Владимир Орленко - Операция без выстрела Страница 37

На полонине отозвалась трембита. Гуцул извещал, что кончился трудовой день, что операция прошла без единого выстрела, что гостей — майора Кротенко, Мамчура и Бегунца — ожидает накрытый стол и душистая постель на горном свежем сене.

В одной из комнат управления государственной безопасности шел допрос.

Бывший проводник областного и краевого провода ОУН «Галиция» — Михаил Ильчишин сидел напротив стола у стены и поглядывал то на портрет Дзержинского в резной раме, то на следователя Петра Григорьевича Павлюка.

Когда вошел полковник Тарасюк, шпион уже дал некоторые показания. Признался, что был эмиссаром американской разведки, преподавателем шпионских курсов в Кракове и Львове, после войны — членом зарубежных частей ОУН, зарубежного представительства УГВР.

— Рассказывайте дальше, — сказал следователь.

— Я рассказал бы все, если бы был уверен, что это спасет меня от смертного приговора.

Павлюк нахмурился:

— Вам известно, что суд учитывает искренность признаний?

— Буду надеяться… — пробормотал Ильчишин и взглянул на следователя. — Отметьте в протоколе, что я буду давать показания абсолютно добровольно.

— Хорошо, отметим.

— О вашей, Ильчишин, довоенной деятельности мы уже знаем, — сказал Тарасюк. — Знаем также, чем вы занимались в годы войны. А что делали вы и ваши проводники позже, в эмиграции? Нас интересуют кое-какие подробности из деятельности ОУН за границей.

— Сразу после окончания войны мы активизировали антикоммунистическую деятельность наших центров в США, Канаде, Франции. Пора было приспосабливаться к новым условиям, поэтому ОУН переформировалась в новые организации. Бандеровцы создали зарубежные части ОУН в Мюнхене, а также «Антибольшевистский блок народов» (АБН). Мельниковский ПУН[25] в Париже и его филиал в Канаде в противовес АБН организовали свой «Интернационал свободы». Между ними шла борьба за право представлять всю украинскую эмиграцию.

— Перед кем вы представляли эмиграцию? — спросил Тарасюк.

— Перед заинтересованными кругами западных держав, если точнее — США и Англией.

— К какой организации вы тогда принадлежали?

— Я был одним из руководителей зарубежных частей ОУН. Там тоже царил разлад. Он возник между Бандерой и Стецко и их окружением. Не обошлось без острых конфликтов и в ЗП УГВР — Лебедь и Гриньох поссорились со своими приспешниками.

— Что привело к разладу между националистическими «вождями?» — поинтересовался Павлюк.

— Их желание выслужиться перед разведками. Каждый хотел доказать, что именно он «вождь». Лебедь и Гриньох одними из первых установили контакты с американцами. От этих «вождей» не отставали их ближайшие помощники. Бандера и его заместитель по ЗЧ ОУН Стецко предложил свои услуги филиалу английской разведки во Франкфурте-на-Майне. Американскими агентами стали члены ПУН во главе с Мельником.

— Чем конкретно занимались тогда оуновцы? — прервал Ильчишина Тарасюк. — На какие средства вы существовали?

— Кадровых националистов обеспечивали американцы. Мы получили указание удерживать перемещенных лиц от возвращения на родину. В лагерях распространили слухи, что граждан с Украины, насильно вывезенных в Германию, в США, Англии, Канаде, в странах Латинской Америки, даже в Африке возьмут на хорошо оплачиваемую работу.

— Погодите, Ильчишин, — снова прервал шпиона полковник. — Тут, мягко говоря, вы приуменьшаете «заслуги» националистов. Разве вы не знаете, что почти во всей американской зоне оккупации Германии состоялись массовые облавы, во время которых были арестованы сотни перемещенных лиц? Кто, как не ваши пособники, передали американской контрразведке досье на людей, желавших вернуться на Родину? Этих людей допрашивали и пытали, обвиняя во всех смертных грехах. В ЗЧ ОУН был создан специальный отдел экзекуции с филиалами в лагерях «Ди-Пи», со следственными камерами, оборудованными специальными приспособлениями для пыток. Разве не так, Ильчишин?

Шпион потупился и некоторое время молчал. Потом проговорил:

— Да. Но примите во внимание, что все это делалось по приказу зверхников.

— А что вы вообще делали по собственной воле? — спросил следователь.

— Речь идет о людях, которые часто, а может, точнее — нередко выполняли волю других, я уже сказал — зверхников. Что до меня, то никто никогда меня не заставлял.

— Хорошо, с этим ясно. Перейдем к следующему вопросу. Расскажите о вашем сотрудничестве с Политической информационной службой (ПИС).

— С ней я также добровольно установил связь по заданию американской разведки.

