Владимир Коротких - Черная заря Страница 15

Когда стемнело, заработали моторы дизельной электростанции, и территорию вокруг полка осветили прожекторы. Свет появился на столбах, в помещениях и палатках.

Андрей извлек из тумбочки купленный в Ташкенте томик стихов Омара Хайяма, лег на кровать и стал читать его четверостишия, неторопливо перелистывая слегка склеившиеся страницы.

— Подъем! — раздался снаружи голос дневального.

Андрей открыл глаза. Через простынную занавеску окна в комнату пробивался свет. Он не помнил, как уснул вчера. Томик стихов лежал на земляном полу рядом с койкой.

После завтрака он принялся слоняться по расположению полка в ожидании бэтээра из роты. На глаза снова попалась яма с нарушителями дисциплины.

Солдаты блаженно лежали на ее прохладном дне. Рядом стояли два пустых котелка с остатками перловой каши и фляжка с водой. Увидев Андрея, они встали.

— Вольно. Что, шахтеры, когда из забоя выйдете?

— Вероятно, скоро, — ответил один из них, белобрысый здоровенный детина с явным прибалтийским акцентом. — Дальше копать будет опасно. Там, по нашим расчетам, уже близко Америка. А если к нам через полковой сортир шпионы полезут? Но в другом случае, — не спеша и обстоятельно рассуждал он, — если до них все-таки прокопать — все дерьмо к ним улетать будет.

— О, це ж гарно буде! — живо включился в разговор второй, небольшого роста живчик, с лычками младшего сержанта на погонах. — О, то ж гарно, шо мы усим полком в ихний Пентагон срать будемо! — Он хлопнул в ладоши в предвкушении такой удачной перспективы. — А шо, як мы усею армиею ямок туда к ним понакопаемо? Писля нашей перловки мы им туда таку говняную цунаму зробымо!

— Конечно, это мы в любое время готовы! — поддержал шутливый тон Андрей. — Хоть кого дерьмом зальем, вне конкурса и за так! Нам бы только браги нажраться посильней!

— Нет, товарищ старший лейтенант, — снова неторопливо вступил прибалт. — Картина была иная. Я водитель бэтээра, Гриша — башенный стрелок. Мы с ним в час ночи из сопровождения колонны вернулись. Пошли на кухню, хотели пищи принять. Повара спят. Тогда мы пошли к моему земляку, кое-куда. Там мы покушали, браги выпили, только в меру. Идем спокойно назад. Гриша держит приемник, а я антенну из провода, чтобы волна лучше шла. Музыку слушаем. Из темноты нас грубо окликнули. А я и спросил его ласково, потому что сам был в хорошем расположении духа: «Чего тебе надобно, старче?! Может быть, тебе корыто разбить?!» Я не предполагал, что это замполит полка посты проверяет.

— Тут часовые зараз налетели! — затараторил живчик. — Ну, я-то быстро с приемником убег! А утром дывлюся, Сильвестр ямку копае! Ну я и сдався сам, другу на подмогу.

— Ладно, орлы! — сказал смеясь Андрей и, уходя, процитировал классика: — Не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремленье!

— Это шо, за Америку, шо ли? — переспросил живчик.

— За нее тоже! — бросил он на ходу, направляясь в сторону штабных домиков, куда, поднимая густую пылюгу, подъезжал БТР.

По дороге он догнал замполита Рыбина, который, увидев его, указал на БТР:

— Ваши пожаловали! Блинов к командиру полка побежал, опять что-нибудь не так!

Издалека Андрей видел, как из верхнего командирского люка бэтээра выбрался офицер и быстро вбежал в штаб полка.

Рыбин тоже побежал в штаб, а Андрей не спеша шел по направлению к бэтээру. Скоро из штаба вышел командир полка с офицерами, а за ними вышли и военспецы. Все собрались у бэтээра. Андрей подошел сзади, остановился за их спинами и наблюдал.

В башне бэтээра вместо двух пулеметов находился один. Рядом с гнездом, где должен быть второй пулемет, на броне башни была вмятина с оплавленным вокруг нее металлом.

Двое солдат из бокового межколесного десантного люка выбросили на песок несколько автоматов Калашникова, подсумки с магазинами, гранатомет и шесть больших, хорошо упакованных тюков с вьючными лямками. Упаковку тюков быстро вскрыли штык-ножом. В некоторых из них были боеприпасы, в других автоматы иностранного производства в смазке.

Затем солдаты выволокли из люка за ноги окровавленный труп мужчины-европейца, одетого в афганскую одежду. На вид ему было лет тридцать — тридцать пять. Когда труп переворачивали, то из-под длиннополой рубахи на песок вывалились окровавленные кишки.

Один из военспецов, зажав руками рот, отбежал в сторону и срыгнул.

