбаясь, появилась в дверях.

— Мистер Морони примет вас, мистер Макаллистер, — сказала она.

Я проследовал за ним в большой кабинет с отделанными темным деревом стенами. Посередине стоял громадный стол, за которым сидел маленький человек с проницательными темными глазами и волосами стального цвета. При нашем появлении он встал.

— Мистер Морони, это Джонас Корд, — представил меня Макаллистер.

Морони протянул руку, и я пожал ее. Это не была обычная мягкая рука банкира. Она была твердая и мозолистая, а рукопожатие крепкое. В этой руке чувствовался многолетний труд и отнюдь не за столом.