Владимир Гриньков - Заповедник страха Страница 8

Приободренный, он пошел назад, к машине. Ориентировался по собственным следам, только теперь лужи обходил, потому что никуда не спешил. Обходя самую большую, принял сильно вправо и вдруг наткнулся на следы. Ровная цепочка отпечатков чьих-то ботинок нарушала изумрудную красоту мягкого мха. Человек шел в ту же сторону, куда направлялся Хмель. И не так уж давно прошел, судя по всему. Но не столько это испугало Хмеля, сколько то, что отпечаток был знакомый. Грубый рисунок рифленой подошвы. Один к одному с тем, который Маша Хмелю показывала возле хутора прошедшей ночью. Тот, что возле черепов.

Хмель пошел следом и обнаружил вдруг, как сильно он трусит. Следы вывели его к тому взгорку, где он недавно отдыхал, но не поднимались на взгорок, а огибали его, вели к воде и там исчезали. Грязная болотная вода была впереди, ей не видно ни конца, ни края, деревья редкие стоят, и чем дальше, тем тех деревьев меньше, и там, кажется, уже настоящее болото. Неведомый путник шел-шел по сухому, потом без раздумий шагнул в воду, словно ему было все равно, где ходить, и исчез, не оставив следов.

Хмель мрачно смотрел на недвижимую гладь воды. Ему казалось, что он попал в ловушку. Здесь страшно было оставаться, но и уезжать нельзя, потому что звук двигателя его выдаст.

Он вернулся к машине и обошел ее кругом, страшась и здесь увидеть чужие следы. Не было следов. Но спокойствие к нему так и не вернулось. Он обыскал машину. Нашел заводную ручку. Стальную, увесистую. Пригодится в случае чего. Еще нашел завалившийся за сиденье пакет с сухарями. Сухари он сразу съел, потому что уже чувствовал, что голоден.

Из машины Хмель не мог бы обозревать окрест все триста шестьдесят градусов. Поэтому он вернулся на взгорок, прихватив с собой увесистую железяку.

Страх начал было его понемногу отпускать. Но солнце клонилось к закату, небо стало сереть, и в лесу прибавилось тревожных темных красок. Деревья превращались в пугающие тени, болотная ряска на воде из зеленой постепенно стала черной, Хмель вдруг осознал, что ему предстоит провести ночь в этом лесу, – и испытал смятение.

По-прежнему нельзя было отсюда уезжать. Он слышал, как мечутся по лесу его преследователи, ему надо было дождаться, пока они вернутся на хутор ночевать или хотя бы успокоятся где-то здесь, в лесу.

Смеркалось. Многие предметы, особенно дальние, виделись неотчетливо и порой принимали пугающие очертания. Хмель подолгу в них всматривался, прежде чем понимал, что это не притаившийся человек, а какой-нибудь замшелый пень, к примеру. Еще его тревожили звуки. Какой-то краткий всплеск, и снова тишина. Он всякий раз вздрагивал от этого. И так повторялось много раз, пока до него вдруг не дошло, что эти всплески вроде бы происходят в одном и том же месте, и это его сразу насторожило. Он решил проверить, что там такое. Для собственного спокойствия.

Пошел туда, где недавно плескалось. Вода и дерево поваленное. Хмель убавил шаг и нервно сжал в руках железяку. Шел все медленнее. Что-то там было. Или кто-то. Он не видел, но ощущал. Всплеск. И вдруг из-за дерева, из-под воды, как показалось Хмелю, поднялся кто-то мокрый, в водорослях, с черным лицом, ужасный. Хмель заскулил, попятился, у него отнимались ноги, и он их с трудом переставлял, как в страшном сне, когда пытаешься бежать, но ничего не получается. Болотный упырь рванулся к нему, Хмель развернулся, побежал, упырь за ним, было слышно, как чавкает вода под его ногами. Хмель добежал до «УАЗа», но даже дверцу не успел открыть. Упырь вдруг нанес удар такой силы, что Хмель впечатался в металл, и сумерки вокруг в одно мгновение превратились в ночь.

Хмель очнулся оттого, что ему стало больно. Он заворочался, и вдруг его принялись душить. Рванулся, но шею сразу же будто обручем сдавили, он захрипел, забился, а в следующий миг получил увесистый удар в лицо, почувствовал, как ослабла хватка на его горле, и услышал злой голос:

– Не двигайся! Сам себя задушишь!

Хмель открыл глаза и близко-близко увидел упыря. Лицо землистого оттенка, глаза красные, в бороде и на голове грязные водоросли перемешались с волосами. Вид у упыря был жуткий.

– Если дернешься – сам себя задушишь, – повторил упырь.

Хмель уже немного разобрался. Он был связан. Руки заведены за спину и крепко скручены. Ноги тоже скручены, и на шее что-то чувствуется. Когда подогнутые ноги Хмель попытался распрямить, удавка на его шее затянулась. Он был беспомощнее младенца сейчас.

– Фамилия? Имя? – быстро произнес упырь.

