Альберт Зарипов - Партай-геноссе Страница 45

— Надо этих поймать! — Абдулла даже защёлкал пальцами в большом нетерпении. — Ну, как это будет по-русски?!.. Илан — это у нас говорят.

— Может быть, змея?! — предположил я.

Очень уж были похожи слова… Ведь азербайджанский, татарский и узбекский языки принадлежат к одной лингвистической группе.

— Точно! — воскликнул дембель. — Илан — это змея! Надо поймать змею и попробовать её скушать!.. То есть сырое её мясо!

Тут все засмеялись… Потому что Колю Малого не просто передёрнуло после откровенно-наивных слов Абдуллы. Крупногабаритного украинца как будто ударило электротоком.

— Малый! — продолжая смеяться, обратился к земляку Лукачина. — Шо таке? Или ты шо-то зъив не то?

А того опять шарахнуло разрядом… Потом Микола вскочил на ноги и стал нервно обувать солдатские тапки. Но эта обувка была кем-то оставлена на солнце, отчего раскалилась до невозможности… Малый плевался, ойкал и матюкался… Но тапочки всё же обул… Потому что песок был ещё горячей!

— Сами жрите своих змеюк! — заявил он, остановившись в нескольких метрах и полуобернувшись в нашу сторону. — А я не буду! Ишь чего удумали!..

И Коля пошел дальше… За близлежащий бархан.

— Ты там поосторожнее! — посоветовал ему вдогонку Лука. — Береги себя, Коля! Тебе ещё детишек надо настругать!..

Однако Малый уже скрылся за кустами. А мы стали обсуждать свежеподкинутую идею.

— Змею надо осторожно разделывать. — говорил Шпетный. — Даже ядовитую можно скушать. Только вот сначала следует вырвать у неё ядовитые зубы и аккуратно вырезать этот мешочек… Ну, который с ядом. А ещё надо желчь удалить…

— Короче, все кишки выкинуть! — подытожил Абдулла.

— Ну, да! — подтвердил Лёха. — А потом снять шкуру. Вывернуть её как чулок. И порезать её на куски. Точно колбасу. Вот и всё! Говорят, вкусно…

— А ты что? — полюбопытствовал Билык. — Ты сам-то её не ел?

— А зачем? — рассудительно и спокойно ответил Шпетный. — Я не ел. Зато видел, как другие едят. Змея — это же самое обыкновенное животное. Только ядовитое и хладнокровное.

— Бр-р-р.

Это очень недовольно поморщился пулемётчик Билык. Зато все остальные отнеслись к данной категории мясопродуктов очень спокойно. Ведь Коли Малого пока что не было среди нас.

Сверху донеслось негромкое покашливание. Я взглянул на часы и тихо присвистнул. На фишке сейчас находился Бахтиёр и он уже добрых десять минут дожидался замены. Целых десять минут… И лишних десять минут… Надо было срочно его заменять.

А потом возвратился Микола и с ходу сообщил нам ещё одну возможность восполнить дефицит воды в наших солдатских организмах.

— Можно корни грызть, — гордо произнёс Малый и демонстративно оскалил свои «зубки». -Выкапывать из земли и жевать. В корнях ведь тоже вода есть.

Лукачина посмотрел на друга Колю с некоторым подозрением…

— А это случайно не ты зубы точишь об моё бревно? — вкрадчиво поинтересовался механ. — То-то я смотрю… Оно всё тоньше и тоньше!

— Это от него щепки откалывают! — слегка обиделся Малый. — На растопку.

— Да знаю я твою растопку! — продолжал ворчать Лука. — Только отвернусь от брони… Как ты уже свои зубы точишь!.. О моё бревно…

— Да ну, тебя! — разозлился Малый. — Только и знаешь, как чепуху болтать! Точишь, не точишь!

В этот момент наше внимание привлёк наблюдатель с фишки. Солдат Юлдашев кому-то объяснял всё своё незнание…

— Я не знаю… — говорил Бахтиёр. — Куда он ушёл… Не знаю.

Из-за боевой машины появился командир группы. Веселков подошел к солдатскому навесу и слегка огляделся по сторонам.

— А где?.. — спросил он своим привычно-будничным тоном.

Однако вид у Весёлого был самый что ни на есть таинственно-заговорщицкий.

— А кто именно? — уточнил Лукачина.

— Ну… Этот наш… — начал было говорить командир, но сразу же прояснил обстановку. — Наш партай геноссе!

— А-а!.. — воскликнул Шпетный. — Партайгеноссе Борман!

Хоть мы и засмеялись столь удачному сравнению нашего парторга со знаменитым персонажем из легендарного фильма про Штирлица, старший лейтенант Веселков оставался невозмутим. И даже более того…

— Шпетный! — объявил командир. — Два наряда!

Разведчик Лёха обиделся самую малость, но всё же решил уточнить кое-что:

— А за что, товарищ старшнант? И куда наряды-то?

В наступившей тишине Веселков раздумывал совсем уж недолго:

— За длинный язык! А наряды… В батальоне узнаешь, куда наряды…

Затем Веселков продолжил поиски товарища майора. Он и в самом деле куда-то подевался. Ни здесь, то есть около нашей брони, ни рядом со второй БМПешкой его не было видно… Пришлось отправить в разные стороны нескольких гонцов…

Пропажу обнаружил Коля Малый…

— Всё нормально, товарищ старшнант! — доложил он, возвращаясь обратно. — Он там!

