Сергей Козлов - Байки офицерского кафе Страница 26

Утром от дыхания личного состава над строем бригады поднимался пар, конденсат которого какой-нибудь Кулибин легко бы смог перегнать в «сорокаградусную». Конечно, командование, а в особенности политический отдел элитного и самого передового соединения округа, не могло на это смотреть сквозь пальцы.

Для борьбы с разложением офицерского состава и прапорщиков периодически в общежитие холостяков направлялись офицеры политотдела. Однако это имело слабый эффект, поскольку и в политотделе служат живые люди, имеющие такие же человеческие слабости. Может, немного поговнистее, но все же люди. Поэтому однажды комбриг, поддавшись на уговоры начальника политотдела, вместе с ним решил проверить быт своих подчиненных. Делал он это скорее для галочки, чтобы въедливый и чересчур инициативный комиссар, недавно прибывший по замене из Германии, не «гундел» после общего построения части о том, что здороваться на утреннем разводе со строем соединения без соленого огурца невозможно. Комбриг, всю жизнь прослуживший в спецназе, в сущности, прекрасно понимал своих офицеров, которым после службы было просто нечем заняться.

Часы показывали двадцать один пятьдесят, когда, зайдя в первую попавшуюся комнату офицерского общежития, они обнаружили теплую компанию, уже изрядно принявшую «на грудь» и закусывающую сухим пайком из «тревожного» ранца. Отругав подчиненных, они направились в следующую комнату, где их ждала аналогичная картина. Наверное, понятно, что путь их был непростым.

Спустя часа полтора, разогнав и пьяниц, и картежников, комбриг и начальник ПО уже собирались покинуть стены «общаги». Но вдруг их внимание привлек странный звук, доносящийся из одной комнаты, которую командование сначала обделило своим вниманием, поскольку свет там не горел, да и пьяных воплей оттуда не доносилось.

— Что это? — спросил комбриг у своего заместителя, когда странный скребущий звук повторился.

— Понятия не имею, — ответил комиссар и покосился на приоткрытую дверь. За ней была темнота.

Оба уже собирались уйти, но через определенный интервал звук повторился. Комбриг решительно распахнул дверь, а проскользнувший в комнату начальник политотдела зашарил по стене в поисках выключателя. В это время звук скребанул снова.

Неизвестность порождает страх. НачПО судорожно засучил по стене руками с удвоенной энергией, и его старания, наконец, были вознаграждены — в комнате вспыхнул свет.

Картина, представшая перед отцами-командирами, повергла их в шок. В центре полупустой комнаты в надутой резиновой лодке сидел «в доску» пьяный офицер бригады, одетый лишь в трусы и майку. Блаженно улыбаясь, он греб с закрытыми глазами. Трудно сказать, куда он «плыл». Может быть, домой из этого дурдома.

После пережитого потрясения начальник политотдела зарекся ходить «в этот гадюшник». Кто знает, может, он боялся увидеть что-нибудь еще более впечатляющее, а может быть, наконец, и до него дошли проблемы его подчиненных.

Тигры в неволе

Служба в отдаленных гарнизонах Забайкальского Военного Округа сопряжена с рядом местных особенностей. Короткое лето и длинная, суровая зима, в ходе которой все силы маленькой части специального назначения брошены на выживание. От части до ближайшего жилья до ста километров по степи. Семьи в эту лютую пору, как птицы, подавались в теплые края, у их кормильцев начиналась суровая мужская жизнь. Джек Лондон со своим Юконом отдыхает.

Долгими зимними вечерами, переходящими в еще более длинную ночь, офицерам, уже охреневшим от службы Родине и своего «горячо любимого личного состава», делать было нечего. Из развлечений — водка и карты. И то, за водкой приходилось мотаться в «даль светлую», умыкнув из части под каким-нибудь благовидным предлогом дежурную машину.

В конце концов, просто «квасить сливу» скучно, поэтому особо одаренные здоровьем играли в широко распространенную в Забайкалье азартную игру — «Тигр». Играть может одновременно сколько угодно человек, лишь бы стола хватило. Для игры требовалось соответствующее количеству игроков количество водки на одно пьющее лицо. Это оговаривалось заранее. Далее оговаривалась сумма, на которую играли. Также оговаривались такие условия, как разрешенное минимальное количество закуски и запивки на каждого игрока. И назначался судья, который должен был руководить игрой и минимально участвовать в употреблении спиртных напитков.

