Григорий Покровский - Ввод Страница 30

— Да, хочу. Понимаете, я его видела прошлым летом. Мы встретились буквально мимолётом, и мне показалось, что он тоже хочет меня видеть.

— Вам не показалось. О том, что вы встретились на вокзале, я знаю.

Услышав слово вокзал, Ася, недоумевая, взглянула на Никольцева.

— Когда он уезжал, — продолжал Никольцев, — я пришёл к нему поздно вечером проститься. Посидели немного, выпили, и он мне сознался, что совершил большую ошибку. Он сожалеет, что развёлся с вами. Говорил, что пытался знакомиться с женщинами, но всё не то. Не может он вас забыть.

— У меня точно такая же проблема. Вы сказали, уехал, а куда?

— Далеко уехал, Ася, очень далеко. Боюсь, что вам к нему не добраться. На войну уехал, в Афганистан.

Слово «война» ударило Асю в голову, словно молния. Она еле удержалась на стуле, ухватившись обеими руками за него.

— У вас есть его адрес? — еле шевеля губами, спросила она.

— К сожалению, нет, он уехал всего месяц назад. Да и писать он вряд ли кому будет. Но если напишет, я вам обязательно его передам, Вы оставьте свои координаты.

Ася сидела вся разбитая, молчание затянулось надолго. Наконец Никольцев разорвал неловкую тишину.

— Вам в город, Ася? Наша машина едет туда, доктор больных в госпиталь везёт. Вас подвезут, — он стал звонить по телефону. Закончив разговор, Никольцев обратился к ней.

— Подойдите к медпункту, доктор вас ждёт.

После такого сокрушительного удара, когда рухнули все её надежды, Ася с головой окунулась в работу. Теперь работа для неё была всё. Она была настолько интересной, что из больницы ей не хотелось уходить. Ася с радостью подменяла, если кто просил подежурить. Модест Петрович внимательно присматривался к новому врачу. Он брал Асю на все сложные операции. Прошло немного времени, и вот теперь она, уже сама была в роли оперирующего, а ассистировал ей сам Модест Петрович.

Как-то, спустя полгода, ожидалась сложнейшая операция. Ася думала, что начальник будет делать её сам или поручит кому-то из старых хирургов. Но на пятиминутке Модест Петрович сказал:

— Ася, операцию будете делать вы. Я чувствую себя не совсем хорошо.

— Как я? — покраснела от смущения Ася. — Может кто из старых хирургов? Такая сложная операция, Модест Петрович.

Модест Петрович посмотрел на сидящих с недоумевающими лицами коллег, откашлялся в кулак.

— Потому и вы, что сложная. Не в обиду сказано всем сидящим, я ассистировал всем хирургам без исключения и вижу, кто может это сделать.

Ася не могла найти себе места от смущения: неужели мне поверили, неужели я смогу. А почему и нет? И тут она стала себя настраивать: «Я смогу, я смогу, я смогу, — твердила она. И вскоре была настроена на победу.

Наступило время операции. Она длилась более двух часов, ассистировал сам Модест Петрович. Он следил за её руками — ёё движения были ловкими, и плавными. Она умело обращалась с инструментом, ткани разрезала нежно без рывков, ловко завязывала узлы. Асе показалось, что она провела операцию на одном дыхании, и когда наложили последний шов, Модест Петрович сказал: «Браво Ася, у вас удивительно ловкие руки. Вы призваны быть врачом, от Бога. При этом он показал большим пальцем вверх. Вам надо учиться, Ася, вы станете прекрасным хирургом».

После этого Асе доверяли все сложные операции, к её счастью и к счастью больных у неё всегда получалось удачно. Больные выздоравливали без осложнений.

Однажды в городе проводились учения по гражданской обороне. На учениях были задействованы медики города. Были прочитаны лекции, затем развернули полевой госпиталь и эвакопункты. Областной военком подвёл итоги занятия и в конце заявил, что военкомат набирает медиков для отправки в Афганистан. Посулил большие оклады, льготы. Услышав слово «Афганистан», Ася сразу решила: «Еду туда, там Вася».

После лекции она подошла к военкому.

— Товарищ военком, кому обращаться? — спросила она.

— Обращайтесь в свой районный военкомат по месту постановки на учёт, — ответил военком.

На следующий день Ася была в военкомате. Она написала заявление, автобиографию, заполнила анкету. Прошло больше месяца, из военкомата вызова не было. Она уже подумала, что поездка в Афганистан не состоится. И вот однажды, в ординаторскую вбежал Модест Петрович весь красный от возмущения. Тряся над головой бумажкой, он кричал: «Что вы наделали? Девчонка!»

