Тонкая грань затишья - Александр Александрович Тамоников Страница 34

– Да, не повезло. Но непременно повезет в другом. Удачи вам.

Сосновский покинул кабинет коменданта, прошел во двор, к машине, убедился, что с ней все в порядке, и отправился в свой номер. Он перекусил по дороге в единственном кафе поселка, ужинать же не имело смысла. Это можно сделать позже, у Вальзера или на базе. Как сложится.

Он принял холодный душ и прилег отдохнуть.

Михаил проснулся, когда на часах было 17.20. Он принял душ, на этот раз разогрев воду, привел себя в порядок и вышел в коридор.

Там все было спокойно, стояла охрана из роты Грубера. Внизу тоже все в порядке, как и всегда. Во дворе «Кюбельваген», его «Мерседес», полицаи на посту.

Сосновский поправил кобуру, прошагал за здание полиции, вышел во Второй Речной переулок. Калитка подворья, где остановился Вальзер, была приоткрыта.

Переулок почему-то оказался совершенно пустым. Рабочий день на заводах еще не закончился, но отчего-то не видно было пожилых людей. Хотя им есть чем заняться дома.

Сосновский остановился, достал пачку сигарет, зажигалку, прикурил, осмотрелся, но никого не заметил. Он зашел во двор, прикрыл калитку, у крыльца дотянул сигарету, слушая тишину весеннего вечера, бросил окурок и постучал.

Дверь открыл Вальзер.

– Это вы, герр гауптштурмфюрер.

– Добрый вечер, Бернард. Почему официально?

– Проходите. – Инженер проигнорировал вопрос капитана.

Они прошагали в комнату, служившую гостиной.

На столе бутылка коньяка, рядом стопки, пепельница.

– Присаживайтесь, Манфред.

Сосновский внимательно посмотрел на инженера и спросил:

– Вас что-то тревожит, Бернард?

– Да. Хуже всего то, что я не могу понять причину этой тревоги.

– Вы не замечали, что кто-то смотрит за вами?

– Да вроде нет.

– И ничего подозрительного вокруг дома?

Вальзер пожал плечами:

– Все как обычно, но…

Сосновский напрягся:

– Что «но»?

– У меня такое чувство, будто должно произойти что-то ужасное. Так было в Германии, перед Хрустальной ночью. Вы понимаете, о чем я?

Сосновский кивнул:

– Понимаю. Хотя перед той ночью мало кто думал о том, что произойдет.

– Возможно, вы правы. Мне передать документы сейчас?

– Я смогу спрятать их под кителем?

– Да, это несколько листов пояснительных записок и чертежи. Я делал их в уменьшенном формате. А копия…

– Какой смысл говорить о ней, Бернард?

– Что-то подсказывает мне, надо. Так вот, она спрятана, как и должно быть. – Он объяснил, где находится тайник.

Михаил улыбнулся и сказал:

– Если нас схватят, то я не смогу передать информацию своим друзьям. Они сами найдут копию. А если все пройдет нормально, то и забирать ее не придется.

– Тогда ужинаем?

– Документы.

– Ах да. Что-то я разнервничался. – Вальзер достал из-за шкафа конверт.

Капитан уложил его под китель, встал перед зеркалом, убедился в том, что ничего не заметно, и сказал:

– Хорошо, теперь можно приступить к ужину.

– Знаете, Манфред, или как вас по-настоящему, может быть, оставим все это, и вы просто сейчас уедете?

Сосновский отрицательно покачал головой:

– Нет, это будет выглядеть странным.

– Для кого?

– Для Зигеля. Он наверняка где-то рядом, смотрит за подворьем. Этому эсэсовскому псу не дает покоя наше внезапное появление в поселке.

– Но у нас безупречные документы.

– Вы не знаете натуру эсэсовца? Он будет искать измену, даже находясь в постели с любовницей. Этого уже не выбить из его головы.

– Наверное, вы правы. Да, конечно. У вас опыт в подобных делах, а я дилетант. Накрываю стол.

– А я пройдусь по двору и саду.

– Хорошо.

Капитан вышел через заднюю дверь. С севера застыла туча. Среди деревьев и кустов никого не было.

Сосновскому и самому хотелось побыстрее уйти отсюда и выехать из города. Но надо было играть роль до конца, тем более что оставался, как бы сказали театралы, последний акт.

Он вернулся в комнату.

– Что там? – спросил немецкий инженер.

– Все нормально, – ответил Сосновский. – Я вижу, стол вы накрыли шикарный.

– Мы же больше наверняка никогда не уви-димся.

– Кто знает, Бернард.

Инженер выставил блюда, заказанные в ресторане, сам приготовил жареный картофель с колбасками, добавил к этому тонко нарезанный хлеб и плитку шоколада. Рядом с тарелками он положил ножи и вилки. Настоящий немец даже в глухой деревне будет есть так, как положено по правилам этикета.

Вальзер свернул крышку с бутылки, и по комнате пошел чертовски приятный запах.

– У вас действительно прекрасный коньяк.

– Да, французский. Это не шнапс. – Он разлил напиток по стаканам.

Сотрапезники выпили по тридцать граммов и принялись за еду.

Когда бутылка была ополовинена, Сосновский отодвинул от себя тарелку, положил нож и вилку и сказал:

– Здесь даже обычный картофель кажется вкуснее.

Вальзер вздохнул:

– Конечно, ведь тут не стоит виселица с полицаем, от которого… извините, не за столом будет сказано. Вам не пора?

– Вы желаете, чтобы я ушел?

– Так будет спокойнее и вам, и мне.

Сосновский посмотрел на часы:

– Еще несколько минут. Зигель заподозрит неладное, если мы так быстро закончим наш дружеский ужин.

– Зигель, Зигель, Зигель. Не хочу слышать эту фамилию.

– К сожалению, унтерштурмфюрер никуда не денется. Давайте обсудим ваши действия после моего отъезда.

– Я пробуду в поселке еще пару дней и отправлюсь в Харьков, оттуда в Киев, а потом и в Германию.

– Место для полигона выбрали?

– Да. Вы знаете, где это.

– Откуда?

Вальзер посмотрел на Сосновского и рассмеялся.

– Кажется, я опьянел. Действительно, откуда вам знать, где я выбрал место для полигона? Это в северо-восточной части района. Впрочем, данная информация не представляет для вас интереса.

– У меня нет задачи узнать место расположения полигона. Если «Тигры» будут испытывать здесь, то их вычислят другие люди.

– Тяжелая у вас работа, Манфред.

– Я привык.

– А куда деваться, так?

– Да, и так тоже. – Сосновский опять взглянул на часы. – Вот теперь можно и завершить вечер. – Он поднялся из-за стола.

В это время раздался грохот. Косяк двери, ведущей в сени, был выбит. В комнату вбежали двое эсэсовцев и наставили автоматы на Сосновского и Вальзера.

– Я же чувствовал!.. – прохрипел инженер.

Сосновский же сохранил самообладание.

– Какого черта? Кто вы такие?

В помещение вошли Зигель и мужчина в форме оберштурмбаннфюрера СС.

– Это спецподразделение по борьбе с диверсантами, господин Бидерлинг, – сказал он.

– Что вам надо?

– Я оберштурмбаннфюрер СС Руммер. Герр Вальзер хорошо знает меня.

– Что дальше, оберштурмбаннфюрер?

– Ничего особенного. Вы арестованы. Оба.

– Позвольте узнать, на каком основании?

Вперед вышел Зигель и с размаху ударил Сосновского по лицу.

– Хватит ломать