Иван Булатов - Соня Кривая Страница 2

Соня прониклась к простым, рабочим людям сочувствием. Она ведь и сама происходила из этой среды. После приходской школы ей отказали в приеме в гимназию, хотя училась девочка старательно и хорошо.

Глубоко задетая этим, Соня еще более ясно увидела пропасть, отделяющую ее от людей имущих. А потом, когда все же зачислили в гимназию на казенный счет, стала не только задумываться, но и искать справедливость. Вскоре сделала открытие: так мыслит не только она одна.

В гимназии Соня Кривая вступает в нелегальный кружок самообразования, организованный передовой учащейся молодежью. В кружке читали статьи революционных демократов В. Белинского, Д. Писарева, Н. Добролюбова, вольнолюбивые стихи Пушкина, рассказы Максима Горького. Велись горячие споры, принимавшие острый политический характер.

Вскоре Кривая стала одним из организаторов этих занятий. Нередко кружковцы собирались у Кривых на дому. Младший брат Софьи Авсеевны Моисей Авсеевич впоследствии вспоминал:

«Однажды мама захворала и потому находилась дома. К удивлению матери, к Соне пришли гости, многие старше ее по возрасту. Гостей было восемь человек, в том числе две девушки. Начали что-то читать, а потом поднялся спор. О чем спорили, мать понять не могла…»

Кружок рос и уже через полгода после создания насчитывал 14 человек.

Еще будучи гимназисткой, Соня Кривая начинает выполнять отдельные поручения городской организации РСДРП. Она организует сбор денег среди учащейся молодежи в помощь политзаключенным, находившимся в Челябинской тюрьме.

Полиция узнала о сути деятельности кружка самообразования, его революционной направленности.

«Однажды ночью, — пишет далее в воспоминаниях М. А. Кривой, — раздался сильный стук в дверь. Отец встревоженно спросил:

— Кто там?

— Открывайте, полиция!

Отец открыл дверь. Зашли жандармский ротмистр: надзиратель и еще двое полицейских. Начался обыск Перерыли все, что было можно, каждую книгу пере тряхнули, но ничего не нашли.

Родители не знали причин обыска. По окончании обыска жандармский ротмистр предложил Соне собираться и идти с ним, так как она арестована. Мать с плачем начала собирать Соню. Отец спрашивает:

— За что вы арестовали ребенка, ведь ей всего четырнадцать лет?

Ротмистр отвечает:

— Спросите у нее.

Ничего не понимая, отец обратился с этим же вопросом к Соне. Она ответила:

— Я не знаю».

Когда Соню ввели в следственную камеру, ротмистр Зудов состроил презрительную гримасу. На все жандармское управление славился он жестокостью Теперь же, увидя перед собой совсем юную девушку, развел руками: «Материно молоко на губах не обсохло, а туда же — в революцию».

— Фамилия?

Арестованная долго молча смотрела на ротмистра и видела, как начинает багроветь его лицо.

— Кривая.

Ротмистр дал знак записывать. Помощник взял в руки перо. Допрос начался.

— Скажите, обвиняемая, чего вы, собственно, добиваетесь? Есть ли у вас лично какая-то цель в жизни?

— Переделать мир.

— Ого! Одной переделать?

„Дело“ С. А. Кривой.

— Нет, вместе со всем рабочим классом.

Лицо ротмистра вытянулось. Оно выражало теперь еще большее удивление.

— Видите ли, Соня Кривая, мы обеспокоены вашей судьбой. Такая молодая и… Молодежи свойственны заблуждения. Вот часто говорят: «Свобода, равенство…» Но разве нет у нас свободы?

Соня прервала жандарма:

— Свободы попасть за решетку?

Продержав в камере несколько дней, Соню все-таки отпустили. Освободили как несовершеннолетнюю. Под негласный надзор.

Арест не сломил боевого духа девушки. С тех пор она уже не прекращала подпольной работы. А в 1915 году Софья Кривая вступила в партию большевиков.

Она много читает политической и другой литературы, занимается самообразованием. К этому времени уже устраивается на работу. Экстерном сдает экзамен на фармацевта и поступает в аптеку.

Выполняя поручения партийной организации, Кривая распространяет листовки, проводит пропагандистскую работу среди рабочей молодежи, подыскивает конспиративные квартиры. Сохранилась запись в одном из протоколов Челябинской организации РСДРП:

«Выдать т. Соне 4 рубля для уплаты за квартиру и поручить подыскать другую».

