Владимир Коротких - Черная заря Страница 17

— Ладно, скоро поедем. Иди, завтракай и подгоняй сюда.

Они умылись, заварили крепкого чаю и пили его вприкуску с рафинадом.

Андрей поинтересовался у Блинова о судьбе своего предшественника.

— Ушел в Союз на повышение командиром роты.

— А чего это замполит нашу роту веселой назвал?

Блинов поставил кружку с чаем на тумбочку и закурил.

— До вчерашнего дня мы вроде как были не в почете. Но, может, сейчас что и изменится. Я вроде теперь реабилитировался.

Андрей тоже закурил и снова спросил:

— Сань, ты же не один в роте, за что он на всю роту окрысился?

— Есть за что. — Блинов засмеялся и закашлялся от дыма папиросы. — Первым у нас фраернулся на весь полк лейтенант Димка Вавилкин — командир второго взвода, единственный женатик из нас четверых. Слушай, как было. После того, как нас сюда перебросили, жизнь у нас здесь, понятное дело, по-другому пошла, в отличие от стационарной части в мирное время. Отбой и подъем здесь дело весьма условное, потому что чего, спрашивается, солдат поднимать в шесть утра, когда они в пять только вернулись. Кто спал ночью, того понятно — поднимай. Для этого есть дневальные, которые проорут кому надо. Согласен?

— Согласен, — кивнул Андрей.

— Правильно. Я тоже согласен. Но у нас тут не все такие согласные, как мы с тобой. У нас тут по старинке, всех утром под трубу полкового трубача поднимали, — он приставил кулак ко рту. — Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту!!! Жалко, не под оркестр!

В общем, Димка возмутился как-то вслух по этому поводу. А солдаты из его взвода оказались с ним вполне согласные. Но не сказали, что исключительно из большого уважения к нему они этот вопрос собрались урегулировать своими силами и по своему усмотрению. В общем, каким-то образом они ту трубу уперли и в пустыне закопали. А когда они ее закапывали, видно, кто-то их усек и начальству настучал. Тут, конечно, можно было бы и отбрехаться. Мол, не мы это, мало ли солдат, кроме нас, в полку! Но самое смешное то, что эти олухи трубу не просто так закопали, а вложили внутрь ее письмо к потомкам! Представляешь! — Блинов хлопнул ладонями себя по коленям и захохотал. — Они, придурки, написали, что, мол, когда через века археологи найдут эту трубу, то пусть знают, что в этих краях несли нелегкую службу такие-то солдаты из такого-то взвода под командованием такого-то командира!

Андрей с Блиновым долго смеялись, после чего он закончил эту историю:

— Димке за это нагорело, и в полку ему дали прозвище — Дирижер. Но он не обижается, даже сам для связи себе такой позывной взял. Но, кстати, после того случая по утрам дудеть перестали.

Погоди, Андрюха, это еще не все в плане характеристики личного состава! — Блинов снова хлопнул себя по коленям и громко засмеялся. — Недавно отличился еще и командир третьего взвода! Он поехал в Союз с желтухой, а справку привез от триппера!

Андрей подскочил, расплескав чай:

— Бочок? Вася? Да мы с ним в поезде до Ташкента ехали! — он радостно потряс кулаком.

В это время за дверью послышался шум подъехавшего бэтээра.

Блинов поднялся.

— Ну вот, Андрюха. Теперь ты тоже славный представитель нашей боевой роты. Уж не подведи нас, таких! Поехали, что ли?

БТР стоял прямо у дверей. Они забрались сверху на броню. Блинов положил рядом свой автомат. Оружие Андрея находилось в роте, поэтому Блинов снял со своего ремня кобуру с пистолетом Макарова и передал его Андрею:

— Держи, мало ли что.

Пока Андрей надевал кобуру на ремень, к бэтээру подбежал солдат.

— Товарищ старший лейтенант, я с вами назад поеду!

— А живот как? — спросил Блинов. — Я тебя обратно в полк не повезу, учти!

— Живот нормально! Дизентерии нету! Мне пилюлек с собой много дали! На всех хватит! Чего я буду здесь загорать?

— Ладно, садись за пулеметы, а мы сверху прокатимся. — Блинов наклонился к водительскому люку и сказал: — В объезд по пустыне поедем. Хватит нам пока острых ощущений. Тормознешь у трубопроводчиков на повороте. — И, обращаясь к Андрею, добавил: — Кореша проведаю, тебя познакомлю. Он в инженерных войсках. Они горючее из Союза качают по трубопроводу.

БТР заревел двигателями и скоро, покинув пределы расположения полка, быстро покатил по асфальтовой дороге, пролегающей по самому краю пустыни. По обочине дороги тянулся трубопровод малого диаметра. Они сидели на броне, свесив ноги в передние люки. Сильная жара еще не наступила. Со стороны гор дул легкий прохладный ветер.

