Иван Булатов - Соня Кривая

Соня Кривая

Вместо предисловия

Это было в конце 20-х годов. Шел капитальный ремонт челябинского драматического театра. Крутая деревянная лестница привела строителей на чердак старого здания, бывшего до революции Народным Домом. Тихий полумрак обступил их. Только через слуховое окно пробивался слабый дневной свет. Молодым парням стало жутковато, настолько здесь было пустынно и сумрачно. А тут еще глуховатый голос старого мастера:

— Кабы стены могли говорить. О многом поведали бы они. Именно в этом Доме была провозглашена в нашем городе Советская власть. А потом, после белогвардейского переворота, буржуи себе гнездо здесь свили. Вы — молодежь. Ни купца, ни жандарма не помните. А я вот, каждый раз подымаясь сюда, вспоминаю, что пришлось нам в ту пору пережить…

Прошло несколько дней. Работы по ремонту шли уже полным ходом. Первым делом со стропил была снята железная кровля. Теперь рабочим предстояло вскрыть потолок.

Дружно взялись они за лопаты, чтобы сбросить утепляющий грунт. И вот тут неожиданно лопата одного из парней уперлась во что-то твердое. Посмотреть на «клад» — то был пакет, завернутый в материал — собралась вся бригада. А находка и впрямь оказалась кладом.

Так, случайно, на крыше драматического театра имени Цвиллинга были найдены документы челябинских большевиков, долгое время считавшиеся уничтоженными. Среди прочих бумаг в пакете оказался список Челябинской организации большевиков, протоколы заседания горкома партии до мая 1918 года. На подлинниках стояли подписи Васенко, Цвиллинга, Колющенко и других видных партийных руководителей.

Но когда, при каких обстоятельствах ценные документы попали на чердак? Кто принес их сюда и столь заботливо укрыл от чужого глаза? Почему тот, кто прятал, не пришел за документами, когда опасность миновала?

Долго пришлось искать ответ на эти и другие вопросы, работать в архиве, много читать, беседовать со старыми большевиками. И вот теперь, мне кажется, я кое-что знаю о «тайне» бывшего Народного Дома. Поиски заставили меня углубиться в материалы о Челябинском большевистском подполье в тылу Колчака в 1918—1919 годах, познакомили с замечательными людьми, борцами за народную власть.

И я могу предложить тебе, читатель, эту книжку о тех далеких годах, о людях подполья, их борьбе, мужестве и беззаветной преданности социалистическому Отечеству. О бесстрашной революционерке Соне Кривой.

Выстрелы в Заречье

Глубокая ночь. Во тьму погрузился Челябинск. Только на улице Степной (ныне ул. Коммуны) в доме Авсея Кривого мигал одинокий светильник. Беспокойные тени метались за ситцевыми занавесками.

Хозяин дома — больной парализованный человек — лежал на высоко взбитой перине. С вечера наступило ухудшение его здоровья. Он жаловался на боли в груди. Дыхание стало прерывистым, тяжелым.

Жена его Ханна Моисеевна и дочь Соня дежурили у постели: поправляли подушку, подавали лекарства. Лишь к утру больному стало лучше, и он уснул. Соня уложила в постель утомившуюся мать и, потушив свет, вышла во двор.

Майская ночь дышала легко и тихо. Под ветерком слегка зашелестели ветки недавно распустившейся акации. Потом все успокоилось. Девушка глубоко вдыхала пьянящий свежий воздух. Скоро утренняя заря. Она перевела взгляд на небо. Хорошо-то как! Безоблачное, утыканное светлячками звезд, оно горбилось над головой. Со дна вогнутой гигантской чаши лился далекий свет крупной зеленоватой звезды.

Но вдруг где-то за Миассом хлестнул выстрел. Эхо еще разносилось по окрестностям, как застрочил пулемет.

«Стрельба? Что случилось?» — встревожилась Соня. Она знала — там, откуда доносились эти тревожные звуки, — казармы 109-го запасного полка…

События последних дней живо встали перед мысленным взором девушки.

Беспокойно жил Челябинск последнее время. Скопившиеся на станции солдаты и офицеры чехословацкого корпуса вели себя вызывающе. Городскому Совету уже не раз приходилось разбирать конфликты. Четырнадцатого мая чехи устроили драку с мадьярами. Повод был пустяковым. Однако в завязавшейся свалке один мадьяр был убит. Советские органы назначили следствие. Виновные были арестованы.

