Валерий Рощин - Воздушная зачистка Страница 4

Все это сильно напоминало кампанию во Вьетнаме, бесславный конец которой в далеком 1975-м успел захватить юный лейтенант Маккартур. В тот год началась его карьера в разведке, хотя начальство и шагу не давало ступить самостоятельно.

Да, тогда американцы здорово просчитались! Как заметил какой-то высокопоставленный чиновник из НАТО: «В таких делишках всегда главенствует принцип «10-10-10-10». Десять секунд на принятие политического решения; десять минут на приземление; десять часов на развертывание войск; и десять лет на то, чтобы уйти». Кажется, в аналогичное дерьмо теперь вляпались и русские. Здесь в Афганистане…

Во Вьетнамской войне американские ВВС только по официальным данным потеряли около трех тысяч самолетов и вертолетов. А по неофициальным — от семи до девяти тысяч! Приблизительно трети лишились в авариях и катастрофах. Куда ж без аварий — подобные напасти сыплются на авиацию и в мирное время! Зато остальные (и это точно доказано специалистами!) были сбиты советским оружием.

Ужасное время. Время отвратительных, громких и позорных провалов. Да что там говорить! Трудно, очень трудно победить противника, который за минуту превращается из крестьянина в солдата и наоборот.

В общем, вспоминать о своем пребывании в Южном Вьетнаме, об эвакуации из Сайгона, больше походившей на поспешное бегство, Маккартур не любил. Куда больше ему нравилось думать о времени настоящем. Ведь теперь Штаты готовы сполна отдать давний должок Советскому Союзу. Собственно, ради этой цели Эдди и пожаловал в Азию. Более четырех лет с момента принятия на вооружение армией США новейшего ПЗРК «Стингер» существовал строжайший запрет ЦРУ на передачу его в руки полуграмотным и продажным афганским моджахедам. А недавно всесильная американская разведка смилостивилась и перестала вставлять палки в колеса (чего уж — за четыре года новым оружием оснастили многих союзников!). Ну а убедить Рональда Рейгана в необходимости подпортить Советам настроение в Афганистане, стало минутным делом.

В беспосадочный перелет из Вашингтона в Исламабад Маккартур отправился в составе немногочисленной делегации, которую возглавлял сам Уильям Кейси — всесильный шеф разведки, одиннадцатый директор ЦРУ. «Путешественник» — как многие называли его за нелюбовь к кабинетной возне и столичной жизни.

Шеф ЦРУ — высокий, сухощавый мужчина, с пронзительным взором и крупными чертами лица, предпочитал руководить событиями на местах. Для этой цели у него всегда стоял наготове собственный самолет — С-141 «Старлифтер», снабженный средствами прямой связи с Рейганом, Вашингтоном и многими резидентурами разведки, разбросанными по всему миру. Подстать Кейси были и его заместители — человек десять или двенадцать высокопоставленных пройдох. Каждый отвечал за свой сегмент в разведке.

Вот в такой компании и летел тридцатилетний капитан Маккартур. Впрочем, держался он поодаль от высокого начальства, ибо попал на борт самолета почти случайно. Его непосредственный шеф — начальник отдела западной Азии договорился с секретарем Кейси в самый последний момент. И, вникнув в суть проблемы, тот согласился включить в список пассажиров молодого сотрудника и его ценный груз.

С-141 следовал из Вашингтона без промежуточных посадок. Для обеспечения срочного перелета над Западной Европой его встретил первый самолет-заправщик КС-10, над Ближним Востоком — второй. Экипаж «Старлифтера» и все его пассажиры были одеты в обычные гражданские костюмы; фюзеляж украшали стандартные американские эмблемы, не позволявшие с большей точностью идентифицировать воздушное судно. Салон лайнера тоже заметно отличался от других аналогов: в носовой части размещался комфортабельный VIP-салон с мягкой мебелью, кроватями и ванными комнатами; в корме имелся самый современный коммуникативный центр, дающий возможность вести переговоры с кем угодно, не опасаясь прослушивания. Самолет был оборудован новейшей электронной защитой, постановщиком активных помех и несколькими радиолокационными устройствами.

Строжайшая секретность сопровождала рейс на каждом этапе: от подготовки к вылету до посадки на аэродроме Чаклала и выезда пассажиров с территории военной базы на окраине Исламабада.

Кейси и его приближенных в специальном терминале встретил генерал Ахтар с местным персоналом ЦРУ. Видимо, этой команде предстояло провести переговоры в зале заседаний штаб-квартиры ISI в Исламабаде. О цели переговоров Маккартур, конечно же, не знал. Хотя, будучи наслышан о неукротимой враждебности директора ЦРУ по отношению к СССР, догадывался, о чем пойдет речь…

Едва боссы уселись в машины с тонированными стеклами, Эдди быстро спустился по трапу. Коротко переговорив с ожидавшим его коллегой, кивнул своим помощникам на стоявший поблизости вертолет.

