Валерий Рощин - Воздушная зачистка Страница 17

В данном случае с восьми приближающихся вертолетов не было отстрелено ни одной тепловой ловушки — вероятно, никто из летчиков не подозревал о засаде, устроенной вблизи аэродрома.

Три стрелка в напряжении ожидали команды Гаффара.

Когда ведущий вертолет снизился до высоты двести метров, он крикнул:

— Пуск!

Одна за другой из пусковых установок под дружные выкрики моджахедов «Аллах Акбар» вылетели три ракеты. Две взмыли в небо, третья, не сработав, упала всего в нескольких метрах от расчета.

Две, настигнув свои цели, взорвались. Пораженные вертолеты, задымив, резко пошли к земле.

И тотчас между номерами огневых расчетов произошла дикая потасовка — каждый, спешно перезаряжая пусковые устройства, хотел выстрелить снова. Гаффару пришлось прикрикнуть на подчиненных. Подействовало мгновенно, ибо полевой командир крайне редко выказывал эмоции и повышал голос. Гораздо чаще он пребывал в невозмутимой задумчивости…

Еще две ракеты ушли в воздух. Одна угодила в борт уже падавшего на летное поле вертолета. Другая, увы, прошла мимо — в считанных метрах от вращавшегося винта успевшей произвести посадку «вертушки».

И все-таки победа! Пять выпущенных ракет — две пораженных цели. Моджахеды торжествовали.

Переполненный восторгом оператор бегал среди своих соплеменников и пытался снимать происходящее на камеру…

— Собрать тубусы! Разбить неразорвавшуюся ракету! — отдавал четкие команды Гаффар.

В обычном бою использованный после выстрела тубус просто выбрасывался. Но американский инструктор строго-настрого наказал собрать и возвратить все тубусы на базу.

Во-первых, по соображениям безопасности — до сего дня «Стингер» оставался чрезвычайно засекреченным ПЗРК. Во-вторых, эти пустые и ненужные трубки служили доказательством того, что отправленные на операции отряды действительно произвели выстрелы, а не продали или не спрятали где-нибудь ценное вооружение. И, наконец, в-третьих, без пустых тубусов заокеанские поставщики не соглашались восполнять боеприпасы.

Люди Гаффара послушно исполнили приказы: собрали тубусы и, разбив камнями отказавшую ракету, спрятали ее в приямок, хорошенько присыпав светлой почвой.

— Отходим. Живо отходим! — торопил моджахедов командир.

И группа, не потеряв ни единого человека, быстро исчезла в направлении ближайшего селения, окрестности которого были испещрены темными дырами кяризов.

Незамедлительной реакции на операцию группы близ джелалабадского аэродрома со стороны русских не последовало. То ли действия Гаффара были тактически безупречны, то ли спас оперативный отход с позиции с последующим исчезновением в запутанных подземельях.

Лишь через полчаса моджахеды услышали гул разрывов реактивных снарядов советских систем залпового огня. Но было поздно — последний воин Аллаха проворно исчез в вертикальной норе.

В душной прохладе глубоких колодцев Гаффар планировал отсидеться до наступления темноты, а за ночь намеревался преодолеть около сорока километров в сторону ближайшего участка границы с Пакистаном. В Пакистане его группу ждали представители службы безопасности, и кто-то из американских советников.

Сердце в груди полевого командира еще долго отбивало бешеный ритм. И вовсе не от быстрого бега, и не от сумасшедшего спуска по узлам уходившей во мрак веревки. А от осознания успешно выполненной операции: всего лишь час назад его группа впервые за историю последней войны в Афганистане уничтожила новейшим ПЗРК «Стингер» два русских вертолета…

Обратный путь до афганско-пакистанской границы занял примерно столько же времени, что и поход до Джелалабада.

Ночами шли по северному берегу реки Кабул, с восходом солнца прятались и отсыпались либо в горных пещерах, либо среди скудной растительности неширокой поймы. В положенные часы молились, и Аллах, наверное, услышал молитвы — за трое суток отряд ни разу не повстречал противника, ни разу не увидел в небе хищные тела боевых вертолетов.

В ночь на двадцать восьмое сентября незаметно обошли селение Герди, что притулилось на пологом склоне берегового изгиба. А под утро, преодолев высокий перевал, ступили на территорию сопредельного государства.

