Михаил Прудников - Пароль получен Страница 20

Когда за Вислянским закрылась дверь, Марчковский сказал Терезе:

— Такие знакомства никому не делают чести.

— Боже мой, Викентий, неужели ты не убедился, что это простой аферист, услугами которого приходится, к сожалению, пользоваться.

— Убедился. Потому и говорю. Ну да ладно, теперь поздно об этом. Но всегда помни, что ты связана с Дедом, с его людьми и можешь с помощью таких вот людишек завалить дело…

— А ведь и ты хочешь использовать его, — улыбнулась Тереза. — Разве не так?

Марчковский улыбнулся в ответ:

— Ты очень проницательна, Тереза!

3. В Берлине

На следующий день Марчковский уезжал в Берлин. Тереза не провожала его: вечером у нее был спектакль. Полковник встретился с Рышардом на вокзале. Вислянский подобострастно пожал протянутую ему руку.

Марчковскому удалось достать билеты в двухместное купе, и Рышард блаженствовал: ему редко приходилось ездить в первом классе.

Полковник был неразговорчив. Он подчеркивал дистанцию, разделяющую его и Рышарда. Тот не обижался: он привык к высокомерию господ, с которыми сталкивала его профессия. А полковник хотя и был поляком, видимо, занимал высокое положение у нацистов… Это заставляло спекулянта относиться к нему с боязливым почтением.

В Берлине они расстались на перроне. Марчковский записал, как разыскать своего спутника, предупредил, что сделает это непременно, чтобы получить пока еще не оплаченный долг. Он сел в автомобиль, удостоив Рышарда легкого кивка головой, и укатил.

Поселился Марчковский, как обычно, в «Савое».

Днем шторы его окна были всегда раздвинуты. Он вызвал горничную и сказал, что в ее обязанности будет входить лишь вытирать пыль и убирать постель. Предупредил, чтобы она не смела переставлять вещи в номере.

— Я привыкаю и не люблю, когда нарушается порядок, — бросил он горничной.

Та кивнула в знак согласия. Множество офицеров перевидела она в отеле. У каждого свои причуды, свои прихоти. И ее вовсе не удивило предупреждение полковника.

В последующие дни Марчковский помогал генералу составлять доклад, надеясь, что будет тоже допущен на заседания генерального штаба.

Однако генерал заявил полковнику, что тот не будет присутствовать на заседаниях. Это распоряжение свыше касалось всех консультантов.

Такой оборот дела вносил серьезные изменения в планы Марчковского.

В первый раз между часом и двумя он зашторил окно. Затем оделся и направился в кафе «Линден».

В этот час тут было много свободных столиков. Марчковский облюбовал один, в дальнем углу.

Минут через пять в кафе вошел человек в форме армейского капитана и направился к столику Марчковского. Щелкнув каблуками, он громко произнес:

— Рад встрече, господин полковник!

А потом, усаживаясь за столик, тихо сказал: — Меня зовут Вальтер Зепп. — И еще тише: — Что случилось, Гром?

Марчковский облегченно вздохнул. Он почувствовал, как спадала напряженность ожидания этой встречи. Ведь до последней минуты он сомневался: поверили ему или нет? Значит, все-таки поверили…

Помешивая ложечкой кофе, он сказал:

— Мне не удастся попасть на заседания. Но я много думал: возможен другой путь…

— Какой?

— Изучить одного из хранителей кожаных портфелей.

— Об этом следует подумать. Но пока ничего не предпринимайте, ждите указаний…

— Я только хотел сказать, что могут потребоваться люди.

— Ждите указаний, — повторил Вальтер. А потом громко, чтобы слышали за соседними столиками, спросил: — Вы все так же сопровождаете своего генерала? Да вырвитесь хоть на вечерок! Вспомним нашу варшавскую встречу! Согласитесь, что мы хорошо погуляли тогда, полковник…

Капитан еще долго говорил, предаваясь воспоминаниям о приятно проведенных часах, потом взглянул на циферблат, извинился и поднялся. Он взял с полковника слово, что тот выберет свободный вечер для встречи.

Марчковский, вернувшись к себе в номер, решил, что следует все-таки заранее готовить почву. Пока есть время, полезно будет прощупать спекулянта Рышарда. Может, и впрямь через него можно завязать кое-какие знакомства… Марчковский позвонил Вислянскому, сказал, что хотел бы повидаться с ним, прокатиться в автомобиле по Берлину. Рышард с готовностью согласился.

