Валерий Шкода - Был у меня друг Страница 35

«Ну, слава Богу! Успел, еще при этой жизни успел.… Все оказывается так просто, до смешного просто; неужели надо было довести себя до самого края, чтобы это понять? Неужели нет других, более естественных механизмов? Умирать не страшно, досадно только, что передать это состояние никому не успею, вряд ли братья пуштуны захотят меня слушать. Жалею только об этом, в остальном все свои дела я уже завершил, осталось последнее – достойно умереть. Смерть стоит того, чтобы жить.… Теперь я понимаю, о чем это».

За дверью послышались шаги. Подняв голову и посмотрев в щель, Егор увидел идущих за ним людей. Просто людей….

Когда дверь отворилась и в тесное помещение проник солнечный свет, Егор, пошатываясь, стоял на ногах, прижимая к груди простреленную руку и слегка прищуривая левый глаз. Пустая правая глазница, обрамленная коричневой коркой запекшейся крови, вместе с раздробленным и вбитым внутрь носом не могли скрыть легкую улыбку, отражающую внутреннее состояние Егора.

Он был удивительно спокоен в свой последний час. Даже видавшие много смертей моджахеды поразились выдержке этого русского, совсем еще юного парня.

– Смотри, как держится этот шурави, – переговаривались они между собой, пока Егору связывали за спиной руки, а он лишь морщился от неимоверной боли и молчал, не издавая ни звука.

– Он просто не знает, что его ждет. Посмотрим, как он будет улыбаться, когда его подведут к этим.…

– А может, он сошел с ума?

– Нет, просто это крепкий воин. Жаль, что нам приходится воевать с русскими, удивительные люди…

– Они чем-то похожи на нас….

– Все люди похожи….

Когда Егора ткнули автоматом в спину, он понял: пришла пора сделать последние шаги этой короткой жизни. Пройдя сквозь нестройную орду опоясанных пулеметными лентами бородатых душманов, он в сопровождении «учителя» и еще двух афганцев вышел на извилистую тропу, тонкой змеей петлявшую по укрытому в горных скалах лагерю моджахедов.

На самом выходе из этого укрепленного логова, слева от тропы, находилось гладкое каменное плато, на котором рядком лежали семь искалеченных Егором людских тел. Ни тогда, когда он стрелял в этих людей, ни сейчас, глядя в их застывшие лица, не испытывал Егор совершенно никаких чувств. И не было ему их жаль, но и не было у него удовлетворения воина от удачно выполненной солдатской работы.

Выйдя из лагеря через пробитую в скале метровую арку, замаскированную отодвигаемым снаружи валуном, Егор с тремя своими конвоирами пошел по едва видимой, усеянной мелкими камнями дорожке, вдоль ровной как стена скалы, обрамлявшей глубокое ущелье. Один из шедших за спиной душманов ухватил Егора за связывающую его руки веревку. «Боятся, чтобы я не кинулся вниз, в ущелье, – догадался Егор. – Не бойтесь, тогда это будет не моя судьба, а я хочу закончить свою, только мне написанную».

Когда скала закончилась, тропинка резко пошла вверх и через некоторое время вывела идущих по ней людей на усеянную большими камнями поляну.

Выйдя на ровное место, Егор остановился, почувствовав тошноту и головокружение, вызванные резким подъемом. Единственный глаз застилала мутная пелена. Он остановился, тяжело и хрипло дыша, уткнувшись подбородком себе в грудь. Сзади его резко толкнули. Пытаясь сделать вынужденный шаг, он выкинул вперед ногу, но, запнувшись о торчащий из земли камень, рухнул наземь, потеряв сознание.

Очнулся Егор, лежа на спине в неестественной позе. Связанные сзади в локтях руки изогнули его безвольное тело полуколесом. С усилием оттолкнувшись от земли ногой, он перевернулся на правый бок и увидел висевшего на горизонте уже знакомого ему орла: «Подожди немного, друг, скоро я к тебе…».

– Ну что, шурави, – услышал он за спиной знакомый голос «учителя», – сам дальше пойдешь или тебе помочь? Здесь недалеко.

– Помоги мне встать, сам дойду, – прохрипел Егор.

Двое сопровождавших «учителя» пуштунов поставили Егора на ноги, резко подхватив его с двух сторон за плечи. В искалеченную руку вновь вонзилась утихшая было боль. Егор застонал и, до крови закусив губу, откинул голову назад. «Продержись еще немного, скоро все это кончится», – подбадривал он самого себя.

Опустив подбородок, Чайка, осторожно ступая, двинулся дальше. Вскоре на самом краю заканчивающейся обрывом поляны показалось круглое, обложенное камнями жерло приличных размеров ямы, у самого края которой стояло странное сооружение, с виду напоминающее деревенский «журавль». На торчавшем из земли деревянном столбце покоился прикрепленный к нему длинный, задранный вверх шест, один конец которого зависал над самым центром ямы, а второй был крепко прижат к земле квадратной деревянной кадкой. Сооружение было необычным и с виду безобидным, но чем ближе Егор с конвоирами подходил к этой темной яме, тем сильнее на каком-то тончайшем сверхчеловеческом уровне он ощущал таящиеся в ней муки.

