А Федотов - Разведчики в тылу врага Страница 19

Кляцкий сел на корточки за спиной Шаврина, и телега тронулась. Дорога шла лесом. Лошадь с трудом передвигала ноги по топкой грязи. Телега покачивалась из стороны в сторону.

Когда поравнялись с изогнутой березкой на косогоре, Алексей всем своим телом навалился на Шаврина. Однако тот вывернулся и соскочил с подводы. Лошадь остановилась. Шаврин хотел вцепиться в Алексея. Но тут как из-под земли выросли два разведчика — Анатолий и Федор. Федор сбил негодяя с ног, и Шаврин упал в грязь. Пытаясь подняться, он кричал и ругался, ему заткнули рот, руки и ноги связали веревками и втроем взвалили эту тушу на телегу. Он извивался, стараясь встать, мычал и сопел, но руки у разведчиков были крепкие.

Алексей натянул вожжи и свернул в лес. Не прошло и получаса, как подвода остановилась в чаще леса на небольшой полянке у заброшенного колодца. Шумели, покачиваясь от ветра, верхушки деревьев. Из укрытия вышли остальные разведчики и тесным кольцом окружили подводу.

Шаврина развязали и вытащили изо рта кляп, Федор приказал ему встать. Животный страх охватил предателя и, упав на колени, он забормотал:

— Братцы, я русский, родные мои люди, да разве я виноват, меня заставили немцы служить на них, они грозились убить меня, если я откажусь.

Губы его посинели, высохли и дрожали.

Разведчики с омерзением смотрели на ползавшего перед ними на коленях гада в человеческом обличье.

Федор вышел на шаг вперед и громко произнес приговор:

— Именем Советской власти. Именем Родины. За злодеяния, причиненные советским людям на временно оккупированной немецкими захватчиками территории, ты, предатель Шаврин, приговариваешься к смертной казни. Шаврин обхватил голову обеими руками и со стоном повалился в ноги Илюхину. Потом опомнился и дрожащим голосом произнес:

— Вам нет никакой выгоды убивать меня. Не сегодня — завтра вас всех перевешают. Оставьте мне жизнь — и я сохраню вам вашу. Я все для вас сделаю.

— Пора кончать,— сказал Федор.

Предатель был расстрелян и сброшен в колодец.

Исчезновение Шаврина напугало других предателей. Они просили жандармерию усилить охрану и предпринять новые карательные экспедиции против советских патриотов, партизан и разведчиков.

Дмитрий Никитюк

Федор, положив руку на стол и нахмурив брови, о чем-то глубоко задумался. Ваня Анненко, только что вернувшийся с задания, озябший и промокший до нитки, отогревался у самодельной печурки. Саша сушила перед открытой дверцей печи белье разведчиков. Остальные крепко спали перед предстоящим выходом на задание.

— Слушай, Ваня, — нарушил тишину Федор,— а ведь наши дела неважные. Хлеб и сало завтра доедаем. Где достать продукты? С командованием связаться не можем. Сегодня Саша доложила, что радиостанция не работает: нет питания. Куда принять самолет, где ожидать грузы? Наши начальники не знают и не будут этого знать, пока мы не наладим радиостанцию и не установим с ними связь.

— Соли тоже нет. Да и обувь у ребят совсем износилась,—добавила Саша.

— Нашу землянку гитлеровцы могут обнаружить, нужно уйти из степи в надежное место, — продолжал Федор.

Внимательно выслушав Илюхина, Иван предложил-ему смелый, дерзкий и, с его точки зрения, единственно осуществимый план.

— Я вот что думаю, — начал он. — Перейти из степи к кому-нибудь из патриотов в село и тем более достать у местного населения продовольствие — сейчас просто невозможно и опасно и для нас, и для них. Всюду облавы, население боится связаться с нами. Нам нужно опереться на кого-нибудь из представителей местной «власти», с симпатией относящегося к Красной Армии. Надо найти и убедить такого человека, а если нужно, то и силой заставить его помочь нам.

— Молодец, Ваня, ты прав. Сделаем так! — воскликнул Федор, вспомниз недавний разговор с Симой. — Есть такой человек.

В ту же ночь Федор встретился с Симой:

— Я опять за твоей помощью. Ты как-то говорила, что в вашем селе есть полицейский, кажется Никитюк, который может помочь нам.

— Как же, обязательно поможет. Вчера он опять спрашивал меня, скоро ли придут наши войска и что он лично должен сделать, чтобы помочь Красной Армии, — ответила Сима.

— Так вот, я прошу тебя передать Никитюку, что представитель Красной Армии желает с ним завтра встретиться для переговоров, но предупреди его, что если он об этом кому-нибудь скажет, его постигнет суровая кара.