Через час они медленно катили по весенним берлинским улицам. Марчковский вел машину. Рядом расположился Рышард. Он проникся доверием к полковнику и охотно рассказывал о своих берлинских делах, сетуя на то, что офицеры, с которыми имеет дело, становятся невыносимы: требуют все больше денег за товар.

— Это акулы, пан полковник! Самые настоящие акулы. Вчера я встречался с одним. Это крупная птица из абвера. По роду службы он бывает в разных странах. Привозит много добра. Не так давно он приволок из Франции несколько ящиков духов!.. И каких!.. — Рышард прищелкнул языком. — Но он просто грабитель! Он требует за свой товар такую сумму! А птица он важная. Имеет даже собственную охрану…

— Для чего же ему охрана?

— Ну, пан полковник! Чего не знаю, того не знаю. Я и так кое о чем догадался, можно сказать, благодаря способности анализировать.

— Не тяните, Рышард.

— У меня даже создается иногда впечатление, что он сам находится под стражей. Его держат, как пленника. Ну, сами понимаете…

Марчковский посмотрел на самодовольное лицо Рышарда и рассмеялся.

— Признаться, пока понимаю не слишком много.

— А кое-что я достоверно знаю…

Марчковский недоверчиво покачал головой. Это, видимо, распалило Рышарда:

— Не верите? Ах, если бы я смог вам показать его… Но — о чем говорить! К нему доступа нет!..

— А вам? — перебил его Марчковский.

Вислянский усмехнулся.

— Я — другое дело.

Они катили по загородному шоссе.

Полковник как бы безучастно слушал хвастливую болтовню Вислянского, а в голове зрело решение. Конечно, и речи не может быть о том, чтобы открыться спекулянту, который со спокойной совестью тут же донесет на него. Но можно разыграть перед Рышардом небольшой спектакль…

План действий сложился в голове Марчковского мгновенно. Хорош или плох этот план — можно проверить только на практике… Надо действовать!

Марчковский свернул к роще, остановил автомобиль и приказал Рышарду вылезти из машины. Тот смотрел на полковника недоумевающим взглядом, не понимая, чего от него хотят…

Марчковский увел Рышарда к небольшому овражку.

— Я не знаю, что вы за человек, Вислянский. Но мы с вами соотечественники… Мы поляки, Вислянский, и должны друг другу помогать.

— Конечно, конечно, — бормотал тот, силясь понять, что его ожидает.

— Прежде всего, вы не должны мне лгать, Рышард! Знаете ли вы, где майор хранит деньги?

— Конечно, дома. Это самое надежное место. Он прятал деньги, которые получал от меня, в сейф. О, он богат, как Крез…

— Вот что, Вислянский, от вас требуется немного, но получите вы за это столько, сколько никогда не принесут ваши спекулятивные сделки. Вы будете иметь хороший куш, если сумеете держать язык за зубами.

Рышард многозначительно приложил палец к губам. Марчковский поморщился, вспомнив такой же жест Терезы.

— Чертите точный план, рассказывайте все, что вам известно об охране вашего знакомого, о нем самом. Намечена ли у вас встреча с ним в ближайшие дни? В общем, выкладывайте все.

На обратном пути Марчковский выбрал шоссе, ведущее прямо к вокзалу Фридрихштрассебанхоф.

На вокзальной площади остановил автомобиль.

— Сейчас вы купите билет в Варшаву, — сказал Марчковский. — Вечером уедете. Так будет безопаснее для вас, и мне мешать не будете. Если все пройдет успешно, ваша доля вам будет выплачена немедленно. Я человек слова.

В тот же вечер Рышард Вислянский выехал в Варшаву.

На следующий день, придя утром в генеральный штаб, Марчковский понял, что беспрерывные совещания закончились. Офицеры штаба стали более оживленными. Повеселевшим ходил и генерал Гросс. Он даже сказал Марчковскому:

— Скоро мы возвращаемся, полковник… Я подумал о вас. И приготовил сюрприз: неделя отдыха в Варшаве! Вас, надеюсь, это устроит?

— Я вам безмерно благодарен, господин генерал!

— А! — генерал махнул рукой. — Что там! Я оптимист, полковник. Если нам помешали русские морозы еще в сорок первом взять Москву, то лето сорок третьего станет переломным этапом. Мы начнем грандиозное наступление, и никто нас не остановит. До самых Уральских гор!

— Ваши чувства я полностью разделяю, генерал.

— Ну а теперь разговор конфиденциальный… Я устраиваю в нашем отеле ужин для моих друзей. Разумеется, вы приглашены, полковник. Кстати, будет и штандартенфюрер СС Ламмердинг, прибывший из Белоруссии по личному вызову Гиммлера. Так что прошу быть моим гостем!