В маленьком флигеле, что притулился во дворе дома Кривых, устраивались встречи с подпольщиками Уфы, Екатеринбурга, Миньяра. Приезжали они по подложным паспортам и «снимали» временно флигель. Жили как чужие случайные люди.

Сохранилось донесение жандармского чиновника о лицах, посетивших дом Кривых и не внушающих доверия.

После Февральской революции Соня Кривая избирается в руководящие органы профсоюза медицинских работников, работает по сплочению партийных рядов в Троицке, Челябинске. Несмотря на молодость, пользуется большим авторитетом среди рабочих.

26 октября 1917 года Уральский областной Совет известил все города и заводы Урала: в Петербурге победила социалистическая революция! В тот же день Совет рабочих и солдатских депутатов в Челябинске взял власть в свои руки.

Вслед за установлением власти Советов началась созидательная работа по ее организации и упрочению. Молодая коммунистка Софья Кривая принимает в ней самое активное участие. В начале 1918 года большевики Челябинска избирают ее членом городского комитета РСДРП(б).

1 Мая 1918 года в городе состоялся первомайский митинг. Вот что вспоминал о нем позднее его участник известный советский писатель Ю. И. Либединский:

«От имени союза учащейся молодежи «Третий Интернационал» я выступил тогда на первомайском митинге и говорил, что мы — будущая интеллигенция, которая до конца пойдет с рабочим классом и крестьянством.

Да, я давал тогда обещание, а на трибуне стояли челябинские большевики — Елькин, Васенко, Колющенко, Соня Кривая. Никто из них, так рвавшихся в будущее, не пережил двух тяжелых — восемнадцатого, девятнадцатого годов. Дутовский фронт, белый офицерский самосуд, контрразведчики покончили с ними. Но их именами называются улицы в родном Челябинске, и, отправляясь на великую битву с врагами социалистического Отечества, я в воображении вновь прохожу мимо них, стоящих на маленькой трибуне. Чернявый Елькин в блестящей кожаной куртке, небритый Колющенко — у него наружность заводского рабочего. Солнце в кудрях Сони и синий весенний лед внизу по реке Миасс…»

Кипучая натура Сони не оставляла ее в покое. Соня работает в партии и профсоюзах, выбирая себе наиболее трудные участки. Вот почему, когда поднял мятеж чехословацкий корпус, она сказала без колебаний:

— Я остаюсь. Здесь я нужнее для партии.

Белый террор

Все произошло настолько стремительно, что поначалу многие даже не поверили в свершившееся:

— Ложились спать при Советской власти, а проснулись при белочехах.

Никто еще не знал, что способствовало столь быстрому перевороту власти. Не знали челябинцы, что эсеры и меньшевики создали в городе свой подпольный комитет, вошли в сговор с белочехами. Их люди были заблаговременно и тайно расставлены и ждали начала мятежа.

Как только город был захвачен чехами, вылезло из нор русское контрреволюционное офицерство. Оно собралось в одном из домов. Верховодил полковник Сорочинский. Он был вне себя. Оказывается, большевики провели массовый митинг рабочих и служащих станции Челябинск.

— Как это могло случиться? Где были наши люди? — негодовал полковник.

— Большевики опередили нас.

— Что значит опередили? А для вас, капитан, есть особое задание, — обратился Сорочинский к капитану Савицкому. — Первое, что надо сделать вам со своими людьми, — это разгромить городской комитет большевиков. Главное — захватить их списки. По имеющимся у нас сведениям большевиков в городе более двух тысяч человек. Добудем списки — арестуем и уничтожим всех. Их горком расположен вот здесь, — указал полковник место на схеме города. — Операция должна быть проведена быстро.

По городу прокатилась волна арестов. А за каждым арестом — жестокая расправа. Были арестованы член городского комитета партии и президиума Совета Д. В. Колющенко, начальник штаба охраны города М. А. Болейко, депутаты Совета Ш. А. Гозиосский, В. И. Могильников, П. Н. Тряскин.

В ночь на 3 июня контрразведка белых передала их в руки казаков, якобы для отконвоирования в тюрьму.

По дороге у ручья Игуменки произошла кровавая расправа.

Опорным пунктом белых являлась станция Аргаяш, захваченная еще 27 мая. Первоначально белочехам не удавалось продвинуться дальше этой станции. В районе Аргаяша, как вспоминал Л. М. Ильинский, бывший комиссар просвещения в Челябинске, Е. Л. Васенко должен был перейти линию фронта и перебраться в Екатеринбург, где еще 29 мая был образован революционный штаб Уральской области.