В начале Ася не поняла, к кому относится этот крик. И когда Модест Петрович приблизился к ней, обращаясь:

— Какой Афганистан? Хирургией надо заниматься, а не вставлять челюсти, которые «старики» выбивают молодёжи. Я служил и знаю. Там, кроме челюстей и чирей на задницах, сложнее операции нет. А вам учиться надо.

— Модест Петрович, — спокойно ответила Ася, — кроме всего прочего там еще и война, а военно-полевая хирургия тоже наука и где, как не там, её можно постичь.

Модест Петрович сел, положив бумажку на стол. В ординаторской затянулось молчание. Потом он с шумом потянул ноздрями воздух, как бы успокаивая себя дыханием. Хлопнул обеими ладонями по столу, медленно произнёс: —Да, может вы и правы. Ну что ж, в таком случае удачи вам, «девчонка — сорвиголова». Только не суйтесь, куда не надо. Пуля — дура, она не разбирается, солдат перед ней или врач.

Глава 13

Бурцев получил свою первую зарплату. Начфин каким-то образом умудрился потерять его расчетную книжку. Пока разбирались, шла переписка и ответы со старого места службы, по какое число был удовлетворён денежным довольствием, прошло два месяца. Первый раз он держал чеки Внешторга в руках. Смотрел на бумажки, похожие на лотерейные билеты и думал: «Какое все-таки варварское государство. Посылает людей воевать за границу во имя каких-то непонятных целей. Платит им каких-то триста чеков в месяц, которыми и в своей стране не везде можно расплатиться, а только в специализированных магазинах «Березка», не говоря уже о других государствах. До какой же степени нужно властям держать человека за быдло! Вдувать всё время ему в уши идеологию, что он живёт в самой прекрасной стране мира».

— Ну и куда их деть? Купить афганскую дублёнку, так жены нет, — высказался вслух Бурцев.

— В чемодан, командир, в чемодан, — сказал зампотех, — вообще-то, первую положено обмывать.

— Я не против, только где водку взять, — отозвался Бурцев.

— Как это где? — вмешался замполит. — Ваши деньги — наши проблемы — в штабе армии «ванькинторг» есть.

— В военторге разве продают водку? — спросил Бурцев.

— Официально нет, а из-под полы торгуют, — ответил замполит.

— Сколько бутылка стоит?

— От пятнадцати до двадцати чеков. Всё зависит от наличия спроса и предложения.

— Ух, ты как дорого! — воскликнул, — Бурцев.

— Контрабанда, — сказал замполит, — они же берут водку у таких офицеров как наш Миронов. Кто в бензобаках, кто с таможенниками в сговоре. Каждый накручивает себе, перепродают девочкам из военторга, а те свою долю берут. Вот поэтому и получается дорого. Бывают и перебои, тогда цены взвинчиваются.

— Почему? — вмешался зампотех. — У Тани Масленкиной всегда есть.

— Оно-то так, да она дорого продает. Ей высокий чин привозит, а он много себе накручивает, — сказал замполит.

— А чего ему не возить, — вмешался начальник штаба. — Таможенному досмотру не подлежит, в Союз летает часто, и тягает потихоньку, а Танька торгует. Но у неё двадцать стабильно.

— Зато всегда есть, — снова вмешался зампотех. — Давайте, командир, я на дежурной машине слетаю.

Бурцев отсчитал пятьдесят, подал зампотеху.

— Хватит или ещё?

— Хватит, — сказал зампотех.

— Закуску не забудь, — замполит вынул двадцать чеков. — Возьмешь каких-нибудь деликатесов. Каши на кухне возьмём.

Обмывка зарплаты затянулась допоздна. К Бурцеву подсел зампотех и плеснул ему в кружку водки. Тихонько стукнул о край его кружки дном своей.

— Давайте выпьем, командир, чтобы сволочей в нашем коллективе не было.

— Да их вроде бы и так нет. Все нормальные ребята.

— Э, не скажите. Вот Жора Пономаренко сидит, спит и видит себя на вашем месте. Вы к нашему начальнику штаба батальона приглядитесь. Не простой он мужичек. Ребята все на водку давали, а он сидит ест и пьёт, хотя б для приличия один чек дал.

— Прекратите, это же такие мелочи.

— Нет, Петрович, не мелочи. На войне мелочей не бывает. Для «Березки» бережёт, в забугровый товар бабу будет одевать.

— А может он машину мечтает купить. Почему вы думаете, что обязательно жену приодеть? Сколько стоит машина чеками? — спросил Бурцев.

— Если за чеки покупать, так же и стоит, как за рубли, но так никто не делает. Чеки продают барыгам один за два рубля, и потом за рубли покупают машину. А так, чтобы купить «Жигули» за чеки, надо все эти два года ничего не покупать. Триста своих умножайте на двадцать два.