Сергей Андреев - Крылом к крылу Страница 8

На занятиях, во время тренировок все шло нормально. Французы точно и четко выполняли мои команды. Но как в бою?

Летим над весенней землей. Внизу чернеют перелески, извилины петляющих по полям проселков. На них заметно небольшое движение. Это выбираются из грязи машины, застрявшие ночью. С высоты они похожи на больших черных жуков, сосредоточенно карабкающихся по песку.

— Впереди линия фронта, — сообщает штурман. Но я и сам вижу темные линии вражеских траншей за Угрой, зигзаги проволочных заграждений, черные проталины на огневых точках — дзотах. Вражеский узел сопротивления — объект нашего бомбометания. Там нас уже заметили. Высоко над Угрой рвутся снаряды зениток. Рановато забеспокоились фашисты.

Передаю команду: «Быть внимательнее!» Пожалуй, нужно ожидать того, что враг не ограничится только зенитным огнем. Так и есть. Слева, прямо на нас мчится четверка «сто девятых». Издали полосатые «мессершмитты» будто неподвижно висят в воздухе и только увеличиваются в размерах при сближении. «Мессершмитт-109» — хорошая боевая машина, и когда ею управляет в воздухе опытный летчик, ухо нужно держать востро.

— Противник слева! — передаю команду всем. И отдельно французам: — Прикройте слева!

Но те уже увидели врага. «Раяки, вперед!» — звучит у меня в наушниках голос Тюляна. Альберт, а за ним остальные повторяют команду, как бы подбадривая себя. Первая четверка французов смело идет в атаку, прикрывая нас от нападения врага. Четыре краснозвездные стрелы с трехцветными коками проносятся над нашим строем. Вторая четверка продолжает оберегать нас, наблюдая за воздухом.

Фашисты не выдерживают лобовой атаки французов и быстро оставляют поле боя. Бомбардировщики начинают бомбежку. Черные капли бомб падают в расположение обороны гитлеровцев. Фотоаппараты наших самолетов точно фиксируют фонтаны взрывов в районе вражеских батарей и огневых точек.

Кажется, все в порядке. Однако более обстоятельно мы определим результаты бомбометания дома, когда проявим пленку. А пока моя девятка отворачивает в сторону, давая дорогу эскадрильи Дымченко.

Перед самым началом бомбежки его тоже атакуют вражеские истребители, но Литольф и и Лефевр обращают их в бегство.

Дымченко, так же, как и мы, отбомбился удачно, и полк ложится на обратный куре. Через несколько минут самолеты, один за другим, садятся на аэродроме.

Первый вылет совместно с французами прошел успешно. Наши летчики и летчики «Нормандии» ходили, гордые своей победой. Проба взаимодействия бомбардировщиков и истребителей прошла в основном удачно. Правда, привычка французов в бою работать на себя несколько раз давала себя знать. То один, то другой летчик отрывался от своей пары или четверки, завязывая индивидуальный бой.

На следующий день мы подробно разобрали наши действия в воздухе. Летчикам «Нормандии» указали на их ошибку. Но как впоследствии показала практика, наши друзья не скоро отказались от нее. Даже через несколько месяцев, уже взаимодействуя с гвардейским полком Голубова, многие из них, по привычке, забывали о том, что вести бой коллективно значительно легче и безопаснее.

На новый аэродром

Наша буйная русская весна, наконец, вступила в свои права. На земле тепло. Поля, еще несколько дней назад черные от грязи, покрылись молодой травкой. В перелесках зашумела нежная листва. Но нам некогда любоваться природой. Боевые вылеты следуют один за другим. Мы должны завоевать превосходство в воздухе и завоевываем его, Французы отлично помогают нам. Недавно Дюран и Прециози сопровождали пару наших бомбардировщиков «Пе-2», бомбивших объекты в районе Рославля. На обратном пути их перехватили два «фокке-вульфа-190».

Прикрывая «пешки», Прециози первым устремляется в атаку и открывает огонь. «Фоккер», объятый пламенем, камнем летит к земле. Второй поспешно уходит. За ним бросается вдогонку Дюран и подбивает его. Вся четверка благополучно возвращается на свою базу.

В тот же день мы вместе с французскими летчиками отмечаем их вторую победу. Ее одержали Альберт и Майэ. Правда, их возвращение было не таким удачным, как у Дюрана и Прециози. Альберту пришлось посадить самолет на брюхо, но все же оба летчика уцелели.

У нас большой праздник. Приехали шефы — трудящиеся Краснопресненского района столицы. Мы давно держим с ними крепкую связь. Они частенько бывают у нас, отчитываются в своей работе перед нашими солдатами, сержантами и офицерами. Мы тоже отдаем рапорт о своей боевой работе труженикам Москвы. Крепкая связь фронта и тыла помогает нам биться с врагом.

