Анатолий Гончар - Рейд в ад Страница 7

— Стой, командир! — Леха показал мне второй патрон тоже с пробитым капсюлем. Я поставил его автомат на предохранитель. Вернул хозяину. Снял предохранитель со своего «АК-74М», потянул собачку, громко щелкнуло и никакого эффекта, я оттянул затвор. «Стреляный» патрон выпал мне на ладонь — в центре капсюля виднелась достаточно серьезная вмятина.

— Так, ясно, — пробормотал я, хотя неясности только начинались.

— Может, спросить Артура? — Леха покосился в сторону сидящего за каменным забором сопровождающего.

— Нет, — у меня мелькнули некие подозрения, — у него в последнюю очередь. Наблюдай за округой и пока никому ни слова, понял?

Леха понимающе кивнул. Я же начал смещаться вправо в поисках затаившейся среди глиняных валунов девушки.

— Алла, — позвал я, тихо появившись у нее за спиной. Девушка вздрогнула, повернулась мне навстречу. После увиденного сегодня ее лицо все еще оставалось бледным, глаза опухли, видимо, она плакала.

— ??? — наша снайперша воззрилась на меня, как на привидение.

— Вон там на дувале, видишь, ворон сидит, попади в него, — потребовал я, совершенно не имея на это права.

— Зачем? — резонно возразила снайперша.

— Проверим пристрелку, — я не собирался раньше времени открывать ей правду.

— Ворона жалко, можно вон в тот камень? — попросила девушка.

«Да хоть в белый свет как в копеечку», — мог бы сказать я, но вместо этого кивнул.

— Давай, — я думал, она будет целиться долго, ан нет, щелчок по капсюлю прозвучал почти тут же.

— Что за… — она, видимо, не привычная к осечкам, едва сдержалась, чтобы не матюгнуться. Потянулась рукой к затвору.

— Можешь не пробовать.

Снайперша подняла на меня вопросительный взгляд.

— ???

— Не выстрелит, — пояснил я.

— Что-то с бойком? — она пока еще только начинала сопоставлять мой приход и ее неудачную стрельбу.

— Патроны, — я показал ей свой собственный с пробитым капсюлем.

— И у вас тоже? — она всерьез удивилась.

— Думаю, что у всех, — я не стал скрывать от нее правду. Она закусила губу, я задумался. Теперь, когда моя догадка относительно патронов подтвердилась, я начал обдумывать свою уже давно мелькавшую на задворках сознания мыслишку. А я-то отводил ее на счет своей мнительности, а зря. Еще в автобусе я понял, что квалификация нашего войска оставляет желать лучшего. Такое впечатление, что отбирали нас по принципу: чем хуже — тем лучше. И если посмотреть критически, что мы имели? Эдика Каретникова — майора, ни разу не водившего за собой группу. Аллу Ерохину — экзальтированную дамочку-врача с комплексом непризнанного чемпиона мира по стрельбе из малокалиберной винтовки, опять же без всякого военного опыта. Виктора Синцова и Алексея Жмурова, двух великовозрастных балбесов-десантников, неизвестно чем отличившихся на службе, а по жизни временно задержавшихся в пути бомжей. Алексея Лапова и Геннадия Шамова — двух спецназовцев срочников-гадюшников из а-ля ГИО, подразделения, куда из рот СпН по жизни «скидывали» всех чмошников и дебилов, чтобы они не мешались под ногами у нормальных разведчиков. Леонида Шпака — старшего лейтенанта из нашей же бригады, давно уволившегося, но до сих пор не расставшегося с амбициями великого стратега. Леху Рудина — тоже служившего в каком-то спецподразделении связи, но так и не научившегося толком обращаться с оружием. Не лучше выглядели и все остальные. Да и я, если взглянуть критически, давно уже не соответствовал образу великого спецназера. Как ни крути, сорок пять есть сорок пять со всеми вытекающими… А если взять, что у всех без исключения на груди и плечах в той или иной степени присутствовали татуировки, с легкостью отождествлявшие нас с Российской армией, то все отличненько вставало на свои места — нас подставили. Мы были всего лишь винтиком в грандиозной операции по втягиванию России в международный скандал.

— Боже ж ты мой… — пробормотала Алла, видимо, пойдя мыслями по такому же ходу, что и я. Что ж, не дура…

— Сиди здесь! — приказал я.

— Ты к Артуру? — она угадала мои намерения.

— Да, — к чему было лукавить?

— Можно с тобой? — ее решительному виду можно было только позавидовать.

— Нет, — я отрицательно покачал головой. — Если услышишь шум или выстрелы, тогда — да, — и постарался улыбнуться. Хотя по чести, улыбаться было нечему, и если у меня не получится задуманное, бежать на выстрелы будет бессмысленно.