— Хорошо, я это сделаю. Я сама приведу его к этому представителю.

Местом встречи Федор избрал опушку леса за «сиреневым островком» и назначил встречу на 20 часов,

Илюхин не спал в эту ночь. Обдумывал и прикидывал, как лучше организовать встречу с Никитюком. В любую минуту можно было попасть в ловушку. Илюхин шел на большой риск, подвергая опасности не только себя, но и всю группу, а также семью Симы.

На следующий день с наступлением сумерек Федор, взяв с собой двух разведчиков — Ваню Анненко и Петю Бо'Ндаренко, углубился в лес. Шли быстро, так что к назначенному месту пришли за полчаса. Стемнело. Внимательно осмотревшись кругом и не обнаружив ничего подозрительного, Илюхин приказал товарищам спрятаться в кустах, а сам поправил кобуру, сел на небольшой пенек и принялся ждать. Вскоре Федор еще издали увидел Симу с незнакомым человеком. Федор поднялся и быстро пошел навстречу. Подойдя к ним, поздоровался сначала с Симой, потом с полицейским. Никитюк дрогнувшим голосом ответил на приветствие.

— Садитесь, Никитюк, — указал Федор на пенек, а сам сел рядом на крепкие сучья.

Сима отошла в сторону, но слышала весь разговор. Никитюк был сильно взволнован и в первую минуту даже заикался.

— Успокойтесь, Никитюк, держите себя просто, мы не каратели и не жандармы. Я представитель Красной Армии, которая борется за освобождение Родины. Я хочу спросить вас: можете ли вы честно и от всего сердца помочь нашей армии, помочь мне и моим товарищам в этой справедливой борьбе и облегчить нашу жизнь в тылу врага?

— Конечно могу, — поспешил ответить Никитюк, — я давно об этом говорил Симе. Ведь правда, Сима? — оглядываясь на женщину, спросил он.

— Правда, — ответила, подходя, Сима.

— Только запомните, Никитюк, еще раз повторяю вам: помогать надо искренне. Наша армия и народ беспощадно карают предателей. Вы знаете, какая участь постигла Шаврина.

— Знаю, — тихо ответил Никитюк. — Я все сделаю, поверьте мне.

— Ну что ж, Никитюк, с сегодняшнего дня вы будете выполнять задания советского командования в тылу врага. Вы понимаете, какая это ответственная и почетная задача?

— Понимаю. Говорите, что я должен делать.

— Прежде всего — добыть питание для радиостанции. А заодно и для нас не мешало бы, — улыбнувшись, добавил Илюхин.

Никитюк должен был также добывать и сообщать через Симу сведения о противнике, его планах, намерениях, дислокации, предупреждать Федора о намечающихся облавах и карательных экспедициях против партизан и разведчиков, рассказывать обо всех распространяющихся в поселках слухах и разговорах, касающихся Советской Армии и советских разведчиков.

Большое значение Илюхин придавал ложной информации, распространяемой немецкой жандармерией, о действиях партизан-разведчиков и их местонахождении. Кстати, Никитюк должен был помогать разведчикам и в подыскании безопасных мест базирования.

Выслушав эти задания, которые отныне становились его новыми обязанностями, Никитюк, вытянувшись по стойке «смирно», взволнованно проговорил:

— Спасибо за доверие. Постараюсь выполнить ваше задание.

На другой же день Никитюк через Симу передал Федору крупу, сало, соль, хлеб и занялся выполнением других задач.

28 октября разведчики оставили «сиреневый островок» и перебрались к Дмитрию Никитюку. Никто, конечно, не мог и подумать, что в сарае и на чердаке дома полицейского скрываются советские разведчики.

У партизан

Окончилось теплое, сухое крымское лето. Наступила холодная осень. К прежним трудностям и опасностям в работе разведчиков теперь добавились дожди, слякоть, гололедица, туманы, снегопады.

По-прежнему бездействовала рация из-за отсутствия питания. Между тем восстановить связь с командованием следовало во что бы то ни стало. Илюхин должен был просить немедленно выслать самолетом тол, детонаторы, огнепроводный шнур, гранаты, запасы продовольствия.

Тем временем усилился гитлеровский террор. Оставаться в поселке даже у самого «представителя власти» было слишком опасно. Группа перебазировалась в пещеры каменоломен, туда, где в мирное время добывался камень для стройки, а в 1942 году шли бои.

21 ноября, рискуя жизнью, Добровольский пробрался в Зуйский лес к партизанам и вернулся оттуда с радиостанцией и боеприпасами. Связь с командованием была восстановлена, просьба о помощи передана. Но недолю радовались разведчики: через три дня связь с Большой землей снова прервалась — вышел из строя передатчик, и Саша, как ни билась, не смогла его отремонтировать.