И понятливые, крепкие парни принялись перегружать из самолета в «вертушку» ящики без маркировки…

Подлетая к Исламабаду на «Старлифтере», Эдди пялился в иллюминатор и недоумевал. Сверху город казался огромным. С хорошими дорогами, современными отелями, пальмовыми рощами, с маркетами и стадионами… Подумалось: «А здесь ничего! Не самый худший вариант!.. Зря меня пугали сослуживцы. Далеко не Сан-Франциско, но жить тут, пожалуй, можно».

Однако уже через полчаса, когда небольшой вертолет взлетел с аэродрома Чаклала и взял курс к западным провинциям Пакистана, капитан печально взирал на проплывавшие внизу безжизненные пейзажи и сокрушался: «Да уж… есть у нас в Штатах дерьмовое местечко; пустыня Невада. Бывал я там пару раз… А здесь, похожее, вся страна — сплошная Невада…»

Спустя полтора часа вертолет приземлился на северо-западной окраине городка Кветта. Непосредственно до базы учебного лагеря вертолеты доставить пассажиров не могли — слишком высокие скалы окружали военный городок. Посему четверым одетым в неброскую штатскую одежду крепким парням — сержантам американской армии — пришлось перегружать под тент грузового «Доджа» несколько длинных деревянных ящиков, выкрашенных в защитный серо-зеленый цвет. Маккартур занял место рядом с водителем в кабине, подчиненные уселись в кузове. И потрепанный грузовичок в сопровождении машины с сотрудниками пакистанских спецслужб заколыхался на неровностях отвратительной дороги…

И опять капитан лениво потирал крепкий подбородок, «любуясь» местными достопримечательностями: то ухмылялся странным нарядам местных мужчин — широким белым штанам и тонким белоснежным рубашкам до колен, то переводил унылый взгляд на однообразную равнину грязно-песчаного цвета. То, вытирая платком мокрую шею, морщился от невыносимой жары: «Черт… ведь пока только июль! А впереди еще август… Да и осенью здесь, говорят, такое же пекло!..»

За двадцать пять минут последнего этапа путешествия за окнами дважды мелькали зеленые пятна скупой растительности, и столько же раз дорога кружила вокруг невысоких сопок, на глазах вдруг перераставших в скалистые горы. Однажды то, что называлось дорогой, едва не оборвалось ущельем — грузовик плавно подвернул и прополз в опасной близости от бездны. На том разнообразие пакистанских пейзажей заканчивалось.

В ютившийся в глубоком ущелье лагерь приехали к шести вечера, когда Эдди уже готов был взвыть от испепеляющего зноя и проклятой пыли.

Собственно, лагерем или базой для военной подготовки моджахедов это местечко называлось с большой натяжкой. Обычный горный аул, коих по дороге встречалось множество, с той лишь разницей, что на окраине размещалось современное сооружение — склад оружия и боеприпасов. К складу прилепился приземистый зиндан — тюрьма для военнопленных, огороженная жиденькими столбами с натянутой колючей проволокой. И повсюду огромное количество бородатых вооруженных людей в полевой форме натовского образца. Вся эта смуглая рать неспешно перемещалась по кривым переулкам меж глинобитных строений. Правда, среди однородной массы нечесаных дикарей частенько мелькали и чистенькие белокожие европейцы. Или американцы… Это слегка воодушевляло.

— Слава Всевышнему! — шептал капитан. — Не один я такой «счастливчик»!..

В Штатах шеф отдела посмеивался и успокаивал: «Не отчаивайся, парень! Во-первых, твоя командировка не затянется. А во-вторых, ты встретишь там немало соотечественников. Они объяснят, что к чему; помогут, поддержат…»

Но прежде чем отправиться на поиски американцев или англичан — налаживать контакты и заводить дружбу, Маккартур намеривался наведаться к главному военному советнику — единственному офицеру базы, которому подчинялись сменявшие здесь друг друга сотрудники ЦРУ.

Надлежало представиться, доложить о прибытии, познакомиться. А уж потом сдать под охрану ценный груз и заняться размещением.

От городка Чаман с расквартированной базой учебного лагеря до границы с Афганистаном рукой подать — километров пять-шесть. А до афганского Кандагара, где находилась ближайшая база советских войск — около ста. Однако о настоящей войне в Чамане ничто не напоминало: ни далекой канонады, ни налетов штурмовой авиации, ни присущей боевым действиям суматохи. Более того, после однообразных дневных часов, проведенных в учебных классах или на прилегающем полигоне, советники собирались в закрытом баре, куда кроме них допускались лишь старшие офицеры пакистанской армии. В лагере таковых насчитывалось немного, потому глаз они не мозолили и неприятных красок в искусственно созданный цивилизованный мирок не привносили. Советники усаживались за приземистые столики или высокие барные табуреты, торчащие аккуратным рядком вдоль стойки; заказывали виски со льдом и млели под мерно гудящие кондиционеры, лениво перебрасываясь фразами, вспоминая родину — Америку или Британские острова…