Павел Зябкин - Герой не нашего времени 2 Страница 8

По опыту 1995 года он знал, что судимых брали, с некоторыми, он лично имел честь служить. Тогда брали со снятыми или погашенными судимостями. Было бы желание…

— Погашена, погашена, уже давно погашена, — скороговоркой ответил «ботаник», — и характеристики отличные с работы и по месту жительства.

— Да думаю, проблем не будет, по закону ты чист, — ответил Владимир.

Разговор их услышали, и тут же к нему подбежали два мужичка с какого-то другого города, явно алкогольно-судимой внешности.

— Брат! А нас возьмут? — Наперебой затрещали мужики, протягивая какие-то бумаги. — Вот посмотри брат, нас возьмут?

Бумаги оказались весьма прелюбопытными. Из справок с РОВД по месту жительства дядек, следовало, что те имели внушительный перечень судимостей (кражи и хулиганство), отсидели немало лет в местах «не столь отдаленных», но в данное время судимости их погашены. Более того, хитрые мужички как гласил документ: «Твердо встали на путь исправления и активно помогают органам внутренних дел в охране общественного порядка». Да… дела…

— Да думают, возьмут вас, — совершенно искренне утешил Владимир мужиков.

Но выяснилось, что все-таки он отстал от жизни, ни «ботаника», ни мужичков на службу не взяли. Вскоре они понуро брели в сторону КПП. Отбор проводился несколько строже, чем раньше. В огромной комнате находились представители артиллерийского пока и W-ского мотострелкового. Про последний полк Владимир слышал еще в первую кампанию и надо заметить ничего хорошего (большие потери, жестокость). Вот уж куда ему совсем не хотелось попадать. Но судьба распорядилась так, что зачислили его именно в W-ский мотострелковый. Впрочем, не его одного, а подавляющее большинство. В артиллерийский попало совсем немного.

Были еще новшества. Не брали теперь тех, кто разорвал «по-плохому» контракт. Парень с «наколкой» «снайпер целься сюда» вскоре понуро побрел к воротам КПП. Свой камуфляж он поменял на гражданский костюм того самого странного мужчины, что не мог понять, как это его снова занесло. Однако его занесло всерьез. Контракт с ним заключили без проблем.

Вообще ехавших по второму, а то и третьему разу было очень много. У Владимира сложилось впечатление, что сформировалось некое сословие наемников. До того похожие судьбы. Разбитые семьи, нищета и безработица. Не умение пристроиться в мирной жизни. Рядом с ним койку занимал мужик лет сорока. Разговорились. Выяснили, что в Первой кампании были вместе, просто не видели друг друга. Он еще и во вторую успел съездить, отбыл весь трехмесячный контракт. А дальше…

— Э, брат, не спрашивай, — с горечью в голосе говорил ветеран. — Деньги получил восемьдесят тысяч. Ну, напился в Москве, понятное дело. Попал в «ментовку». Проспался там. Выпускают, документы все возвратили. Спрашиваю, а деньги? А не было у тебя денег, отвечают. Вот так брат, гол как сокол и приехал домой. И сразу опять сюда оформляться.

Трудно сказать, насколько правдив был его рассказа, но Владимиру осталось только посочувствовать своему однополчанину. Было искренне жаль его. И таких было немало. Ох, немало.

Одному парню отказали по причине его совсем уж пьяного вида. Однако худа без добра не бывает. Уж как он сумел втереться в доверия к «купцам» из NN-ского полка Таманской дивизии, но часа через два он уже обмундированный и с вещами ожидал вечерней отправки. А остальным предстояло жить тут целую неделю.

Неделя, проведенная в Таманской дивизии в ожидании отправки, была довольно скучна. Гнетущее впечатление производили солдаты — «срочники», служившие в дивизии. Все грязные, худые, что «молодой», что «дед» все едино. Они испытывали какой-то ужас перед своими офицерами. А те с ними особо и не церемонились. Офицеры же напротив имели бравый и подтянутый вид.

Все дни контрактников только и строили на плацу и пересчитывали. Иногда подряжали на хоз. работы. Все были в напряжении. Только и ходили разговоры о том, что не сегодня-завтра отменят «боевые». Не обходилось и без курьезов.

На фоне шутников, которых собралось тут немало, ярко выделялись О-ские ребята. На второй день, когда прибывших переодели, все немного преобразились, избавившись от своих гражданских лохмотьев. Особое преображение произошло с тем самым дядькой, что чуть живой от пьянки волок по земле сумку. Он оказался тоже О-ским, как прапорщик запаса, получил отличное обмундирование. Вместо кирзовых сапог — высокие ботинки — «берцы», вместо жесткого солдатского ремня с блестящей бляхой — офицерскую портупею и, гвоздь программы — полевую сумку-планшет.