Андрей сделал над собой усилие, чтобы не последовать его примеру, поскольку завтрак, съеденный им с утра, настойчиво заторопился на свежий воздух.

— Блинов! А этого ты мне за каким сюда приволок?! — громко спросил командир полка, обращаясь к старшему лейтенанту, приехавшему на БТРе. — Мне что, в полку теперь кладбище неизвестного душмана устраивать?!

— Я для отчета, товарищ полковник! А то будет, как прошлый раз. Скажут, что я теперь миссию ООН раздолбал! А этот с духовскими документами, с картами караванных путей и записями. Остальные местные — без документов, я их и брать не стал, а то всех бы погрузил, не поленился бы! — громко отвечал тот, вытирая ладонью перепачканное пороховой сажей лицо.

— Разговорчики! Разошелся тут! — Комполка подозвал офицера штаба, дал распоряжение, указав на оружие, труп, и, снова обращаясь к старшему лейтенанту, сказал: — Иди в штаб, пиши рапорт!

Когда тот ушел в штабной домик, комполка посмотрел на военспецов, наблюдавших всю картину, потом на двоих солдат в грязной окровавленной одежде, стоявших у бэтээра, и удовлетворенно сказал:

— Командира — к ордену Красной Звезды, бойцов — к медали «За отвагу»! — и обнял по очереди каждого солдата. — Молодцы, ребята, отдыхайте!

Комполка подозвал Рыбина и распорядился:

— Позаботься, чтоб БТР от кровищи отдраили и оружие в порядок привели. — И уже тихо добавил: — Солдатикам налей по стакану и пусть отдыхают.

Командир и другие офицеры снова вернулись в штаб, а БТР с Рыбиным на броне покатил в автопарк. Подошли солдаты, завернули труп в плащ-палатку, собрали оружие, тюки и унесли.

Снова наступила тишина. О происшедшем напоминало лишь кровавое пятно на земле, которое ветер постепенно заметал песком. Андрей понял, что сегодня они вряд ли уедут в роту, и направился в общежитие.

Войдя в комнату, он повесил панаму на гвоздь, присел на свою койку и с силой потер лицо ладонями. Он пытался соединить уже имевшийся в его сознании образ врага, основанный на литературе, кино и спец-фильмах, просмотренных им в училище, с трупом, который он видел несколько минут назад. Именно с этим европейцем. Что заставило его забраться в эти пески в поисках собственной смерти? Думал ли он о том, что в какой-то момент на его пути может встретиться БТР, который по-своему допишет его биографию? Вероятно, да, но вряд ли предполагал, что именно сегодня его вид вызовет у кого-то тошнотный рефлекс.

Андрей снова потер лицо ладонями и мысленно подвел итог своим рассуждениям: «Кино вовсе не художественное. Долго и с речами помирать не придется. Тут кино документальное — словил пулю и брыкнулся как попало, зато с одного дубля и со стопроцентной достоверностью».

Он поднялся, достал папиросу и направился к двери.

В это время дверь распахнулась. В комнату вошел тот старший лейтенант, поджарый, немного выше среднего роста молодой человек, ровесник Андрея. Он был без головного убора. Его коротко стриженные волосы и усы были густо набиты пылью.

При виде Андрея его лицо утонуло в добродушной улыбке, как будто только что происшедшее случилось не с ним. Нос, сидевший плотной картошкой, слегка расползся в стороны, серые большие глаза прищурились. Он снял с плеча автомат Калашникова со складным прикладом, бросил его на койку и протянул Андрею руку:

— Здорово! Блинов Александр! Для хороших людей — просто Саня!

Андрей тоже улыбнулся и, пожимая руку, ответил в тон:

— Здорово! Ласточкин Андрей! Для хороших людей — просто Андрюха!

Блинов вытащил из кармана бутылку «Столичной» и поставил на тумбочку:

— Командир дал, но приказал не напиваться. А мы и не будем. Так, только гульнем малость, для порядка! Слушай, Андрюха, пока я отмоюсь, сгоняй на кухню. Там повар Степанов — мой земляк из Иркутска, скажи, что Блинов просил картохи пожарить с тушенкой.

Повар по фамилии Степанов оказался маленьким кривоногим бурятом. На просьбу Андрея он согласно закивал бритой головой и скороговоркой ответил:

— Готово почти уже. Как услышал, что земляк приехал, сразу приготовил. Он всегда картошку просит жарить.

Вскоре Андрей вошел в комнату с большой чугунной сковородой, на которой под крышкой шипела и брызгала маслом жареная картошка с кусками говяжьей тушенки. Степанов передал для земляка еще и пару слегка подсохших селедок.

Андрей поставил между кроватями две табуретки, опустил на них сковородку, нарезал сельдь и хлеб.