Шефы прибыли на автомашинах и остановились в небольшом перелеске, среди кустов, покрытых яркой весенней зеленью.

— Ну как тут у вас дела, — спрашивает у начальника штаба полковника Толстого глава делегации, первый секретарь райкома Нина Васильевна Попова, крепко, по-мужски, пожимая ему руку. — Бьете фашистов?

— Бьют, бьют наши летчики, голубушка Нина Васильевна, хорошо бьют, — смеется полковник. — А плохо нам нельзя — перед вами ведь отчет держим. У вас контролеры, смотрите, какие строгие, — и он махнул рукой в сторону автомашин.

А «контролеры» с шутками и веселым гомоном вылезали из машин. Здесь и заслуженные старые рабочие прославленной Красной Пресни и молодые хлопцы с девчатами — незаметные герои войны, кующие победу в нашем тылу.

— Да, контролеры что надо! — соглашается Попова. — Ночами не спят у станков, а многие из них совсем ребята. Да я сегодня к вам не одна, — вдруг, словно спохватившись, говорит Нина Васильевна. — Еще гостей привезла.

Она кивает головой в сторону только что подошедшего автобуса. Кто бы вы думали?

Мы так и ахнули, увидев вылезающих из автобуса Аллу Константиновну Тарасову и других артистов МХАТа.

Вечером гости были у нас в штабе дивизии. На следующий день мы повезли артистов на аэродром Дымченко. Встреча здесь была восторженная. Особенно были потрясены французы.

Окруженные нашими парнями и девчатами, они растерянно смотрели на них, часто отвечали невпопад. Хорошо, что еще выручали переводчики. Растерянность французов нужно было объяснить их большой скромностью. Они, как настоящие герои, не кичились своими подвигами и о себе говорили, что они, как честные французы, лишь выполняют свой долг перед родиной.

Но наши ребята устроили им овацию. Особенно пользовались вниманием майор Тюлян, Лефевр, Майэ, Альберт и Прециози, как летчики, уже успевшие на нашем фронте показать свою отвагу и мужество.

После первого знакомства французы повели москвичей к своим самолетам. Гости особенно внимательно рассматривали их, считали пробоины. Много смеха было у машины Лефевра, нос которой был разрисован в виде пасти акулы.

— Это чтобы фашистские летчики больше боялись меня, — разъяснил улыбающийся Лефевр. — У них туз и дракон, а у меня акула.

После осмотра техники начался концерт. Сцену устроили по-полевому, на машинах.

Гости пробыли до утра и уехали в соседний полк к майору Осипенко, а днем — в полки Дымченко и Гаврилова.

Через несколько дней наша авиация нанесла сильные удары по аэродромам противника. Мы бомбили объекты противника на аэродромах в Сеще и в Брянске. В воздух было поднято более пятисот советских самолетов. Воздушная операция по разгрому баз противника прошла успешно. После нее гимнастерки наших летчиков, в том числе и французов украсили ордена. Мы хорошо отметили первое награждение наших друзей. На торжественном обеде было поднято не мало тостов за награжденных, высказано не мало добрых пожеланий.

Вскоре после торжества девятка Тюляна появилась над Спас-Деменском. Встретив истребителей противника, французы смело вступили в бой. Победа осталась на стороне летчиков «Нормандии». Снова отличились лейтенанты Майэ и Дюран. Однако в тот день на аэродром не вернулись Бизьен, Дервиль и Познанский. Долго ходили мы по аэродрому, ожидая, не появятся ли на горизонте знакомые очертания «яков». Но время вышло, и надежды исчезли. Кроме того, многие из французов, принимавшие участие в этом бою, утверждали, что видели, как летчики были сбиты и упали на землю…

К вечеру мы с Худяковым прилетели к Дымченко. Последовал долгий разговор с Тюляном. Генерал терпеливо разъяснял отважному французскому командиру причину гибели летчиков, доказывал, что победа достигается не только смелостью, но и уменьем.

Тюлян вежливо улыбался. Но по его лицу было видно, что не согласен, хотя из уважения к генералу не возражает.

Нужно было принимать серьезное решение. Ведь еще несколько таких боев, и «Нормандия» останется без летчиков. Участь эскадрильи была решена. Ее передавали в 303-ю дивизию в гвардейский истребительный полк к Голубову.

Трудно было нашим ребятам расставаться с французами. За эти месяцы летчики, техники и оружейники привыкли к ним, нашли общий язык. Неохотно расставались с нами и французы. Что ни говори, а фронтовая дружба, скрепленная кровью, — великое дело.