Шедший позади афганец остановил Егора, грубо схватив за плечо в нескольких метрах от этого зловещего кратера. Второй вместе с «учителем» осторожно подошел к краю и заглянул вниз. И тут произошло неожиданное: эта яма, словно повинуясь непонятно кем данной команде, мгновенно ожила, выплюнув из себя странную шипящая возню, перемешанную с противным, царапающим душу повизгиванием. «Господи! Кто там?» – подумал Егор, настороженно взглянув на «учителя». Тот что-то негромко сказал своему спутнику, неестественно улыбаясь, посмотрел на Егора и «дружелюбно» поманил его указательным пальцем:

– Подойди сюда, шурави, посмотри, что мы здесь для тебя приготовили.

Егор стоял, ноги отказывались идти. Он хотел сделать шаг, он готов был его сделать, но измученное тело отказывалось подчиняться – оно не хотело этого видеть, оно не хотело страдать, оно не хотело умирать.

– Давай-давай, шурави, что же ты стоишь? – продолжая ухмыляться, проговорил «учитель». – Неужели ты боишься? Этого не может быть! Такой смелый воин….

– Нет, я не боюсь, – как можно спокойнее проговорил Егор.

Прилагая невероятные усилия, наверное, последние, Егор заставил свое одеревеневшее от страха туловище двинуться к очерченному рядом камней краю ямы. С каждым своим нетвердым шагом, приближающим его к уймищу, Егор все отчетливее различал зловещую возню множества загадочных тел, обитающих в этой адской дыре. Подойдя к самому краю, он сделал вдох и, немного наклонившись, спокойно посмотрел вниз.… Увиденное заставило его отшатнуться. Отступив от края пару шагов, он присел на квадратную, наполненную песком кадку, служившую противовесом для «журавля».

– Ну как? – все так же «весело» спросил «учитель» и, зайдя Егору за спину, достал из-за пояса изогнутый длинный кинжал. – На том свете, шурави, тебя долго будет передергивать от такой смерти, ой как долго!

С этими словами он резко ударил кинжалом по спутывавшим Егору руки веревкам. Острый клинок мгновенно разрезал путы.

– Нечему там передергиваться, рафик, – закрыв глаза, измученно пробормотал Егор, сквозь боль медленно выводя из-за спины затекшие руки. Тело начинало лихорадить. «Только бы не пойти у него на поводу, – подумал Егор о своем многострадальном остове. Он открыл глаза и посмотрел на остатки своей правой кисти. – Господи! Как я изуродован…».

В эти последние на земле минуты Егор попытался представить себя со стороны. Воображение рисовало жуткую картину: тощий, за одни сутки высохший скелет с темно-бурой кровавой дырой вместо одного глаза, раздавленный страшным ударом нос и болтающаяся на сухожилиях безжизненная почерневшая кисть. «Вот и все, что от меня осталось, скоро и этого не будет. – Егор подумал о яме, и тело вновь залихорадило. – Господи! Помоги мне умереть достойно, дай силы…».

– Вставай, шурави, у нас сегодня еще много дел, – услышал Егор за спиной голос «учителя», – а нам хочется не спеша насладиться твоей смертью. Умрешь ты не сразу: сейчас мы подвесим тебя к концу этой палки и после этого я вытащу из этой,… – он пальцем указал на кадку с песком и наморщил лоб, видимо, вспоминая нужное русское слово, – …из этой штуки вот этот…… – Он вновь задумался, указывая на торчащий внизу кадки чопик. – …Вот этот… хрен, и песок начнет медленно высыпаться, а ты будешь тихо-тихо опускаться в яму, а там тебя уже ждут… на обед! Обед будет длинный, потому что кушать тебя будут по частям. Как у вас говорят: первое и второе? Да? Ха-ха-ха!

«Учитель» дико хохотал, радуясь своей изуверской шутке.

– Откуда русский знаешь? – преодолевая дрожь, спросил его Егор.

– Пять лет учебы в Астраханском сельхозинституте, факультет животноводства.

– Я так и думал.… Животноводство, – Егор с усилием отвлекал себя от мыслей о своем конце, пытаясь прийти хоть в какое-то равновесие. – Этому… тебя там научили?

С этими словами Егор мотнул головой в сторону ямы. «Учитель» вновь расхохотался:

– Нет, это я уже здесь придумал, в Астрахани нет афганских крыс. Ваши крысы по сравнению с нашими – просто мышки. Видал, какие экземпляры? Два дня не кормлены, ждут тебя с нетерпением.