Владимир Шатов - Сталинград Страница 37

 - Неужели я когда-нибудь вернусь домой? - Александра забывалась, не понимая, где явь, где бред, где грёзы, а где действительность.

 Всё путалось в её голове. Вероятно, эта трансформация, этот переход из жизни в мечту спас девушку. В концлагере «внутренняя эмиграция» стала её второй натурой. Однажды Сашу в таком состоянии остановил  бдительный капо:

 - Мать твою, что ты здесь ходишь, словно с цветком в руках, как принцесса!

 - Я иду на работу…

 - Марш на кухню потаскушка!

 Вскоре Шелехова убедилась, что работа посудомойкой действительно спасла её. Потомственный вор Лёня сдержал своё обещание. Он пристроил приглянувшуюся ему девушку чернорабочей.

 - Работа тяжёлая, но будешь сытой.

 - Я буду стараться!

 … Саша органично вошла в небольшую компанию заключённых группировавшихся вокруг завязавшего с криминалом Лёни. Примерно через два месяца на кухне собралась разношёрстная компания. На дворе была глубокая ночь. Работникам пищеблока разрешалось задерживаться на службе. Пользуясь относительной свободой, они не спешили в надоевший барак.

 - Раньше на этом месте было болото. – Сказала немка Эльза по совместительству лагерный повар.

 - А кто строил лагерь?

 - В 1934 году сюда пригнали немецких коммунистов, и они от зари до зари работали здесь.

 - А ты давно здесь? – спросила Саша.

 - Три года, - смутилась Эльза, - но это неважно… Болото осушили, дно устелили костьми.

 Шелехова уже знала, что раньше в лагерной администрации и в полиции работали одни «зелёные». Они служили капо, блоковыми, лагершутцами, ошивались на складе и на кухне. Но они проворовались, и их заменили политическими.

 - Лёня, кажется, закончил работу… - Эльза посмотрела на другой конец обширной комнаты. – Значит, будем пить чай!

 - И нам нужно заканчивать.

 Девушки домыли гору посуду, сваленную в обычную чугунную ванну, и присели передохнуть. Между ними сразу установились дружеские отношения, и молодая немецкая коммунистка не брезговала помимо своих основных обязанностей помогать подруге.

 - Николай тоже здесь.

 Севастопольский моряк Николай Хризантов руководил «красными» и пользовался ночными посиделками на кухне, чтобы передавать товарищам информацию.

 - Хризантов договорился с капо второго барака, где жили католические священники, получающие посылки из Рима, чтобы их обеденную баланду передавать в русский барак. – Сообщила миниатюрная немка.

 - Наши больные пленные теперь подкормятся…

 Русские работали на заводе - разряжали невзорвавшиеся бомбы. Один дошедший до ручки красноармеец недавно взорвал бомбу вместе с собой, капо и апельфюрером.

 - Сегодня после бани им дали команду присесть на корточки, и солдат СС толкнул переднего, падая, тот сбил заднего, и так до конца, а потом хохочущие немцы ходили по животам. – Шелехова рассказала подруге свежие новости.

 - Это приказал сделать гауптшарфюрер Каншустер.

 - Откуда знаешь?

 - Он один имеет высшую награду - орден Крови и его все боятся, даже комендант Краузе.

 - Только один?

 - Да, - шёпотом поведала Эльза, - при его участии был построен лагерь.

 - Вот как…

 К девушкам подошли Лёня и угловатый Хризантов. Вместе с ними пришёл связанный с подпольем, немец Макс Шустер, который имел связи на воле. Они уселись вокруг стола для разделки овощей и принялись говорить:

 - В 6-м блоке, у капо нашли 12 кило сахара, 20 пачек маргарина, несколько десятков булок хлеба и ещё кое-что. – Начал неунывающий Лёня.

 - Воровали у своих гады!

 Оказалось «зелёные» тырили продукты по приказу штурмбанфюрера Бланка, а затем у него на квартире делали банкет. Проституток для развлечения им привозили из города.

 - Мюллер, капо «зелёных», сегодня пришёл ко мне. – Улыбнулся Николай и сказал: – Он собрал своих и дал команду вырезать «красных»... И тут же сам побежал и предупредил нас.

 - Ты известил наших?

 - Само собой…

 - Гад пытается усидеть на двух стульях.

 - Попытка переворота не удалась.

 Мюллер был главным капо у «зелёных». Он мог говорить на всех языках Европы, даже на датском. Ему было за 60 лет. На воле он ездил по разным городам, доставал ценности и золото.

 - Его капо в последнее время распоясались.

 - Капо такой же заключённый, но старший в команде. – Сказал мрачный Николай. - Он не работал, но следил, чтобы все трудились. Вот он и бьёт, кричит, убивает.

