Артем Ивановский - Утерянные победы Красной Армии Страница 21

«Предложения об отводе войск исходят от вас и от Буденного, главкома юго-западного направления. Вот выдержки из донесения Буденного от 11 числа: «Шапошников указал, что Ставка Верховного Командования считает отвод частей ЮЗФ на восток пока преждевременным… Если Ставка Верховного Командования не имеет возможности сосредоточить в данный момент такой сильной группы, то отход для Юго-Западного фронта является вполне назревшим». Как видите, Шапошников против отвода частей [Интересно, что Василевский в мемуарах приводит противоположное мнение начальника Генштаба. — Авт.]., а главком за отвод… Киева не оставлять и мостов не взрывать без особого разрешения Ставки»[88].

Упорное намерение Сталина продолжать оборону Киева даже ценой гибели пяти армий, как обычно, диктовалось политическими причинами. 12 июля 1941 года в Москве было подписано соглашение между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии. Президент США Рузвельт в августе 1941 года направил Сталину послание с предложением распространить ленд-лиз на Советский Союз. А что же Красная Армия может продемонстрировать союзникам? Поражения одно другого тяжелее? Нет! Киев надо держать любой ценой. Буденный явно не оправдал возлагавшихся на него надежд, поддался панике. Значит, чтобы стабилизировать ситуацию на юго-западном направлении, туда нужно направить другого, более решительного и твердого главкома.

A.M. Василевский пометил эту характерную особенность сталинского руководящего стиля: «Сталин исходил из того, что, если боевые действия развиваются не так, как нужно, значит, необходимо срочно произвести замену руководителя. Перемещения касались всего аппарата Наркомата обороны, Генерального штаба и руководства войсками. Однако такое отношение к кадрам далеко не всегда давало положительные результаты»[89]. Тем более что сталинские кадры представляли собой один универсальный тип. Это обстоятельство четко дало себя знать при смене командования на юго-западном направлении.

13 сентября маршал С.М. Буденный передал дела прибывшему из Москвы маршалу С.К. Тимошенко. Последний уже успел продемонстрировать свои полководческие способности на Западном фронте. Впрочем, применять их было поздно. Доставшаяся Тимошенко в наследство от предшественника обстановка являлась, по существу, безнадежной. Разрыв между 13-й и 21-й армиями в районе Новгород-Северского достиг 75 километров. В эти «ворота» хлынули немецкие войска, которым нечего было противопоставить. В день назначения Тимошенко начальник штаба Юго-Западного фронта направил в Ставку доклад о том, что положение осложняется нарастающими темпами: прорвавшемуся на Ромны, Лохвицу и на Веселый Подол, Хорол противнику могут противодействовать только разрозненные части местных гарнизонов и истребительных отрядов, и продвижение его идет без сопротивления. Обескровленная атаками на плацдармы 38-я армия пятится на восток, в результате чего на левом фланге появился новый разрыв в линии фронта и туда полным ходом устремились танки Клейста. Еще одна брешь пробита в стыке между 5-й и 37-й армиями в районе Кобыжчи.

Паникеру ответил лично Верховный Главнокомандующий: «Генерал-майор Тупиков номером 15 614 представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова и Потапова прекратить отход. Надо внушить всему составу фронта необходимость упорно драться, не оглядываясь назад. Необходимо неуклонно выполнять указания т. Сталина, данные вам 11.IX.»[90]. Василевский заметил: «После этого руководству Юго-Западного фронта оставалось лишь исполнить свой долг до конца».

Ни 13, ни 14, ни 15 сентября Тимошенко не отдал приказа об отводе войск из киевской ловушки. Сложившаяся ситуация один к одному напоминала трагедию 3-й и 10-й армий в белостокском выступе. Новый главком не мог этого не понимать. Но, как точно подметил адмирал Н.Г. Кузнецов: «Эти люди не умели самостоятельно действовать, а умели лишь выполнять волю Сталина, стоявшего над ними»[91]. Поэтому 15 сентября передовые части танковых групп Гудериана и Клейста соединились в районе Лохвицы. В окружение попали 5-я, 26-я, 37-я армии, часть сил 21-й и 38-й армий.