От растерянности и испуга Хмель не сразу сообразил, что надо так же быстро отвечать. Замешкался с ответом. Упырь потянул за шнур, удавка затянулась, Хмель захрипел, попытался запоздало ответить, но, кроме хрипа, ничего нельзя было разобрать. Упырь ослабил удавку.

– Хм, – захлебнулся Хмель, жадно захватывая воздух. – Хм… Хмельницкий… Ал… Александр…

– Где живешь?

– В Москве.

Упырь рванул удавку. Хмель забился.

– Подумай! – посоветовал упырь.

Вроде как с угрозой.

– В Москве! – запаниковал Хмель.

Дурные предчувствия не обманули его. Удавка сдавила горло сильнее.

– Подумай! Может, другой какой город? Откуда ты?

– Ека… Ека… Екатерин… бург!

Ослабла удавка.

Хмель смотрел на своего мучителя со страхом. Он вдруг подумал, что упырь о нем знает. Неправдоподобно много.

– Воинское звание! Часть! Должность! – требовательно произнес упырь.

Хмель изумился так, что позабыл о необходимости отвечать сразу и без запинки.

Рывок удавки. На этот раз удушение длилось долго, в глазах Хмеля полыхнуло кроваво-красным, и когда он уже почти отключился, в лицо ему плеснули водой. Он очнулся. Пережитый кошмар приближающейся смерти лишал его последних остатков самообладания. Очень хотелось жить.

– Я спросил! – напомнил упырь мрачно.

– Я не служил! Я штатский! Я гражданский! Я по рекламе! Я даже не рядовой!

– Откуда ты? Часть! Или ты мент?

– Нет-нет! – поспешно открестился Хмель, будто его обвинили в чем-то совсем уж предосудительном.

– Документы на машину – где?

– На какую машину?

– На которой ты приехал.

– Я не знаю.

– Как это? – неприятно удивился упырь.

– Я угнал ее! – поспешно сообщил Хмель, осознав, что его сейчас задушат.

– У кого?

– У пацанов! Тут пацаны! Они из фирмы!

– Что они тут делают?

– Игра! – с готовностью доложил Хмель.

Упырь молча сверлил его взглядом. Кажется, ответ Хмеля его озадачил.

– Такая игра! – затараторил Хмель. – В войнушку как бы! Я убегаю, пацаны догоняют! Мне надо спрятаться, чтобы не нашли! А они гоняются за мной! Потому что, если меня поймают, они победили!

– Сколько здесь людей? – спросил упырь.

Хмель с готовностью ему рассказал. Внешность описал. Сказал, сколько задействовано автомобилей и какие. Рассказал, где они провели предыдущую ночь. Тогда пришлось упомянуть и про хутор, и про его обитателей. Еще упыря интересовало оружие. Хмель с чистым сердцем сообщил, что охотятся за ним как бы понарошку, что у охотников должны быть такие штуки, которые пуляют шариками с краской, и самому Хмелю такую обещали выдать, да он сбежал.

– Зачем? – быстро спросил упырь.

– Я им не верю, – брякнул Хмель.

– Почему?

Хмель уже готов был рассказать о несчастном негре, который где-то здесь пропал неделю тому назад, и о том, что подозревает в жестокой расправе тех якобы охотников, которые на самом деле охотились всерьез, но осекся, с ужасом осознав, что убийца негра, вполне возможно, сейчас как раз и находится перед ним. Заминка эта не ускользнула от внимания упыря. Тянуть с расправой он не стал. Схватился за удавку, Хмель снова увидел красное и начал умирать, и уже почти что умер, но упырь все-таки дал ему еще шанс. Хмель захлебывался и кашлял.

Надо сказать про негра. Какая, к черту, разница?

– Тут был негр, – прохрипел Хмель.

Взметнулась бровь упыря. И прилипшая к его лбу болотная тина тоже пришла в движение.

– Он играл, – сказал Хмель. – На прошлой неделе. Убегал, как я. Они его убили.

– Кто?

– Эти пацаны, которые охотниками были.

– Зачем?

– Это они говорят только, что игра. Что охотятся и им надо всего лишь догнать. А они на самом деле убивают.

– Зачем? – повторил вопрос упырь.

– Уроды потому что. Это круто, типа – убить и чтобы ничего за это не было. Кто-то на уток охотится, кто-то на волков, а эти – на людей.

– А теперь, получается, ты вместо негра?

– Ага, – горько признал Хмель.

– Что-то я не понимаю. Если ты знал, что убивают…

– Я не знал! Мне сказали, что игра! Что можно денег заработать! А про негра мне сказали уже здесь!

– Кто?

– Маша.

Хмель рассказал про Машу с хутора и про негра – все, что знал. Непонятно было, поверил ли упырь в то, что Хмель даже не подозревает о том, что негра запросто мог сам упырь и убить. Да упырь об этом сильно и не задумывался, похоже. Он из-под своей грязной измочаленной одежды вдруг достал штык-нож.