Южный ожог - Александр Александрович Тамоников Страница 16

Из присутствующих он отобрал пятьдесят человек. Поколебавшись, добавил к ним Зиганшина. Последний озадаченно моргал, гадая, за что такая честь. Впрочем, понятно, кто-то ведь должен отрабатывать полученные наряды. Все, в кого он ткнул, вышли из строя, переместились на другой конец барака, показывали рожицы «неудачникам».

– Остальные в пехоту, – безжалостно отрубил Шубин. – Ефрейтор Коняев – старший. Вывести людей и доставить в расположение штаба сто тридцать третьей стрелковой дивизии, там доложить о прибытии и моем решении. Сомкнуть строй, выходи на улицу.

– Товарищ капитан, а почему так мало взяли? – обиженно спросил Коняев. – Мы тоже умеем воевать.

– Лучше меньше, да лучше, – назидательно сказал Шубин. – Зиганшин, кто сказал?

– Вы, товарищ капитан…

– А до меня?

– Владимир Ильич Ленин, – с готовностью сообщил Старчоус, оказавшийся на «счастливой» стороне барака. – Одна из последних работ Владимира Ильича, продолжение его известной статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин». В данной работе указаны принципы подбора кадров для советских государственных учреждений. Он приводит условия, которым должны удовлетворять должностные лица на ответственной ра…

– Достаточно, Старчоус, молодец!

«Неудачники» выходили из барака, фыркали: подумаешь, избранные, летчики-парашютисты, мать их… Многие из них на вид вполне соответствовали требованиям отбора (и наоборот, многие из оставшихся – нет), но Шубин знал, что прав. Он не мог рисковать. Бойцам не только предстояло выполнять задачи в тылу врага, но и прикрывать товарищам спины, вытаскивать их из переделок. Он мысленно разбил их на группы: группа поиска, группа захвата, группа прикрытия. Качество в данном случае имело большее значение, чем количество. Снова выстроил людей, прошелся вдоль строя. Оставшиеся бойцы как-то подтянулись, лица у них посветлели. Новый командир начинал нравиться – будет жалко, если его убьют в первый же день.

– Надеюсь, все понимают меру ответственности, возложенную на наше подразделение? Позднее проведем дополнительную разъяснительную работу. Лейтенант Комиссаров, сходите в штаб, сообщите полковнику Макарчуку. Люди должны быть накормлены – требуется полевая кухня и…

– Набор сухого корма, – пошутил Зиганшин.

– Ох, боец, дождешься, что я пожалею о принятом решении, – покачал головой Глеб. – Учти, группу Куняева еще можно догнать. Да, нам нужен запас сухого кор… тьфу, пайка на два, а лучше на три дня. Нужны как минимум три рации – две для связи между подразделениями и одна дальнего действия для связи с Харьковом. Новое обмундирование, «ППШ», гранаты… и пусть не говорят, что мы много просим. На всякий случай просите больше – получим сколько нужно.

– Понял, товарищ капитан, – кивнул Комиссаров. – Разрешите выполнять?

– Выполняйте. Рота, строиться!

Подразделение стало компактным, боеспособным (с точки зрения Шубина), но имелись и минусы, один из которых просто вопил: как проводить такими силами разведку боем? Последнее – бич любой разведывательной команды. Мероприятие зачастую бессмысленное, отнимает множество жизней, а если и приносит пользу, то минимальную. За такие кардинальные кадровые решения начальство по головке не погладит. Но он не хотел набирать себе в роту пушечное мясо.

– Рота, становись повзводно! Командир первого взвода лейтенант Коваленко! Командир второго взвода… временно отсутствующий лейтенант Комиссаров! Заместители командиров взводов – сержанты Бойчук и Егоров!

Люди задвигались, стали переходить с места на место. Требовался обстоятельный разговор с сержантами: кому, как не им, знать о личных качествах бойцов?

