Игорь Оськин - Эвтаназия советского строя Страница 20

Эти оценки – работали неплохо – оказались верными до первой налоговой проверки, пока, как говорится, жареный петух не клюнул. Налоговая инспекторша, та самая молоденькая, спокойная и грамотная, попросила передать ей все документы для проверки, поработала несколько дней и выдала убийственное заключение: начёт в сумме 50 тысяч рублей! Это пять месячных зарплат всех работников предприятия! И всё за одну ошибку: в предыдущем квартале главбухша не засчитала в объем выручки денежную сумму (примерно 20 тысяч рублей), поступившую на их банковский счет в последний день квартала, отнесла её на следующий квартал. Наказание суровое – удвоение суммы плюс штрафной процент. И простое объяснение: главбухша сделала отчет раньше, чем съездила в банк (и не звонила в банк). И ему, директору, ничего не сказала, он бы постарался исправить ошибку до проверки, впоследствии в законе предусмотрели такую возможность.

Так он и не понял бухгалтершу. Расчет на авось? Занятость по другим делам? Видел, что она работает ещё на одну фирму, не возражал, пусть зарабатывает. Единственное, что напрашивается – безответственность, этакое длинное и скучное слово. Что делать? Поможет ли высокая зарплата? В общем-то да, судя по известной формуле стоимости рабочей силы: я работаю настолько, чтобы меня не выгнали, мне платят столько, чтобы я не ушел.

Сходил к начальнику районной налоговой инспекции – бывшему партийному работнику, поплакался – вот, мол, из-за случайной ошибки предприятие разоряется (перебор для жалости), главбухша поплакала у инспекторши. Каким-то образом начёт скостили до 30 тысяч рублей.

Лирическое отступление по бухучету. Каждый человек и даже директор предприятия испытывает опасливое почтение к тайнам бухгалтерии. Какие-то там актив, пассив, дебет, кредит, в общем, сальды с бульдой – великое изобретение великого итальянца, предложившего на одно действие делать две записи – двойную проводку. (Русские люди развили тему до двойной бухгалтерии). На уровне здравого смысла двойная запись неестественна. Простой человек, получив зарплату, не будет фиксировать её в двух местах, ну, разве что вторым местом станет заначка.

Как-то прочитал перевод из американского журнала по поводу учета в малом бизнесе. Долго не мог понять, что же предлагает автор, поругивал то перевод, то часто встречающуюся у «них» склонность к витиеватости. Строчки, столбцы, подсуммирования по ним, а где же проводки, счета. И вдруг его осенило – из малого бизнеса просто-напросто выкинули великого итальянца. Двойные проводки и счета не используются! Вопрос решен – отрицательно.

Да уж, нам такое не под силу. Так опошлить!

Впрочем, со временем появились просветы – физические лица, зарегистрированные в качестве предпринимателей без образования юридического лица, освобождены от ведения обычного бухучета. Введен вмененный налог.

12. По закону взносы в пенсионный и другие фонды взыскиваются только со всех штатных работников предприятия, но не с тех, кто привлекается по договорам со стороны. Ну как тут не нарушить, если деньги лежат прямо перед тобой на блюдечке, и все кругом уже нарушают. Как можно обидеть своих людей? Дело-то простое: зарплата делится на две части, одну часть получает штатный работник, за другую расписывается его родственник, с которым заключен договор подряда. Сэкономили на взносах, выиграли в зарплате. Родственники не подведут, в случае чего скажут, что работали – переписывали, печатали и т. п. Да и не спрашивал никто, у мытарей нет сил на простой контроль, а на сложный тем более. Через год этот канал ухода от налогов закрыли, люди открыли другие. конец прим.

В 1990 году в стране массовая обналичка шла через бригадные договора подряда. Что это означало? Бригада специалистов выполняла работы для госпредприятия, но договор с ним не заключало. Договор подписывал он, директор малого предприятия, получал по безналу деньги и выплачивал их наличными по списку бригады. За посредничество брал как все – процентов 20–25. Это намного меньше тех накладных расходов и налогов, которые взяло бы со специалистов госпредприятие, на котором они работают. Он исправно платил все налоги, выплачивал зарплату живым людям с подлинными паспортами. Вопрос, кто из них действительно работал, а кто разбавлял (занижал) среднюю зарплату, меня не касался – это дело бригадира. (Тогда еще действовал атавизм старой системы – контролировать среднюю зарплату по предприятию. Никакой энергии мытарей, сколько бы их не было, хоть полстраны, не хватило бы для анализа информации и выявления нарушений: слишком много документов, людей (закон инфо-энергии). За квартал только через меня проходили десятки договоров, а количество аналогичных фирм спустя год-два исчислялось тысячами.

Народ, вовлеченный в эту дыру, стал получать больше денег, но решил не останавливаться на достигнутом. Возникла стройная система обналичек, в которой оплата комиссионных (посреднических) услуг снизилась до 10, потом до 5 процентов. На особо крупных договорах – до одного процента, то есть клиент получал на руки 99 процентов наличных. Но каждая негоция подобного рода была уже не просто нарушением, а преступным деянием. Не знаю номер статьи – не привлекался, но то, что это статья из Уголовного кодекса, сомнений не вызывает. Суть дела в следующем – одна фирма, желающий обналичить, дает поручение банку по переводу её денег на счет второй, обналичивающей фирмы и через несколько дней получает от нее без всяких расписок наличные за вычетом процента обналички. При этом фирмы подписывают два варианта договоров, скажем, первая фирма – на оказание услуг, а вторая – на продажу материалов. Первая фирма уничтожает или прячет второй вариант, вторая – первый. Мытарям есть чем заняться. Но – трудно, тем более, что технология обналичек постоянно совершенствовуется: строятся цепочки перекачки денег, создаваются фирмы-однодневки. В эту технологию удачно вписались алкаши – им улыбнулось счастье заработать без всяких усилий. За ничтожную мзду или просто за бутылку на «утерянный» ими паспорт регистрируется фирма. Паспорт может «найтись» и использоваться повторно. Алкаш будет вполне правдиво отвечать на все вопросы ментов и мытарей: ничего не помню, ничего не знаю. Клиент тоже огражден от претензий – по закону он не обязан и не имеет возможностей проверять правомочность своего партнера по договору.

Победоносная поступь обналичек продолжается.

13. Кондратьев использовал свой диплом кандидата экономических наук для устройства на должности заместителя директора по экономике – охмурял директоров математическими моделями, потом жаловался на их равнодушие к науке и косность. Каждые полгода он менял предприятие и, соответственно, очередного косного директора, через несколько лет утвердился на одном месте. Люди из его лаборатории разошлись поодиночке.

Бондарев ушел начальником отдела в НИИ-Тест.

— Зачем шило на мыло менять?

Он не мог внятно объяснить. «Им овладело беспокойство, охота к перемене мест…» Колесов слегка расстроился: именно слегка – и так все шло прахом.

Старков с приятелем создали фирму, торговали чем придется – от продуктов до тракторов. Бондарев примкнул к ним без отрыва от основной работы.

14. Итак, молодой программист с умным, волевым лицом, произвел хорошее первое впечатление, и директор проявил слабость – решил, посоветовавшись с Барановской, поручить ему одну подсистему по «Красному химику». Понадеялся также на его помощь в сложных вопросах программирования, что частично оправдалось. Программист попросил принять двух девушек, втроем они составили ещё одну хозрасчетную группу – четвертую. