Сергей Козлов - Байки офицерского кафе Страница 25

Когда, после того, как все, в очередной раз пришли в себя, начался невообразимый шум. Последовали предложения еще раз «спасти безумца», но, как выяснилось, было поздно. Как-то, встретив в городе пропавшего жениха, Валентина поинтересовалась, почему он не заходит. Тот, в свою очередь, ответил, что только что вернулся из командировки. Валентина, спросила, не разлюбил ли он ее за это время. Замполит, избегая прямого разговора, немного помявшись, ответил, что нет.

— Ну и чудесно! — сказала Валентина и, остановив такси, скомандовала, как когда-то Гагарин: «Поехали!».

Доверчиво сев в машину, замполит спросил:

— Куда едем?

— Как куда, — удивилась Валька, — жениться! Чтобы не ждать в городе положенный месяц, распишемся в сельсовете у меня в станице. Там все свои.

Замполит, будучи человеком деликатным, возразить не смог. Спустя пару часов все было кончено.

Свадьба прошла шумно. О ней говорили долго, но спустя некоторое время забыли, как забыли и всю эту историю. Со временем и чувство вины, имевшееся у офицеров, пропало.

И не потому, что Валька изменила свое поведение, выйдя замуж. Нет, все оставалось по-прежнему. Скорее потому, что сам замполит, не зацикливаясь на патологической любвеобильности своей супруги, был вполне доволен своей жизнью. Наверное, он был идеальной парой для такой женщины.

На замке ли граница?

Утверждение о непроходимости государственной границы СССР было истиной для всех граждан Союза Республик свободных, кроме разведчиков специального назначения. Им частенько приходилось противодействовать пограничникам на учениях по прорыву или переходу госграницы.

Нельзя сказать, что задача эта была пустяковой. Некоторые группы попадались в полном составе, но не при пересечении контрольно-следовой полосы, где, как показывали советские фильмы, под каждой коровьей лепешкой сидел пограничник и звонил на заставу по телефону. Даже применение собак не всегда помогало.

На одном из самых первых учений, по реальному переходу государственной границы с Польшей, против разведгруппы, которой командовал старший лейтенант Рыжик, действовали польские пограничники. Идя по следу разведчиков, они пустили двух собак. Действуя не совсем так, как положено, Рыжик остался прикрывать отход группы. Обладая феноменальной физической силой, он в считанные секунды зарезал первую овчарку, бросившуюся на него. Вторую он удавил поводком и повесил на дереве. Сам же спокойно ушел догонять подчиненных.

Поляки были потрясены, найдя трупы их лучших овчарок и попросили им показать людей, которые это смогли сделать. Руководители учениями сказали союзникам, что это сделал один человек. Поляки в это верить отказались. Тогда им представили Рыжика. Внешний вид его и слова: «Пускайте еще двух, если не жалко. Покажу, как это делается», убедили союзников, которые потом ходили вокруг спецназовца, как вокруг инопланетянина.

Вообще вид Рыжик имел очень внушительный. Рассказывали, что как-то Белорусская бригада выехала на прыжки. В части остался только суточный наряд. Дежурным по части заступил майор Рыжик. Внезапно в часть приехал Командующий Округом и никого, кроме дежурного, не застав в части, уехал на площадку приземления. Там он поделился своими впечатлениями с комбригом: «Приезжаю к тебе в часть, а там — никого. Один майор перед штабом с лопатой стоит…». Комбриг решил, что Рыжик зачем-то решил лично что-то окопать лопатой, но далее из разговора стало ясно, что «лопатой» Командующий назвал ладонь Рыжика, которой тот отдавал честь.

Труднее всего было работать в приграничном районе, где местные жители прекрасно знали друг друга и пограничников заставы. И без того бдительные, они активизировались в период учений, когда за достоверную информацию о разведчиках «условного противника» они получали вполне безусловную премию от трех до пяти рублей. Особые трудности создавали юные друзья пограничников. Но и люди постарше не теряли бдительность.