При этом Микола помаячил своим большим пальцем куда-то за спину.

— Своё добро в пустыню закапывает!

— Понятно. — произнёс Веселков.

И всё-таки командир оказался слегка недоволен. Ведь отхожее место для всех было определено одно. Однако товарищу майору захотелось чего-то другого… Персонально выбранного им участка пустынной местности.

Наш командир ушёл к себе, а мы принялись перемалывать косточки… То есть обсуждать поведение парторга…

— Ну, как так можно? — негромко удивлялся Лука. — Вроде бы здоровый мужик… А поступает как дитё избалованное!

— А оно и есть… — проворчал Микола. — Слишком уж избалованное дитятко! Уже скоро яйца будут седые, а оно всё капризничает…

— И титьку просит! — добавил Билык.

— И не титьку ему… — негромко заявил Лёха. — А пипитьку! Сколько воды угробил… Зараза!

Что верно, то и было верно… Товарищ парторг за всё прошедшее время израсходовал впустую очень уж большое количество нашей общей питьевой воды. Литров где-то сорок или пятьдесят. И это только лишь на обмывании… А сколько воды он выхлебал!.. Ведь все эти дни парторг пил из Це Вешки. То есть к своему заветному рюкзаку даже и не думал прикасаться… Зато потом… Когда он всё же решил перейти на своё собственное водоснабжение… Так сказать, на потребление питьевой воды из своих неприкосновенных запасов…

— И всё-таки… — чуть ли не прошептал Билык, да ещё и оглядываясь по сторонам. — Классно мы его!..

Виталик не договорил… Но мы и так всё поняли… И скромненько промолчали. Поскольку каждый из нас понимал то, что мы поступили очень правильно и даже справедливо. Ведь вода есть вода, а пустыня продолжает оставаться всё той же пустыней. И мы здесь находимся в одинаковых условиях…

— У меня дядя сам коммунист. — начал рассказывать Абдулла. — Простой шофёр. Но он не такой… Как этот мишка! Мой дядя каждый раз, когда получает зарплату, постоянно что-то хорошее делает. По чуть-чуть… Но делает.

— А это как «по чуть-чуть»? — уточнил Малый. — Мужикам на бутылку даёт, что ли?

— Малий, ти дурак что ли?! — возмутился наводчик-оператор, но сразу же успокоился. — Он алкашей очень сильно не любит! А вот детям помогает. Конфеты и печенье купит и в детдом относит. Или другим… У кого папы нет… С мамой только живёт…

— Это неполная семья называется. — сказал Шпетный. — Когда только мама…

— Ну, да… — согласился азербайджанец. — Мой дядя то портфель кому-нибудь купит, чтобы в первый класс… Или что-то из одежды. Вот так он и делает!.. Потому что он и есть настоящий коммунист. У него своя семья есть и своих детей четверо. Но он ещё другим старается помогать.

— А он какой шофёр? — спросил Лука. — Начальника возит?

— Какой начальник? — ответил Абдулла. — Простой шофёр. На ГАЗ-пятьдесят три ездит. Но он — честный коммунист!

Наше «аполитичное рассуждение» закончилось само по себе. Ведь из-за кустов вышел не кто иной, как товарищ парторг. Так сказать, НАШ представитель коммунистической партии в афганских песках…

И всё же военно-кочевая жизнь кое-чему научила товарища майора. Ведь в руке у него была малая сапёрная лопатка. И её-то он понёс ко второй броне. А мы смотрели ему в спину и каждый думал о чём-то своём… Наверное, о других членах Коммунистической Партии Советского нашего Союза. Которые не на собраниях, а на своих собственных делах подтверждают и доказывают своё подлинное право называться коммунистом.

Из моего недавнего прошлого мне вспомнился наш школьный учитель истории Тимур Отакулович. Его отец вроде бы погиб на фронте, а мать умерла от болезни. И он воспитывался в детском доме. А когда вырос, то окончил пединститут и стал обучать детей истории. Вот для нас — школьников именно Тимур Отакулович и являлся примером коммуниста. Ведь учителем он был суровым и строгим… Но зато очень справедливым.

Помнится, учитель истории как-то попросил меня зайти в Сберкассу и заплатить его членские взносы. Ведь Тимур Отакулович работал как в первую смену, так и во вторую. И со свободным временем у него было всегда туговато. А Сберегательная Касса как раз находилась по дороге к моему дому. И я естественно согласился помочь своему учителю. Ведь он был так загружен своей работой. Но каково же было моё удивление, когда он вручил мне деньги и номер счёта. Оказалось, что его членские взносы за два или три месяца составили двадцать пять с чем-то рублей. И эта сумма выглядела просто-таки огромной!.. Целых двадцать пять рублей и столько-то копеек! И моё подростковое восприятие жизни не понимало такого… Чтобы ещё и платить такие немыслимые деньги!.. За то, чтобы считаться коммунистом!.. Ведь Тимур Отакулович и так уже является примером настоящего человека, всячески достойного для подражания.