«Все, мы в безопасности, — объявив часовой привал, вздохнул полной грудью Гаффар. — До восхода перекусим, восстановим силы. Потом исполним намаз и тронемся в сторону Пешавара…»

На площадке западного пригорода Пешавара их должен был поджидать транспортный вертолет с офицером службы безопасности Пакистана и с кем-то из бесчисленных американских советников, занимавшихся обучением афганцев в лагере близ городка Чаман.

Главное пройти последние тридцать километров и добраться до площадки. А в кабине вертолета можно будет окончательно расслабиться…

Слух о двух сбитых советских вертолетах опередил группу. Приземлившись неподалеку от военно-учебной базы, и миновав ее охраняемые ворота, Гаффар оказался в объятиях единоверцев. Моджахедов его отряда встретили как национальных героев. Довольный Маккартур даже прилюдно похлопал инженера по плечу и тут же повел к главному военному советнику — полковнику лет сорока пяти.

Тот бросил какую-то писанину, встал из-за массивного стола; снисходительно улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, пожал руку. И сказал без переводчика — верно знал, что тот владеет английским языком:

— Ты хорошо потрудился Гаффар. Наша разведка подтвердила поражение двух целей над аэродромом Джелалабада.

— Спасибо, полковник, — сдерживая рвавшиеся наружу эмоции, отвечал полевой командир.

— Сколько ракет израсходовала группа?

— Всего произвели пять пусков. Но, к сожалению, маршевый двигатель одной из ракет не сработал — она упала в трех метрах от оператора.

— Вот как? Жаль… Надеюсь, вы уничтожили ее?

— Конечно. Мы не имели специального набора для уничтожения, поэтому мои люди разбили ее камнями и закопали.

Советник удовлетворенно кивнул. Вернувшись за стол, нацепил очки, глянул на какие-то документы и, давая понять, что аудиенция окончена, проговорил:

— Итак, Гаффар, отснятая вашим оператором пленка уже отдана в лабораторию. У вас есть пара часов, чтобы привести себя в порядок, а как только пленку проявят — прошу в просмотровый зал. Нам будет очень интересно послушать комментарии непосредственного исполнителя…

Съемка знаменательного события, мягко говоря, не удалась. На небольшом экране мелькали куски светлого неба, ветви кустов и чьи-то ноги, ступавшие по каменистой почве; звуковым фоном к беспорядочной смене размытых кадров служили отрывистые выкрики душманов… Снимая пуски ракет, оператор излишне волновался; руки его постоянно тряслись, да и сам он отчего-то бегал с места на место. Более или менее успокоиться он сумел лишь, фиксируя на пленку последствия ракетной атаки: густой черный дым, поднимавшийся жирными клубами от упавших вертолетов.

Однако и этого скудного материала вкупе с представленными пустыми тубусами с лихвой хватило для аплодисментов в исполнении маститых американских офицеров. Гаффара опять поздравляли, трясли руку и хлопали по плечу…

Позднее запись первой результативной атаки ПЗРК «Стингер» показали президенту Рейгану, а тубус от одной из использованных в этой операции ракет передали в качестве сувенира представителям ЦРУ.

Аэродром Джелалабада после потери двух вертолетов закрыли почти на неделю. А когда полеты с него возобновились, тактика советских пилотов кардинально изменилась. Перед посадкой воздушные суда отныне не снижались по прямой и плавной глиссаде. Снижение производилось либо в специальных зонах безопасности, после чего «вертушки» подлетали к полосе на предельно-малой высоте; либо по очень крутой спирали над аэродромом. При этом тепловые ловушки в обязательном порядке отстреливались каждые несколько секунд.

У Дарвеша оставалось несколько мгновений для выбора, и все же азарт одержал верх.

— Первый расчет — пуск! — громко выкрикнул он, едва истребитель набрал метров тридцать-сорок.

Первая ракета ушла над землей в направлении исчезающего над горизонтом самолета.

Несколько томительных секунд ожидания. Все взоры устремились за полосой белого дыма, оставляемой юрким и чрезвычайно быстрым снарядом.

Промах.

— Второй, третий расчеты — пуск!! — в бешенстве заорал Дарвеш.

Выстрелы производились на предельной дистанции, реактивный истребитель был уже слишком далеко. И ни одна из трех выпущенных ракет цели не достигла…

Под распоровший тишину вой сирены расчеты заученно перезарядили пусковые устройства и ожидали последующих команд старшего.

Три выстрела. Три промаха.