Андрей с удовольствием подставил лицо ветру и смотрел по сторонам. Рядом на броне сидел Блинов, обычный, нормальный парень, а где-то в роте находился его знакомый прапорщик Бочок. Он постепенно переставал воспринимать войну как явление таинственное, малопостижимое для его ума. Исчезли мучившие до сих пор сомнения о его пригодности в здешних условиях. Вокруг были такие же парни, как и он сам, исполняющие свой долг перед Отечеством, защищая его рубежи на дальних подступах.

Километров через пятнадцать БТР сбросил скорость и остановился у небольшой заставы. Кроме техники охраны, в капонирах стояли дизельные моторы, приводящие в движение насосные установки по перекачке топлива.

Блинов спрыгнул с брони и позвал Андрея за собой.

Навстречу им шел прапорщик, небольшой пузатый мужичок, лет тридцати с гаком. Из-за полноты, даже в условиях относительной утренней прохлады, у него виднелись большие потные круги на форме в области подмышек, на спине и животе. Его лицо с широкими скулами, мясистым носом и заметным вторым подбородком было сосредоточенно-серьезным.

Блинов шутливо поприветствовал его:

— Все, что создано народом, защитим трубопроводом! Здорово, Ковальчук! Где Сидоров?

— Здорово. — Ковальчук пожал им руки и серьезно сказал: — Ты, видно, не знаешь, в госпитале он.

— А что такое? — посерьезнел Блинов.

— Да обычное. Ранен в плечо и в легкое. Насквозь пуля прошла. Но сказали, что не очень опасно для жизни. Еще у нас двое контуженных.

— А что случилось? Давай рассказывай! — нетерпеливо просил Блинов.

— Да ясно что. Духи за последнюю неделю по трассе до кишлака три раза трубопровод ночью подрывали. Мы на это время прокачку прекращаем, а утром, когда свиднеется, латаем его. В последний раз разведчики из вашего полка духов на засаду словили. Но духов оказалось немерено. Так и поперли на них из пустыни. Слышим, они по рации подмоги из полка просят. Мол, у них уже убитый есть. А к ним из полка-то когда еще доскачут? Тогда капитан Сидоров десять человек из наших взял и к ним на бэтээре по кювету добрался. Я тут остался за него, сам ничего не видал, только издали. Стрельба была долгая, со взрывами. Когда из полка подмога пришла, духи уже в пустыню утекли и своих дохлых с собой утащили. Ловко у них получается. Но им тоже попало от наших. Кровищи с их стороны дороги было много. Я утром видел.

— Да ладно про кровищу трепать, что с Сидоровым произошло? — перебил Блинов.

— Да что, попали в него! А как? В потемках, говорят, не видали, только слышали, как он закричал в материк. Оттащили в сторону, он сознание и потерял. А контуженые наши до приезда ваших отстреливались. Только потом блевать стали кровью и равновесие терять. Их тоже забрали в санбат.

— Ясно, Ковальчук. Ты писать умеешь?

— Умею, конечно, я ж десятилетку кончил, — серьезно ответил прапорщик.

— Молодец, я так и знал. Ты, Ковальчук, счастливый обладатель дара рассказчика! Ты, как чего кому рассказываешь, потом сразу записывай за собой. В старости вот такие мемуары получатся! — Блинов поднял вверх большой палец и, пожимая ему руку, прощаясь, сказал: — Ну, будь. Береги хозяйство до возвращения Сидорова. Как от него весточка придет, привет от меня передавай и адресок запиши, где он лечится. Пока!

Они снова забрались на броню. Блинов задумчиво сказал:

— Может, и не вернется Сидоров, ранение серьезное. В Союзе, скорее всего, служить оставят. Главное, живой.

БТР свернул с дороги и направился в пустыню по колее, наезженной тяжелой бронетехникой. По сторонам потянулись невысокие барханы из желто-рыжего песка. Объезжая их, БТР двигался медленно и плавно, как корабль, покачиваясь на волнах. По мере продвижения в глубь этого царства песка барханы становились все выше. Некоторые из них достигали высоты трехэтажного дома. Колея время от времени терялась, занесенная песком, но потом местами появлялась вновь.

Иногда на песке встречались змеи, ящерицы и черепахи.

— Смотри, смотри! — Андрей тронул Блинова за локоть и указал в сторону, на край бархана. — Глянь — крокодил!

По песку неторопливо шествовал коричневый варан размером больше метра в длину. Увидев БТР, он остановился, замерев на кривых коротких лапах, и повернул в его сторону свою мощную голову, несколько раз высунув длинный темный язык, всем своим видом подчеркивая превосходство хозяина этих мест.