Александр Карцев - Школа самообороны для женщин и драконов Страница 26

Как здорово, что никуда не нужно было спешить. Впереди еще было целое воскресение.

Глава 9

Мы вернулись домой около одиннадцати. И почти всю ночь проболтали о Марке Шагале. О новом диске Джо Коккера. О прочитанном Анусей в Москве романе Владимира Орлова «Альтист Данилов». Кстати она сказала, что недавно в Польше вышла еще одна его книга. Как ей кажется, она называется «Аптекарь».

А я вспоминал, как после четвертого класса родители отправили меня почти на все лето в ссылку. Нет, не в Сибирь. Гораздо хуже. Меня отправили в деревню. В деревню, которая находилась почти в центре Завидовского заповедника. Там было много лосей, кабанов, маралов. Но ни одной девушки моего возраста. Да и из ребят, моих ровесников, там был только один мой двоюродный брат Коля, который постоянно где-то пропадал со своим старшим братом Александром. Меня, как городского чужака, в свою компанию они не брали. Зато мы сдружились с моим двоюродным братом Володей. В восемнадцать лет он неудачно нырнул в речку, повредил позвоночник и вот уже несколько лет, как у него были парализованы ноги. На небольшой коляске с велосипедными колесами и цепным приводом он приезжал к ближайшему пруду, и мы целыми днями ловили с ним карасей. Это было здорово! Хотя я все равно тосковал по городу. До тех пор, пока он не дал мне почитать одну из своих книг. Книга называлась «Четыре танкиста и собака». У Володи это была единственная детская книга. Но зато какая! Вы можете представить?! Всего лишь полгода назад этот фильм показали по телевизору. В утренние часы, когда все нормальные дети сидят на уроках в школе. Чтобы посмотреть хотя бы одну серию, мне пришлось однажды даже прогулять уроки. На что не пойдешь ради такого фильма?! И вот такое богатство! Книга! Это было больше, чем счастье. Лишь одна совершенно незначительная мелочь немного омрачала эту радость. Книга была на польском языке.

Я читал её все лето. Каждый вечер, спрятавшись на сеновале. Слова были немного похожи на русские. Я понимал, что в книге написано очень много интересного. Волшебного. Некоторые слова действительно были понятны. Но далеко не все. Я был похож на кота, который обнимает большую банку сметаны. Но добраться до самой сметаны он не может. Потому что банка плотно закрыта крышкой.

Все это было после четвертого класса. Совсем в другой жизни.

Сегодня не было камина. Не было свечей. Мы сидели на кухне за круглым стеклянным столом. Пили чай. И говорили, говорили, говорили… Словно всю жизнь ждали этой возможности выговориться друг другу. И вот эта возможность появилась. Так прошли первые сутки моего знакомства с пани Анусей. Анной Барткевич.

А потом меня снова уложили спать, поцеловали в щеку и пожелали «доброй ночи». Как ни странно, я уснул почти сразу. И почти сразу мне приснился сон. И в этом сне была Ануся.

Я проснулся в очень хорошем настроении. Сладко потянулся. Привычно протянул руки в стороны. Нет, это был только сон. Рядом со мною снова никого не было. Но сегодня я отнесся к этому более спокойно. Я подумал, что вот так и подкрадывается старость. Тебе уже скоро тридцать. Никто уже не хочет провести ночь с тобою вместе. Никому ты уже не интересен. Никому ты не нужен.

Но грустно мне от этих мыслей сегодня почему-то не было. Возможно, потому что за окном было прекрасное июньское утро. А в соседней комнате спала самая прекрасная девушка на свете. Или уже не спала?

В воздухе витали ароматы чего-то вкусненького. Интересно, а не завтрак ли это? Такие вещи проще всего определять по запаху. Я всегда так делаю. Определяю по запаху, что у нас будет сегодня на завтрак? И где его готовят? Я принюхался. Так и есть! Из кухни снова неслись аппетитные и возбуждающие запахи. Запахи завтрака. Я вылез из-под одеяла, оделся и двинулся на запах.

Сегодня я старался шуметь поменьше. Не так, как вчера. У нас, слонов, это иногда получается. Правда, не всегда. Точнее никогда не получается. Вот и сегодня у меня не получилось проскользнуть под чей-то халатик серой мышкой. Все мои гнусные намерения отсекли на дальних подступах. Не успел я появиться на кухне, как мне сказали:

— А, соня проснулся!

После этих слов я смог только подойти к той, кто это сказал, и поцеловать её в щеку.

— А вот и не правда. Сони до обеда никогда не просыпаются. Или пока их не поцелует прекрасная принцесса.