Теперь он ходил как щеголь на фоне остальных, любуясь вновь обретенными звездочками, в предвкушении благ грядущей прапорской службы. Но недолго продолжалось его самолюбование. Часа через два, на очередном построении, прапорщик стоял позади команды О-цких. Земляки обошлись с ним крайне непочтительно. Прапорщику обменяли «берцы» на «кирзачи», портупею на ремень с бляхой, а его планшет крутил над головой высокий парень. Прапорщик, очевидно, оспаривал условия обмена, так как между ним и остальными шла ожесточенная перепалка. Наконец парень, крутивший планшет громко, на весь плац крикнул:

— Мы сейчас прапорщика еще и в ж…. отымеем.

Строй разразился гомерическим хохотом. Не сдержал улыбки даже построивший команду строгий майор. Какая-то атмосфера веселого безумия царила вокруг. Покрасневший прапорщик буркнул себе под нос:

— Погодите, вот приедем в полк я вам покажу…

В ночь перед отправкой события приняли несколько криминальный оттенок.

Грядущую отправку праздновали бурно. Все засиделись и закисли порядком за эту неделю. Выпивку достали просто. Обменяли новую форму на старую с доплатой. Такую услугу с радостью оказали солдаты — «срочники» Таманской дивизии.

Глубоко ночью Михаилу пришла в голову мысль: «А не раздобыть ли нам мяса в столовой?» Пьяная мысль была поддержана на ура и через минуту в столовую двинулось человек двадцать. Столовая понятно в столь поздний час была закрыта. Но это не остановило добытчиков мяса. Двери то были стеклянные. Не составило большого труда разбить стекло и открыть замок изнутри. На шум выглянул солдат — «срочник», видимо повар, ночевавший на рабочем месте. Но, увидев голодающих, он тут же скрылся в недрах столовой. Войти то голодающие вошли, а вот где искать вожделенное мясо никто не знал. Подсобки представляли собой путанный лабиринт, в котором мог заблудиться сам мифологический Тесей. Но если тому помогала Ариадна, то Мишка решил в качестве путеводной нити использовать того самого солдата. С криком: «Я сейчас этого «срочника» вы… у!» — он рванул на шум, раздавшийся где-то в недрах кухонного лабиринта. Поняв, что дело принимает дурной оборот, Вовка схватил за рукав Вадима, также решившего полакомиться и со словами: «Дергаем отсюда, пока они тут беды не натворили!» — утащил его в казарму. А беду видимо натворили, так как через полчаса «продотряд» вернулся с целым тазом жареного мяса с чесноком. Казарма гуляла. Вовка, правда, в это время уже уснул от выпитого.

На утро всех контрактников как обычно построили, а далее стали заставлять дышать. То и дело из строя кого-то выводили и отводили в сторону. Владимир, не без оснований, полагал, что это очередная антиалкогольная компания и с некоторым трепетом в душе дыхнул в лицо подошедшего офицера. Перегаром от него разило за версту.

— Что, пить сюда приехал? — спросил офицер. И не дожидаясь ответа пошел дальше обнюхивать строй.

Вскоре строй покинул Вадим, хотя пил он накануне куда меньше Вовки, а вот на мясо налегал. Таинственно испарился Михаил. Отобранных увели в штаб, остальных распустили. Тут объявился и Мишка. Оказывается, вызвался чинить машину, вот и не был на построении. Пока он отмывался от мазута, появился Вадим.

— Чего в штаб-то водили? — спросил его Вовка, — ты вроде не пьян. Я вон как змей-Горыныч перегаром дышу и то ничего, мимо пронеслось.

— А они не перегар вынюхивали, — печально произнес Вадим, — они искали от кого мясом и чесноком несет. А я вчера как назло мяса переел.

— И что? — спросил Мишка.

— Ну, заставили расписку писать на тысячу триста рублей (курс 2000 года), — продолжил Вадик свой грустный рассказ. — Все на нас мясо повесили и дверь разбитую.

— А, не зря я вызвался машину чинить, — обрадовался Мишка. — Я же знал, что с утра кипешь начнется.

На том вобщем-то дело со столовой было закрыто.

Вскоре команда получили сухие пайки на трое суток и мешок сахара, и огромный пакет чая на всю команду. «Братву» погрузили в кузов «Уралов». Погрузили так плотно, что все лежали вперемешку друг на друге. Но вскоре уже были в Москве.

Что стали делать первым делом на вокзале? Правильно, искать где еще выпить. Взвалив на свои могучие плечи мешок с сахаром, Мишка в компании нахлебников, пошел по многочисленным привокзальным кафе, предлагать свой товар. Сахар и чай сбыли довольно быстро и надо заметить весьма выгодно. Хватило их кампании часа на два пирушки. Но радость вскоре омрачилась. Откуда ни возьмись, появилось несколько ребят, которые почувствовали себя обделенными. Одним словом назрела межрегиональная драка.