Только в ночь с 17 на 18 сентября Ставка ВГК направила в штаб Юго-Западного фронта приказ оставить Киев. Понятно, что в условиях котла командование быстро потеряло связь с нижестоящими штабами и управление войсками. В считаные часы окруженные армии перестали существовать как организованные воинские соединения, раздробившись на массу отрядов и групп, которые действовали в отрыве друг от друга. Ситуация усугублялась тем, что прийти на помощь окруженцам не могли ни войска Брянского, ни Южного фронтов. А.И. Еременко был ранен и эвакуирован в Москву, его части обескровлены. Поэтому Тимошенко стал бросать на противника любые отдельные дивизии, полки и бригады, оказавшиеся под рукой.

17 сентября остатки 13-й армии нанесли контрудар в район Конотопа, где оборонялась 10-я немецкая мотопехотная дивизия и гренадерский полк «Великая Германия». Удар был отбит.

18 сентября 129-я танковая бригада, 9-я кавалерийская и 100-я стрелковая дивизии под общим руководством генерал-майора А.П. Белова пошли в атаку на Ромны. Гудериан отмечал в воспоминаниях' «18 сентября обстановка в Ромнах стала критической. С утра с левого фланга доносились звуки сражения, становившегося все ожесточеннее. На Ромны тремя колоннами двигались свежие силы противника. Они уже на полмили углубились в город. В нашем распоряжении были два батальона 10-й мотопехотной дивизии и несколько зенитных батарей. Наша воздушная разведка очень страдала от превосходства противника в воздухе… Однако в итоге нам удалось отстоять и город, и наш полевой штаб»[92].

21 сентября Тимошенко нанес новый контрудар в районе Глухова. Прибывшие из Харькова подкрепления завязали ожесточенные бои с оборонявшейся здесь 17-й танковой дивизией генерал-майора Арнима. Трое суток шла кровопролитная борьба, но немцы удержали город.

25 сентября Тимошенко возобновил атаки на Глухов, а также попытался взять штурмом Белополье и Ямполь. Солдаты Гудериана отразили все атаки советских войск.

На следующий день немцы завершили ликвидацию киевского котла. Они захватили 665 тысяч пленных, 3700 орудий, 850 танков. В плен попал командующий 5-й армией генерал М.И. Потапов. Командование фронта погибло в полном составе: командующий М.П. Кирпонос, член Военного совета М.А. Бурмистренко, начальник штаба В.И. Тупиков. С уничтожением пяти советских армий на юго-западном направлении образовалась брешь шириной почти 200 километров. Немцам открылась дорога на Крым, Харьков и Ростов.

Советские военачальники по-разному оценивали итоги битвы за Киев. Например, С.М. Штеменко писал: «На подготовленном киевлянами оборонительном рубеже по реке Ирпень советские войска вместе с народным ополчением стояли насмерть 70 дней. Враг вынужден был избегать фронтальных ударов, искать разрывы в расположении наших войск. Только 15 сентября танки Гудериана и Клейста, обходившие Киев с севера и с юга, соединились наконец в районе Лохвицы… Киевское сражение затормозило темп продвижения лавины вражеских войск на Юго-Западном направлении и позволило нам выиграть время для подготовки обороны на новых рубежах»[93]. Мысль правильная: оставили бы вовремя Киев, вот и не вынудили бы тем самым немцев окружать нас.

Более взвешенную оценку дал А.М. Василевский: «Серьезная неудача, постигшая нас на этом участке боевых действий, резко ухудшила обстановку на южном крыле советско-германского фронта. Создалась реальная угроза Харьковскому промышленному району и Донбассу. Немецко-фашистское командование получило возможность вновь усилить группу армий «Центр» и возобновить наступление на Москву»[94].

Интересно, была ли возможность избежать катастрофы под Киевом?

Серьезная неудача, которой могло не быть

Г.К. Жуков, А.М. Василевский, И.Х. Баграмян в воспоминаниях единодушно говорят о неизбежности оставления нашими войсками Киева. А также о том, что единственным выходом из создавшейся на Юго-Западном фронте обстановки был скорейший отвод армий Потапова и Кузнецова за Днепр с целью выравнивания линии фронта по какому-нибудь сильному в естественном отношении рубежу. Сталин же придерживался иного мнения. A.M. Василевский объяснял это тем, что «Сталин, к сожалению, всерьез воспринял настойчивые заверения командующего Брянским фронтом А.И. Еременко в безусловной победе над группировкой Гудериана». В то время как»… и Б.М. Шапошников, и я с самого начала считали, что Брянский фронт не располагает для этого достаточными силами». «Но, — добавляет Василевский, — тоже поддались уверениям его командующего»[95].