Я подходил к нему, не скрываясь, держа автомат в одной руке, а второй свободно болтая в воздухе, рассчитывая на неожиданность, а вовсе не на внезапность. Потому шел, не таясь, и не ошибся. Артур определенно слышал, как кто-то к нему идет, но не спешил поворачивать голову. Когда же наконец начал разворачиваться мне навстречу, было уже поздно. В удар я вложил всю силу своей правой руки, и все же оглушенный противник попытался сопротивляться. Впрочем, второго удара хватило, чтобы он потерял сознание.

— Ну и что будем с тобой делать, сука? — мой нож ткнулся Артуру в ухо. Пока он пребывал в отключке, я переложил содержимое его разгрузки в свою (в том числе приличную пачку банкнот), поменялся (на всякий пожарный) автоматами, сунул ему в рот кляп, скрученный из куска его же одежды, связал руки, ноги и стянул их вместе. После оттащил плененного подальше от остальных, чтобы они не мешали нашей милой беседе, и вылил ему на морду полфляги драгоценной воды.

— Сам все расскажешь или помочь? — я приставил нож к загорелому горлу. Артур дернулся, попытался отстраниться. Я схватил его за волосы, ударил кулаком в солнечное сплетение. «Куратор» засипел, начал жадно тянуть носом воздух. Ничего, ничего. Это только на пользу.

— Значит, говоришь, местные больше доверяют русским, и вы, следовательно, решили использовать нас на переговорах, да? — Артур усиленно закивал, подтверждая мои слова. Я сделал на его лице маленький разрез и сыпанул туда щепотку взятой из пайка соли. Артур забился, на лице отразилась мука.

— Не любишь боль? Странно. Я думал, тебе понравится. Знаешь, Артур, или как там тебя на самом деле звать, я далеко не юноша и, понимаешь ли, не люблю, когда меня обманывают. — Я плеснул ему на рану немного воды. Едва ли это ослабило боль, но стремление к «доброй воле» проявить следовало. — Поэтому сейчас я выну кляп, а ты мне все подробно расскажешь, а нет — рана станет глубже и шире и соли больше, а может, тебе следует насыпать в зад перца? Нет? Тогда я вынимаю кляп, а ты мне все растолковываешь? Хорошо, да? А если вздумаешь снова врать, то я могу обидеться и убить тебя. Я ведь и так все знаю. Но если рассуждать здраво, то ты здесь тоже воюешь за деньги. Скажи, за что тебе умирать? Вот видишь, особо не за что. Так что, договорились? — Пленник кивнул. — Я вынимаю кляп, а ты все рассказываешь. Только не верещи. Нет смысла. Хорошо?

Американец еще раз кивнул. Я вытащил кляп. Артур всхлипнул, шмыгнул носом и неожиданно громко зашипел.

— Вы все равно не жильцы! Вас отследят и поймают! Вы трупы, вы… — он не закончил, схлопотав по зубам. Я аккуратно распорол его разгрузку, затем камуфляжную куртку, тельник и, снова заткнув ему тряпкой окровавленный рот, нарочно медленно срезал его правый сосок. Пленник пытался вырваться, но тщетно. Он задергался еще больше, когда я начал посыпать открытую ранку солью.

— Следующими будут твои ногти, я сдеру их без наркоза, а могу содрать кожу с руки или пальца, — я достал из кармана ножик. Развернул и показал имеющиеся в наборе плоскогубцы. Видимо, Артур понял, что я не шучу, и затрясся как в ознобе, сквозь слезы закивал головой.

— Готов к беседе?

Он вновь закивал.

Я выдернул изо рта кляп.

— Соль, соль смой, соль, плиз… — просил он, продолжая заливаться слезами. Что ж, я простил ему эту слабость. Соль на рану — это действительно больно. Я открутил пробку, и тонкая струйка потекла вниз. Воды из его же фляги в этот момент мне почему-то жалко не было. Благодарно кивнув, все еще продолжая морщиться, Артур начал рассказывать.

— По имеющейся у нас информации, в последнее время по всему Афганистану усиливаются пророссийские настроения. К сожалению, это общемировая проблема. Сегодня уже многие поняли, что с уходом Советского Союза из большой политики несправедливости в мире стало больше. Я не американец, я только работаю на них, но мне не безразличны их интересы, вся моя семья живет в Штатах… — На секунду мне стало интересно, откуда этот гад родом, но только на секунду, какая разница, где рождаются иуды? А он продолжал: — Афганистан — богатейшая страна. Отдавать ее в руки нашего геополитического противника — более чем глупо. Операция «Троянский конь» разрабатывалась уже давно, и только совсем недавно она получила одобрение. Основная задача задуманного — направить гнев афганцев против России.

— Значит, вы решили, перебив целое афганское село, захватить нас «на месте преступления» и в качестве, так сказать, убийц представить всему миру? — во мне все клокотало от злобы, я едва сдерживался, чтобы не пришибить этого урода.