 Обычно это немцы или голландцы, чехи, поляки, датчане, норвежцы - все, кто сносно говорил по-немецки.

 - Если капо превышает меру, - устало сказал Лёня, - ему нужно ночью делать «тёмную».

 - Как это? – спросила уставшая Саша.

 - Укутать в одеяло и отмутузить. Утром он отправится в лазарет, а там врач Гаха, член подпольной организации, сделает ему «чёрный укол» с бензином.

 … Несмотря на непрекращающиеся репрессии, подпольная работа велась постоянно. Пароль всей организации лагеря был такой: «Листья летят против ветра».

 Ближе к зиме подполье пополнилось несколькими боевыми единицами. Пришёл состав из Белоруссии и пленные бойцы Красной Армии начали активную подрывную работу. Среди них выделялся высоких и суровый сержант Бабчук.

 - Я попал в плен в сорок первом. – Рассказывал он новым друзьям. – Зиму пережил в лагере в открытом поле.

 - Как же ты выжил?

 - Выкопал себе с товарищем нору, и жили как кролики…

 Бабчук помолчал и, собравшись с духом продолжил:

 - А месяца через два, уже по весне, заходит конвой из трёх человек, берут меня и ещё одного парня, и повели в лазарет… Положили на лавки, руки снизу привязали. Я думаю: «Бить будут!»

 - Это фашисты могут! – вставил Лёня.

 - А они финками - раз, звезду во всю спину нарисовали и сняли кожу полностью. Вывели к проходной: «Рус, иди!»

 - Вот сволочи!

 - Собаки кидаются, немцы вверх из автоматов стреляют - пугают. Мы пошли, думали: «Всё равно сейчас расстреляют». Метров двадцать прошли - солдаты смеются, очереди дают. Пошли дальше. Потом меж собой сказали: «Давай в разные стороны».

 - А дальше что?

 - Разошлись с ним, стало тихо, и собаки не лают… Пошёл я через лес, кровь со спины течёт ручьём, в глазах темнота. Очнулся недалеко от  белорусско-польской границы от козлиного блеяния - это старушка коз пасла.

 - Как там оказался?

 - Шёл на Запад, - ухмыльнулся Бабчук и продолжил: - Она меня и лечила четыре месяца. Спина была в гное, черви завелись уже. Мыла козьим молоком, а потом обкладывала звезду плёночкой из разбитых куриных яиц, которая кожуру держит... Два месяца помирал, потом легче стало. Спина, от шеи до пояса, зарубцевалась, как будто обожжённая была, шершаво всё.

 - Повезло!

 - Потом стал командиром партизанского отряда в Белоруссии. Шесть составов под откос пустили. Один раз вовремя уйти не успели - немцы внезапно на четырёх машинах приехали… Спрятались на деревьях. Фашисты вывели местную учительницу, какую-то семью - мужа с женой и тремя детьми. Прибили гвоздями к деревьям, бензином облили и подожгли живьём.

 - А как сюда попал?

 - Пошёл в город к связному и нарвался на патруль. Документов никаких не было, вот и загремел!

 В дверь кухонного помещения заглянул Пейг - заместитель коменданта, который окончил Мюнхенский университет и имел морду фюрера, как двойник, но был алкоголиком.

 - Опять сидите русские свиньи?

 Он был безобидным и никто не обратил на него особого внимания. Тем более что пришёл высокий француз Эмиль.

 - Как дела Эмиль? – спросила его Саша.

 - Не могу больше! – прошептал он и закрыл лицо руками. 

 Все  знали, что крематорская команда Эмиля отрезала трупам ноги и бросала в печь.

 - Опять сжигали?

 - Вы представляете, - мелко дрожа, сказал он, - мы отрезанные ноги кладём на живот, так как печи неглубокие и с ногами не помещаются…

 В команде Эмиля люди выдерживали месяц-два, несмотря на спиртное, хорошее питание и женщин. У них сдавали нервы, они сходили с ума, их пристреливали и сжигали. 

 - Сегодня в крематории сожгли расстрелянных немцев, которые воевали в интербригадах в Испании. - Эмиль немного успокоился и сообщил новость товарищам.

 - Как они попали в лагерь?

 - Даладье бросил их в концлагерь, а Петен выдал Гитлеру. Их, донага раздетых, расстреливала команда шарфюрера Шмультке...

 - Подонки!

 - А затем капо угощал всех коньяком, после чего убийцы пошли спать.

 - А можно было отказаться?

 - Конечно нельзя!

 Для наказания бунтующих членов команды был сделан спецверстак с желобом, по которому стекала кровь, с двумя отверстиями для ног. Иногда провинившихся людей закрывали в так называемый морг. Там стояли казаны, в которых варили трупы, а затем делали из них учебные пособия: скелеты и черепа.

 - За ночь там сходят с ума.