Сегодня Ануся была в более гуманном настроении, чем обычно. Она не дала погибнуть Соне от не просыпания. Она поцеловала меня в щеку. Но это снова был только дружеский поцелуй. Я надеялся на большее. А потому попытался провести какой-нибудь захват, но видимо захваты не были в списке моих коронных приемов. И Ануся снова проскользнула мимо моих рук.

Самое удивительное было в том, что я не огорчился неудаче. Ведь Ануся все равно была рядом. В своем коротком шелковом халате. Ее коленки снова сводили меня с ума. И я ничего не мог с собой поделать. Мне хотелось погладить эти коленки. Тем более что когда-то в прошлой жизни я дал себе в этом слово.

Но неожиданно я поймал себя на мысли, что за прошедшие сутки что-то изменилось. Причем что-то очень важное. И я обязательно должен был узнать что? Даже и не знаю, как я это почувствовал. Но сегодняшнее утро было точной копией вчерашнего. Точно такой же дружеский поцелуй в щеку. Такая же легкая неуловимость Ануси. Все тот же халат. И все те же коленки под ним. Но что-то изменилось в этом мире. Что-то перевернулось.

Это было подобно вспышке света. Или озарению. Я понял, в чем дело. Ануся! Изменилась она. Боже, как она изменилась за прошедшие сутки!

Мне было хорошо рядом с нею с первой минуты нашего знакомства. Да, с той самой минуты, когда мы впервые с нею встретились. Хотя это было совсем в другой стране. И совсем в другой жизни. Да и звали её тогда совсем иначе. Не Анусей. Даже тогда я чувствовал себя рядом с нею легко и свободно. И, похоже, ей тоже было хорошо рядом со мной. Но где-то в глубине её души оставался какой-то легкий холодок. Она могла пригреть словом, и в то же мгновение плеснуть из ушата ледяной воды. Даже не словами. Иногда достаточно было одного только взгляда. Она была удивительно красивой. Фантастически красивой девушкой. Но девушкой из высшего света. Близкой, но недоступной. И был этот легкий холодок в её душе.

Сегодня же передо мною стояла совершенно другая девушка. Даже красота её была несколько иной. Более доброй что ли? Было в ней сегодня нечто трогательное, беззащитное, детское. И какое-то очень уютное тепло шло от неё сегодня.

Я никогда не был женат, поэтому могу ошибаться на этот счет, но в древности это тепло назвали бы теплом домашнего очага. А Анусю — его хранительницей. Я только сейчас понял, что от неё шло тепло дома, очага, семьи. Сегодня она была просто женой, любящей и любимой. Такой, о которой мужчины могут только мечтать. А те, кто видел хотя бы раз такую девушку, могли быть уверены, что прожили жизнь не напрасно.

Это было удивительно. Я никогда не думал, что смогу испытывать такие яркие и светлые чувства. И что когда-нибудь встречу в своей жизни такую девушку. И моя сегодняшняя такая домашняя Ануся была во сто крат мне ближе и роднее, чем вчерашняя светская красавица.

Мы завтракали, пили чай, шутили. И вдруг я понял, что её коленки уже не являются пределом моих мечтаний. Сегодня я получил гораздо больше. Рядом со мной сидел самый близкий и родной человек на свете. Она была моей. Телом и душой. Она была моей половинкой. Вся от кончиков пальцев до кончиков волос. Она была моей.

И она тоже это поняла. В её глазах я увидел это понимание. Понимание того, что мы будем вместе. Мы будем счастливы. И нам будет хорошо друг с другом.

Только теперь мне открылся «Фауст» Гёте. Открылся Мефистофель, предлагающий власть, знания и земные блага в обмен на душу. Как здорово обладать телом любимой девушки. Но поистине волшебно обладать её душой. Быть в её мыслях. Нет, обладать, не то слово. Когда душа и мысли любимой девушки становятся частицей тебя, а ты их частицей, только тогда ты познаешь высшую степень наслаждения.

Теперь я готов был спать один. Принимать душ в гордом одиночестве. И даже не приставать к Анусе с непристойными предложениями. Больше нам незачем было играть друг с другом в кошки-мышки. Мы оба понимали, что так записано в нашей Книге судеб. Мы будем вместе. Мы будем счастливы. И это неизбежно.

После этого все встало на свои места. Это было подобно венчанию, но не в церкви, а на небесах. Мы стали мужем и женой. Отныне и во веки веков. В счастье и горе. И пока смерть не разлучит нас.

Вы не поверите, но все это происходило за завтраком. За нашим свадебным завтраком. На второй день нашего знакомства. Мы не сказали друг другу ни слова. Мы пили чай с земляничным вареньем, сваренным моей мамой. И лишь где-то над нашими головами тихим эхом раздавались торжественные и красивые слова: