Роберт Рэдклиф - Разрушители плотин (в сокращении) Страница 6

— Хотел доложиться, сэр. Сообщить, что все с нами в порядке.

— Рад это слышать, Питер. И сказать не могу, как мы тут переволновались.

— Так точно, сэр. Но все позади.

Повисла неловкая пауза.

— Так как, Питер… какие планы на отпуск?

— Ну, я думал заехать в часть, поблагодарить всех, попрощаться.

— Хорошо. Кстати, поблагодари офицера разведки Кредо из Скэмптона. И голубятника по фамилии Мюррей.

— Кого-кого? Из какого Скэмптона?

— Да не важно. Потом объясню.

— А. Ну ладно, сэр.

Еще одна неловкая пауза.

— У тебя все в порядке, Питер?

— Так точно, сэр. Правда…

— Да?

— Ну… — И тут его вдруг прорвало. — Я хочу и дальше летать, сэр! В смысле, я не знаю, как я без этого… это все, что у меня есть.

— Питер, ты это о чем?

— Из меня будет паршивый инструктор, сэр. Позвольте мне остаться!

— Не могу, Питер. Все, что мог, ты уже сделал. А инструктор из тебя будет прекрасный.

— Нет, сэр, я прошу вас, я одного хочу — летать. Больше у меня в жизни ничего нет.

Ничего нет? Уокер устало потер виски. Что бы это могло значить? А потом он высказал обоснованную догадку:

— Питер. — Он вздохнул. — Тут ведь замешана девушка?

Дорогой Питер!

Надеюсь, что все у тебя хорошо. И что письмо, пришедшее через шесть лет, тебя не слишком озадачит! Почему я пишу? Просто потому, что вдруг стала о тебе думать. Хотя, если по правде, то никогда и не переставала. Мне случайно сообщили, что ты служишь в ВВС, причем на бомбардировщике, а мой муж, какое совпадение, тоже служит в ВВС и работает на базе бомбардировщиков. Мне также любезно сообщили, где именно ты находишься, вот я и решила написать.

Как сложилась твоя жизнь после наших детских лет в Бексли? Мне очень не хватает нашей дружбы, и мне очень обидно за то, как она закончилась. После той истории было решено, что мне лучше начать другую жизнь в другом месте и не поддерживать с тобой связи. Я приехала сюда, в Линкольншир, поселилась у папиной сестры. С тех пор я совсем не общалась с матерью, хотя папа и сейчас иногда мне пишет. Я попыталась здесь закончить школу, но из этого ничего не вышло, вместо этого я стала работать в библиотеке. А в 38-м году познакомилась с Бренданом, и мы решили пожениться. Он меня на десять лет старше, он сейчас сержант, техник, отвечает за наземное обслуживание. Мы женаты уже четыре года.

Я не буду делать вид, что все так уж замечательно, Питер, потому что это было бы неправдой. Моя жизнь сложилась не так, как я когда-то мечтала. Я так и не поступила в университет, никакие свершения мне не светят. Но, как говорится, что посеешь — то и пожнешь, а по большому счету все у меня неплохо, правда неплохо.

А у тебя? Как сложилась твоя жизнь? Нашел ли ты свою половинку? Я бы очень хотела об этом узнать — если ты захочешь со мной поделиться. Если нет, я тоже пойму.

Береги себя, я знаю, как вы, пилоты, рискуете.

С самыми искренними пожеланиями,

Тесс

Согласно имевшимся у Кредо сведениям, «история», о которой упомянула Тереза Дерби, произошла в 1936 году. Им с Питером было по шестнадцать лет, они были соседями и лучшими друзьями, оба жили в пригороде Лондона Бексли — семья Дерби в современном роскошном особняке, Лайтфуты — через дорогу, в скромной многоквартирной одноэтажке. Дети дружили, взрослые были друг с другом любезны, но в остальном у двух семейств было мало общего. Отец Тесс был управляющим банка в Сити, отец Питера — клерком на фабрике. Миссис Дерби устраивала благотворительные садовые приемы, миссис Лайтфут убирала в ее доме. Дерби были истовыми католиками, Лайтфуты — не слишком ретивыми последователями англиканства. Дерби были уверены, что их дочь поступит в университет и удачно выйдет замуж, Лайтфуты считали, что Питеру поскорее нужно найти работу.

Пока они были маленькими, они не замечали этих различий. В пять лет оба пошли в начальную школу. Очень скоро они стали неразлучны.

В одиннадцать они перешли в среднюю школу, где Питер, крепко сбитый, сильный, темноволосый, всегда отличался во всех практических занятиях. Тесс была выше его — светловолосая, стройная; ее отличали безупречная логика мышления, способность все схватывать на лету и усидчивость при выполнении домашних заданий. Но дружба не ослабевала, они поддерживали друг друга — она болела за него в регби, он громко аплодировал, когда она играла Титанию на школьной сцене. Однажды в Рождество, когда они ходили колядовать, Тесс потянулась к Питеру и, пока звучала «Тихая ночь», сорвала поцелуй. От прикосновения ее губ у Питера чуть не остановилось сердце, и он понял, что теперь принадлежит ей навеки.

Однако все не могло так длиться и дальше. Дети подросли, мир стремительно менялся, на горизонте сгущались грозовые тучи. Впервые в жизни они ощутили разницу в своем социальном положении. Питер теперь страдал от того, что у отца вечно нет денег, что мать его работает уборщицей у Дерби. В то же время его безотчетно тянуло к Тесс, в ее присутствии он становился скованным, у него кружилась голова, а по ночам его терзали чувство вины и неутоленное желание. Тесс при его прикосновениях тоже испытывала странное томление, иногда ей страшно хотелось, чтобы он ее обнял.

Когда стало известно, что скоро Тесс уедет в дорогой пансион — готовиться к вступительным экзаменам, — напряжение только возросло. А потом, в один жаркий день в июле 1936 года, все разрешилось. Тесс и Питеру было по шестнадцать, занятия в школе только что закончились, оба семейства готовились уехать на каникулы — Дерби в Шотландию, Лайтфуты в Маргейт. Устав от бесконечных сборов, Тесс с Питером ускользнули в теплицу, стоявшую в дальнем конце сада. За ней находилось одно из их тайных убежищ: огромная куча листьев и скошенной травы.

Они растянулись на мягкой ароматной подстилке. Тесс читала, Питер следил за облаками, пробегавшими по небу.

— Я собираюсь стать летчиком, — пробормотал он. — Как только начнется война.

Тесс перевернула страницу.

— Папа говорит, войны не будет. Чемберлен не допустит.

— Будет, тут и говорить не о чем. И я хочу заранее к ней подготовиться. — Питер сунул руку в карман. — Вот, это тебе. — Он достал сверточек из мягкой бумаги. — Ты ведь уезжаешь.

Тесс развернула крошечный серебряный медальон.

— Святой Христофор. Питер, какая прелесть!

— Он сохранит тебя от бед. В пути. Куда бы ты ни уехала.

Он помог ей надеть медальон, и в процессе лямка ее летнего платья соскользнула с плеча. Он потянулся поправить и внезапно оказался на ней сверху, прижимая к земле ее закинутые за голову руки. На щеках Тесс вспыхнули два ярких пятнышка.

— Поцелуй меня, Питер, — прошептала она.

Ее полные губы дышали часто-часто.

Он помедлил.

— Тесс, я люблю тебя.

А потом губы их сомкнулись, руки змеями заскользили по коже. Грудь ее под его ладонью оказалась округлой и крепкой, ее пальцы нащупали пуговицы его брюк, она выгнулась, когда он просунул ладонь ей между ног, они снова поцеловались, с еще большей жадностью. А потом он почувствовал, что ее рука тянет его еще ближе.

— Ну, давай же!

Он несколько раз отчаянно дернулся, почувствовал обволакивающее тепло, потом — взрыв.

А потом к теплице подошла миссис Дерби и испустила крик.

Все произошло столь же внезапно, сколь и предсказуемо: последствия навсегда изменили их жизнь. Сразу после происшествия не было произнесено ни слова. На следующий день семейство Дерби отбыло в Шотландию, а Лайтфуты — в Маргейт. По возвращении Питер перебрал все пришедшие в их отсутствие письма, но ничего не нашел. Через три недели мистер Дерби вернулся с сыном домой, но Тесс и миссис Дерби так и не появились — поехали к родственникам погостить, пояснил мистер Дерби.

Питер ждал, часами просиживал в прихожей в надежде хоть на какую-то весточку — письмо, открытку, может, тайный телефонный звонок. Ждал он напрасно, дни тянулись, становясь неделями.

Каникулы закончились, Питер вернулся в школу — одинокий, подавленный.

А уже в октябре однажды вечером у дома Дерби остановилось такси. Из него выгрузили несколько чемоданов, но кроме них в машине была одна только миссис Дерби. В тот же вечер под дверь Лайтфутам подсунули конверт. В нем было две записки. Одна была адресована матери Питера, в ней говорилось, что Тереза продолжит образование в частном пансионе в Чешире и, поскольку дети больше не живут дома, в услугах миссис Лайтфут Дерби больше не нуждаются. Вторая записка была от Тесс. Питеру:

Дорогой Питер!

В обозримом будущем я собираюсь учиться вдали от дома, и будет лучше, если мы никогда больше не увидимся; прошу не предпринимать никаких попыток со мной связаться. Желаю тебе всяческих успехов.

Т. Дерби

Это был ее почерк, но не ее слова — Питер почувствовал это сразу. Почему, подумал он, такое суровое наказание? Неужели их провинность уж так велика? Он стал хуже учиться, избегал друзей, отношения с родителями, которые после увольнения миссис Лайтфут вообще перестали упоминать имя Дерби, стали напряженными. Лишь одно поддерживало его: что Тесс его по-прежнему любит и когда-нибудь найдет способ вернуться. Но она не приехала на Рождество и никак не дала о себе знать — пришлось ему смириться с мыслью, что она его отвергла.