– Разрешите, товарищ капитан? – донесся с порога голос. В барак вошел незнакомый старший лейтенант в залатанной фуфайке. За плечом висел «ППШ», ремень оттягивали подсумки и прочая необходимая в бою атрибутика. Старлей был не юн, три десятка разменял. Он смотрел спокойно, с долей любопытства.

– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант. Заблудились?

– Думаю, нет – если вы, конечно, капитан Шубин. Старший лейтенант Марголин, переведен из тридцать восьмой армии. Командовал взводом разведки сто восемнадцатого стрелкового полка. Со мной двадцать четыре бойца, они построены во дворе. Было тридцать пять, но… осталось столько. Час назад я имел беседу с начальником дивизионной разведки полковником Макарчуком. Принято решение придать мой взвод вашей роте. Сержантский состав отсутствует, отделениями командуют рядовые. За каждого человека могу поручиться: люди имеют боевой опыт, прошли через всякое. В общем, – Марголин помялся, – забирайте, что есть.

– Вы вовремя, товарищ Марголин. – Шубин невольно заулыбался. – Именно такого божьего подарка нам и не хватало…

Кто же откажется от пары дюжин разведчиков, прошедших через горнила сражений? На «вольного батьку Махно» старший лейтенант Марголин не походил. Шубин вышел во двор. Предчувствие не обмануло. Это был явно не разложенный сброд. Бойцы в телогрейках и ватных штанах выстроились в две шеренги, оценивающе смотрели на предполагаемого командира. Это были не безусые юнцы или какие-нибудь калечные пенсионеры. Публика серьезная, обстрелянная, не гнущаяся под пулями. На него смотрели запавшие от усталости глаза, никто не шутил, не высказывал комментариев. Взвод был полностью экипирован. За плечами каждого висел вещевой мешок.

– Отлично, Марголин. – Шубин старался не выдавать охвативших его чувств. – Вступайте в нашу дружную семью. Позднее поговорим.

Марголин отдал команду, и бойцы потянулись в барак. Шубин курил на крыльце, вглядывался в лица. Не та когорта, чтобы устраивать конкурс. Интуиция подсказывала: то что надо.

– Устали парни, – объяснил Марголин, прежде чем войти в барак. – Двое суток из Изюма тащились. Часть пути на перекладных проехали, а в основном пешком шли, улучшали, так сказать, свою физическую выносливость.

– В курс введу, и пусть отдыхают, – сказал Глеб. – Скоро полевую кухню подвезут, пир устраивать будем.

– Товарищ капитан? – как-то неуверенно прозвучал за спиной голос.

Шубин резко обернулся. Воистину утро сюрпризов! Сержант Прыгунов из войск НКВД, съездивший по челюсти целому майору, мялся как бедный родственник, не знал, куда пристроить руки. Он был без оружия, на плече болтался худой вещмешок, на щеке ниже глаза поигрывал жизнерадостный синяк. Зато петлицы с сержанта не сорвали, хотя явно пытались!

– Это самое, товарищ капитан, – неуверенно пробормотал сержант. – В общем, здравия желаю, прибыл в ваше распоряжение…

Шубин засмеялся. Не подвел полковник Макарчук, вспомнил просьбу своего подчиненного.

– И тебе желаю здравия, Прыгунов, драчун ты наш, – оно тебе сегодня точно не помешает. Значит, тебя не расстреляли. Пытали, что ли?

– Да ну их, – отмахнулся сержант. – В тюрягу привезли, даже не понял, на какой улице. Отдельную клетку выделили, нары, все как у людей. За стенкой диверсанты сидели, ругались по-немецки. Потом их увели, а назад не вернули. Вот, думаю, и меня, как этих диверсантов… Ну двинул ублюдку в мурло, подумаешь, преступление. Вы же присутствовали, видели, как все происходило. Неужто сами бы не двинули? А он нарисовался под вечер, майор этот. С ним двое автоматчиков были. Орал, сначала кулаками махал под носом, потом решил: чего зазря махать? – и врезал по