В условленное время участники собирались у кого-нибудь дома. По команде судьи все наливали себе по стакану водки и также по команде выпивали ее. Далее следовала команда: «Тигр пришел!». Услышав ее, все прятались под столом. Спустя некоторое время судья командовал: «Тигр ушел!». Все вылезали и накатывали по второму стакану. И так далее. По мере уменьшения водки на столе все больше игроков не могли спрятаться от тигра и «погибали» за столом. У других не хватало сил, чтобы выйти и противостоять этому желто-полосатому коту, и они оставались под столом. Побеждал последний, кто смог подняться из-под стола. Ему доставались все деньги участников. Но в его обязанность входила покупка водки для следующего тура.

Игра, в которой участвовать отважится не каждый. Поэтому некоторые пили водку без экзотических излишеств, но тоже до потери памяти. Кстати сказать, рассказывали, что «тигр» воспитывал у участников своеобразное мировоззрение. Однажды в отпуске на берегу Черного моря группу молодых офицеров упорно атаковала такая же группа молодых барышень, явно в надежде выйти замуж. Но к вечеру «защитники отечества», получившие широкий доступ к недорогим напиткам, уже были «в образе». Завидев их на балконе, девчонки кричали снизу: «Ребята, пойдемте на танцы». На что следовал суровый и лаконичный ответ: «Тигры в неволе не размножаются!».

Отдельной группой стояли картежники. Эти собирались, чтобы под водочку расписать «пулечку» долгой забайкальской ночкой. Преферанс — профессиональная игра офицеров. Навык оттачивается еще в курсантскую пору и с получением лейтенантских погон достигает уровня, позволяющего вступить во взрослую, офицерскую жизнь. Уровень, позволявший не потерять лицо, расписывая обычную «сочинку». Настоящие «профи» «писали» классику. Игра, в которой невозможно достичь финала, поэтому определяется время ее окончания и подведения итогов. И все это под водочку с соленым огурчиком или грибком, да с шутками да подначками. А как приятно прицепить «замизерившему» товарищу паровоз штук из трех-четырех, любо-дорого! Но время идет, водка и сон берут свое. А из-за стола ты не выйдешь, если время игры не вышло.

Розыгрыш

Однажды, когда на часах уже было около четырех утра, один из офицеров задремал, склонившись над картами. Увидев это, напарники решили его разыграть.

Погасив свет, они толкнули его в бок:

— Петрович, ты че, блин, спишь? Давай ходи! Заход по червям.

Петрович сначала молча тер глаза, ничего не понимая:

— Что-то темно, мужики!

— Где темно-то? Лампочка горит! Давай ходи, хватит дурака валять!

Петрович на какое-то время притих, силясь понять происходящее. И вдруг тишину забайкальской ночи разрезал душераздирающий крик: «Ослеп! Ослеп, мужики!».

Афганские

Спецназом руководит Генштаб

В начале 1984 года наш отряд специального назначения прибыл в окрестности Кандагара для выполнения интернационального долга. В нашем распоряжении был месяц для того, чтобы пройти акклиматизацию на новом месте службы, а также для того, чтобы изучить особенности этой не совсем понятной войны. Мы с нашими бойцами честно трудились на оборудовании палаток, пытливо выспрашивали у пехотинцев и десантников, «как оно тут, на войне», учились у наших коллег из кабульской роты, специально прибывших для того, чтобы поделиться с нами своим опытом. Одним словом, все наши помыслы и чаяния были направлены на скорейшее овладение наукой побеждать в новых условиях.

В течение всего месяца нас одолевали проверяющие и всевозможные комиссии, которых мы поначалу побаивались. Но спустя некоторое время мы поняли, что они просто приезжают «намыть» чеков и поставить отметку в личном деле о факте причастности к выполнению вышеупомянутого долга. Осознав это, мы перестали обращать на них внимание. Что они могли нам сделать?

В наших условиях даже расхожая военная поговорка «Дальше Кушки не пошлют, меньше взвода не дадут» была верна лишь наполовину — Кандагар южнее Кушки верст на семьсот.

Вообще, после Афгана, видимо, от избытка комиссий, у меня даже тот страх начальства, который и был-то в зачаточном состоянии, пропал совсем. Служить это, конечно, не помогает, но помогает сохранить себя. Однако я отвлекся.