— Кто организовал эту службу? — спросил следователь.

— Американцы. Они хотели получать информацию об эмигрантских организациях в Англии, Франции, Испании, Италии и других странах. Поддерживать контакты с американцами со временем стало одним из основных моих заданий.

— Кроме вас с этой службой сотрудничало много националистов, — отметил Тарасюк. — Назовите фамилии наиболее активных и охарактеризуйте этих людей.

— Среди многих можно выделить Миколу Лебедя. Он собирал важные данные о состоянии польской эмиграции в Англии, Франции, Италии. В Париже Лебедь имел осведомленных информаторов. В деятельности ПИС принимал активное участие Иван Гриньох. За работу нам хорошо платили. Определенную сумму мы выделяли для информаторов.

— А вы говорили им, для кого собираете сведения?

— Это было излишним. Информаторы сами все понимали.

— Лебедь и Гриньох, которых вы первыми назвали, отошли от Бандеры, а потом создали зарубежное представительство УГВР, — напомнил полковник Ильчишину. — В чем состояла причина этого разрыва?

— Бандера не хотел делиться с ними властью, они с ним — деньгами, в том числе и теми, которые выплатила гитлеровская разведка накануне разгрома третьего рейха. Гриньох был вице-президентом УГВР, членом провода ОУН и казначеем организации. Лебедь возглавлял референтуру зарубежных связей, и через его руки проходили все расчеты с американцами. Бандера знал, что Лебедь, как секретарь зарубежных дел УГВР, присваивает из «казны» организации большие суммы, поэтому настаивал на личном участии во всех денежных операциях. По этому поводу Лебедь сказал мне, что Бандеру интересовали не столько связи, сколько доллары и собственное благополучие. Взаимные пререкания переросли в ссоры. Лебедь продолжал самостоятельно вести дела ОУН с американцами. Он наладил контакты с разведкой США и отошел от Бандеры. Гриньох тоже отказался передать фонды УГВР в распоряжение Бандеры. Тот исключил его из провода ОУН. За Лебедем отправился в оппозицию Зенон Марцюк. Бандера получил от него кассу с боем.

Ильчишин замолчал, посмотрел на следователя и снова перевел взгляд на Тарасюка.

— Не мне рассказывать вам о причинах грызни в ОУН. Она шла со дня возникновения организации, так было и, наверное, так будет, потому что каждый хочет быть зверхником, стоять над кем-то. Скажем, Микола Лебедь считает себя умней Степана Бандеры, а Бандера…

Тарасюк перебил:

— Как относится к вам Бандера?

— Мне о себе говорить и трудно, и неловко, но если уж зашла речь, то скажу. Ко мне Бандера относится без малейшего уважения, как, пожалуй, и ко всем. К тому же думаю, что ему передавали мое мнение, которое касалось его как «вождя», а оно было, так сказать, не в его пользу. Может, я имел неосторожность, а это так, говорить, что Бандера не такой бог, чтобы на него все молились, и что организация не может держаться только на Бандере. Такого мнения не только я, меня поддержал Лебедь, Гриньох, да и другие. Каждый ждал, кто первый скажет «а». Случилось так, что это сделал сам Бандера.

— Каковы задачи зарубежных частей ОУН?

— Еще до разрыва с Бандерой по поручению провода ЗЧ ОУН я был связан с американской разведкой. После того как Бандера, так сказать, «отлучил» меня от провода, он предупредил, что отныне я не имею права на связь с американцами от имени ЗЧ ОУН. Он даже пригрозил, что если я не выполню его предостережения…

— То что?

— Бандера не хотел понимать, что уже тогда моя связь с разведкой зависела не от провода ОУН и даже не от самого Бандеры, потому что я был, в сущности, сотрудником американской разведки, подбирал людей для агентурной работы, о чем Бандере не докладывал. Я уже рассказывал, что Бандера был сторонником полной, как он говорил, централизации связи с разведкой любой страны, точнее, домогался, чтобы вся информация, собранная националистами, шла только через него и он лично знал обо всех, кого засылала разведка на Украину. А Блейк, да и не только он, считали, что достаточно тех, кто подбирает агентов и принимает участие в их обучении.

— Кто, кроме вас, подбирал кадры шпионов?

— Этим занимались Будковский, Лопатинский, Ленкавский, Кашуба, Стецко, даже господин «вице-президент» Гриньох, хотя он имел другое поручение — работать с теми, кого уже отобрали для исполнения заданий разведки. Или взять такого абсолютно «мирного» человека, как священник Бучко. Бандера с возмущением рассказывал мне, что этот попик самовольно поехал в Испанию и встретился с генералом Франко и с другими особами высокого ранга. Он договорился, что наши люди будут учиться там в военных школах, академиях.