На границе с Китаем проходили совместные учения бригады специального назначения ЗабВО[17], территориальных органов КГБ и погранвойск округа. Группа под командованием лейтенанта Иннокентия Пака, корейца по национальности, выполнила задачу и решала вопрос эвакуации. Не хотелось попадаться в самом конце учений. Форма одежды у спецназовцев была стилизована под форму военнослужащих США. Однако она имела определенное сходство и с формой китайских военных. Отношения в те годы с Китаем были очень натянутые. Группа расположилась на короткий привал у тропинки, ведущей в деревню. Кеша достал карту и стал прикидывать, как бы им лучше обойти посты «погранцов». В это время на дороге появилась старушка. Черт дернул Пака высунуть из кустов свою корейскую физиономию и, тыча пальцем в карту, спросить, изображая характерный акцент: «Бабуска, эта Советский Союз?». Бабка, ни слова не говоря, присела и рванула на полусогнутых так, что только ее и видели. От души посмеявшись, разведчики забыли, что хорошо смеется тот, кто смеется последним. Но, в то же время, последним смеется тот, до кого хуже доходит. Не прошло и десяти минут, как наблюдатель доложил, что со стороны деревни в их направлении движется толпа местных, ведомая объектом розыгрыша. По полю в их направлении мчались трактора… Еще около шести часов группа уходила от преследования местных жителей и пограничников, объединивших свои усилия.

Если кому-то доводилось видеть на груди спецназовца знак «Отличник погранвойск», знайте — это награда за успешные действия на совместных учениях с «зелеными фуражками».

Гребец

Огромные Вооруженные Силы Советского Союза обеспечивали безопасность нашей Родины своим присутствием в различных, порой вообще непригодных для жизни людей местах. Одним из Военных Округов, изобилующих такими «замечательными» местами службы, был Забайкальский. ЗабВО остряки расшифровывали, как Забудь Вернуться Обратно. В этой грустной шутке заложен немалый смысл. Есть такое понятие — заменяемый и незаменяемый район. В незаменяемом районе считается, что условия вполне сносные и служить там можно хоть всю жизнь. Поэтому офицер, угодивший после окончания военного училища в такое «сладкое» место, мог здесь запросто прослужить всю жизнь, несмотря на то, что часть на самом деле стоит в «жуткой дыре». Если бы попросить того московского щелкопера, определявшего степень пригодности для службы этого гарнизона, послужить там хотя бы год, боюсь, что его окоченевший труп нашли бы раскачивающимся на сквозняке дощатого сортира не позднее чем спустя месяц-два после наступления холодов.

Можете себе представить, как замечательно жилось офицерам и членам их семей в заменяемых районах, где по мнению гуманистов из Минобороны, семейный человек способен нормально прожить пять лет, а холостяк три года. Служившим в заменяемых районах, тем не менее, завидовали те, кто служил в незаменяемых. Логика проста: из заменяемого района все же есть надежда уехать в приличное место, очень часто в Группу Войск. Из незаменяемого можно не выбраться до «дембеля».

Бригада специального назначения Забайкальского военного округа находилась в непередаваемо «чудесном» месте, с поэтическим названием Ясная. На самом деле так называлась железнодорожная станция, находящаяся от военного городка в 30 километрах. Жизнь и боевая подготовка здесь протекала только в теплые месяцы. В остальное время офицеры и их подчиненные занимались обогревом трубы, по которой подавались тепло в казармы и дома офицерского состава. Для этой ответственной задачи на сутки назначался один из отрядов спецназ. Чтобы труба не замерзла, люди палили костры, грели ее паяльными лампами, поджигали мазут… «Гвозди бы делать из этих людей», как сказал В. В. Маяковский. Но жены офицеров, видимо, не желали пополнять ассортимент хозяйственных магазинов. Жалея и себя, и своих детей, они, как птицы на зиму, улетали в теплые края, к мамам. Что оставалось делать их мужьям в свободное от обогрева трубы время? В «Оловяшке» даже «налево» сходить, пользуясь отсутствием дражайшей супруги, было проблематично. До ближайшего городка ракетчиков было километров шестьдесят, не говоря уже о других населенных пунктах. Естественно, что офицеры пили горькую. Причем пили ее до беспамятства, поскольку, по меткому замечанию кого-то очень неглупого, «мужики без женщин скотинеют». Законченных алкашей, «заливающих шар» в одиночку, в бригаде было немного, поэтому практически все «осиротевшие» офицеры собирались в холостяцком общежитии.

Здесь образовалось некое подобие клуба по интересам. Собственно, интересов было всего два. Приверженцы первого собирались, чтобы «выпить с хорошими людьми» и поговорить о… службе, конечно. Пьяные офицеры ни о чем другом не говорят. Сторонники другого направления в отдыхе делали все то же самое, но «расписывая пулю».