Тонкая грань затишья - Александр Александрович Тамоников Страница 46

– Угу. Мне же лучше. Отрабатывать теперь не надо.

– Дед вряд ли в полицию пойдет, а коли и так, то ничего страшного. Мы уже далеко будем. Рассказывай, как пройти в его подворье.

– Не поймете, пошли, проведу. Это недалеко. Рекой до излучины, потом через Фабричную в Первый Речной переулок. Тут и подворье первое справа, аккурат напротив магазина.

– Прямо сейчас пойдем?

– А чего время тянуть? Потом… но это когда зайдем на подворье.

– Что потом?

– Скажу.

Офицеры двинулись за связным вдоль пустынного берега реки.

В 11.10 они пересекли улицу Фабричную и зашли в густо заросший сиренью палисадник подворья деда Трофима. Парень привычным движением засунул руку под доску ступени крыльца, достал ключ, открыл дверь.

Шелестов взглянул на Когана и сказал:

– Побудь, Витя, здесь, на улице, обойди аккуратно двор, посмотри сад, постройки, не светясь перед соседями. В общем, охраняй. Буторин тебя сменит.

– Понял. А нужна ли тут охрана? Если немцы навалят, все одно из дома отбиваться придется. Уйти не сможем. Хата, конечно, дело хорошее, но если нас засекут, то она превратится в капкан.

– Ну что сделано, то сделано.

– Как скажешь.

Кирюха показал Шелестову дом. Он был небольшим, всего две комнаты, одна большая с русской печкой, другая малая, спальня. Обстановка скудная, но внутри чисто. На окнах светлые занавески. С потолка свисает лампочка без абажура. Стол с табуретками, шкаф в одном углу, сундук в другом, половики под ногами.

– Ну как? – спросил пацан.

– Отлично. Где вход в погреб?

– На кухне.

– Ступай, принеси кусок солонины и по рыбине, не больше. Вода-то тут есть?

– Я перед отъездом деда натаскал. Есть и краюха хлеба, правда, уже сухарь.

– Размягчим водой. Давай перекусим.

Кирюха поел, передал продукты Когану, дежурившему во дворе, и спросил Шелестова:

– Может, мне прогуляться до подворья Бугрова? Наверняка сын его Илюха чего-нибудь во дворе делает. Пахан ему с женой покоя не дает в отличие от дочки. Заставляет работать и в выходные, и в праздники. Илюха, конечно, козел, как и батя его, но поговорить с ним можно. Тем более что для него это отдых будет.

– И что даст это общение? – спросил Максим.

– Попробую выведать, где сам Бугров, чего делает.

Командир особой группы чуть подумал и проговорил:

– Ладно, только осторожно. И не наседай, об отце поинтересуйся вскользь.

– Да знаю я, как с ним базарить.

– Иди! Но не задерживайся. После пойдешь домой, а то мамка, наверное, волнуется.

– Она у меня привычная.

– Не жалеешь ты ее, Кирюха. А надо бы. Все же мать, она родила тебя, дала жизнь.

– Ладно, пожалею.

Парень вышел в палисадник и скрылся в переулке так быстро, что Коган едва успел его заметить.

Кирюха вернулся через час. Выглядел он весьма довольным.

– Рассказывай! – велел ему Шелестов.

Паренек выдохнул и произнес:

– В общем, встретил я Илюху. Тот двор подметал. Подозвал, предложил закурить. Он в отказ, не курит. Я вроде как не знаю этого, спрашиваю, мол, отца боишься? А он в ответ: «Так нет отца дома, у бургомистра он. У того жена есть, день рождения у нее». – «А чего метешь? Пошел бы гулять». Илюха мне: «Нет, отец вернется, спрос строгий устроит. А пьяный он завсегда и по делу, и без дела ремнем стегает. Ты иди отсюда, а то батяня может в любое время прийти». Я только от подворья, гляжу, в переулок заходит Бугров, не сказать, что сильно пьяный. Идет, не шатается. Зашел на подворье, орать начал, потом успокоился вроде.

– До вечера выспится, похмелится. Ночью будем брать его, – сказал майор, взглянул на паренька и распорядился: – Все, Кирюха, иди домой. Завтра на свое рыбацкое место выходи, сегодня по поселку не мотайся.

– А чего мне с вами нельзя?

– А того! Выполняй, что тебе сказано.

– Ладно. – Парнишка ушел.

После этого Шелестов собрал офицеров за столом. Они разработали план действий.

Плотные низкие облака закрыли небо, наступила темень. Задняя дверь дома заместителя бургомистра открылась. За порог вышел сам Бугров, держа в руке керосиновую лампу. Он поставил ее на лавку, ополоснул физиономию из уличного умывальника, тряхнул головой, осмотрелся, прислушался, забрал лампу и двинулся к сортиру.

Заместитель бургомистра справил нужду, вышел из заведения и тут же почувствовал, как чья-то сильная рука сжала его горло. Он не мог крикнуть, даже стонать, дышал с трудом. Глаза Бугрова полезли из орбит, тело пробила противная мелкая дрожь.

Один человек оттащил его за баню, второй подхватил лампу.

– Слушай, Бугров, внимательно! – услышал он тихий голос. – Я сейчас ослаблю захват, разговор к тебе есть. Но предупреждаю, попытаешься дернуться, позвать на помощь, я распорю тебе живот, будешь кишки обратно запихивать. Понял?

Заместитель бургомистра закивал.

Шелестов ослабил захват. Буторин поднес к физиономии Бугрова лампу. Коган в это время находился у дома.

Бугров потер шею. Из-за света, бившего прямо в глаза, он не мог различить лиц людей, напавших на него, но подумал, что это те самые диверсанты, которые пустили под откос поезд. Только о чем они хотят говорить с ним?

– Кто вы и что вам надо? – спросил заместитель бургомистра.

– Тише! – приказал Максим.

Заместитель бургомистра прошептал те же слова и услышал ответ:

– Мы люди из леса, а что нам надо, сейчас объясню. Но сначала несколько вопросов. Ответь правдиво, тихо, спокойно. Договоримся – будешь жить, нет – пеняй на себя. Это понял?

Бугров кивнул, и Шелестов спросил:

– Слышал я, что у тебя доверительные отношения с унтерштурмфюрером Зигелем. Это правда?

– Да какие доверительные…

Майор прервал прислужника фашистов:

– Короче! Да или нет?

– Можно сказать, да.

– Почему?

– Просто так получилось.

– Я предупреждал, что надо говорить правду.

– Ладно. Зигель заставил меня сообщать ему обо всем, что происходит в управе, смотреть за полицией. Он дает мне разные указания, например, велит следить за кем-нибудь.

– В общем, ты ему стучишь.

Бугров промолчал.

– Ты имеешь право зайти в подвал полиции? – спросил Шелестов.

– Нет, конечно. Это вотчина господина Ленца.

– Но среди полицаев, которые выставляются на охрану местной тюрьмы, у тебя не может не быть доверенных людей. Если представитель СД интересуется тем, что происходит в управе и полиции, то это означает, что ему надо знать все. Тем более теперь, когда в тюрьме появился арестант.

– Вы и о нем знаете! Да как я сразу не догадался? Это же ваш человек!

– Я спросил о доверенном человеке в полиции.

Бугров вздохнул.

– Есть такой. Это Никола Шрам.

– Шрам? Прозвище?

– Нет, фамилия. В отделении два старших полицейских, Молчанов