Три дня спустя колонны чехов двинулись в город. Они окружили здание Совета, выставили патрули на Уфимской (ныне ул. Кирова) и прилегающим к ней улицам, потребовали выдачи арестованных. После переговоров арестованных выпустили. Чехословаки клялись, что не допустят подобных инцидентов в будущем.

Соня Кривая. 1912—1913 гг.

…Соня все еще стояла во дворе, когда бесшумно открылась калитка, и кто-то вошел. Это была ее двоюродная сестра Рита Костяновская. В доме Кривых она жила как приемная дочь.

— Рита! Риточка, что же ты так поздно? — поспешила к сестренке Соня.

— Ой, Софочка! Что творится!.. Чехи город занимают. Слышала стрельбу?

«Значит все же началось. Надо немедленно действовать», — Соня заторопилась.

— Вот что, Риточка. Иди в дом. Только маму не напугай. Мне нужно срочно.

…В горкоме, куда прибежала Соня, были уже Евдоким Лукьянович Васенко — председатель городского комитета большевиков, члены горкома Дмитрий Степанович Колющенко, Станислав Матвеевич Рогозинский и другие.

Всегда деловой, энергичный Васенко и на этот раз был предельно краток.

— Чехословаки подняли мятеж. Обезоружен 109-й полк, захвачен арсенал. Подняла голову контрреволюционная часть казачества. Как сообщили, в окрестностях города уже рыскают конные разъезды. Надо немедленно спрятать списки коммунистов, протоколы заседаний горкома. Второе — готовить подполье. Времени — в обрез.

С напряженным вниманием слушали Васенко товарищи по партии.

— Я останусь в Челябинске. У меня есть опыт подполья и здесь я нужнее, — заявила Соня Кривая.

Откуда и как попал корпус чехословаков на Урал? Почему чехи выступили против Советов?

Мятеж белочехов был важнейшим звеном в осуществлении планов военной интервенции Антанты против молодой Советской республики. Чехословацкий корпус был сформирован из военнопленных австро-венгерской армий. Его начало сколачивать сначала царское, а затем завершило формирование Временное буржуазное правительство. Однако послать корпус на фронт не успели. В России свершилась Октябрьская революция.

Драматический театр имени С. М. Цвиллинга (бывший Народный Дом в Челябинске).

Советское правительство по просьбе чехов и словаков дало им возможность выехать через Сибирь и Дальний Восток во Францию. Но руководители Антанты решили использовать корпус в своих преступных целях. Англия и Франция передали командованию корпуса 15 миллионов рублей. Правительство США взяло на себя снабжение белочехов оружием. Офицеры корпуса, среди которых были и русские, вместе с эсерами вели среди солдат антисоветскую пропаганду. Им внушали, что Советское правительство якобы намерено заключить чехословаков в специальные лагеря и дорогу на родину необходимо пробивать с оружием в руках.

В ночь с 26 на 27 мая 1918 года, когда вспыхнул мятеж, в Челябинске находилось более восьми тысяч чехов и словаков, их превосходство против местного гарнизона оказалось полным. Город пал.

Соня

В семье Кривых Соня росла вторым ребенком. У нее были братья Наум и Моисей. Биография ее только еще начиналась, а была уже полна необычайных поворотов судьбы. Мать и отец жили в местечке Городок, что на Витебщине. Здесь в 1894 году и родилась у них дочь. Детство Соня провела в Городке, а когда девочке пошел восьмой год, ее увезли на далекий Урал. Нужда заставила Кривых уехать из Белоруссии. По совету родственников они остановились в Челябинске. Здесь Авсей Кривой устроился в лавку рубщиком мяса.

Однако жизнь не стала легче и в новых краях. А как разбил паралич главу семьи, то и совсем стало туго.

Соня рано поняла, что мир, окружающий ее, можно поделить на две неравные части. Одна — сравнительно небольшая — состоит из богатых. Это — Высоцкие и Яушевы, Покровские и Ашанины, чьи фамилии аршинными буквами на рекламах расписаны по всему городу. Им принадлежит все. И дома в два-три этажа, и лавки с товарами, и лошади с колясками, и даже кучера на облучках. Веселые праздники и балы, цирки и театры — все им доступно, все по карману.

Другая — это бедняки, те, кого не увидишь праздными на улицах. Рано, чуть свет встают они, чтобы успеть на работу: в железнодорожное депо и мастерские, на завод «Столль и К°», сапожные мастерские и кузницы. Живут рабочие люди в поселках с унизительными названиями Колупаевка, Нахаловка, Шанхай… Забитые, неграмотные, они не смеют и думать об образовании.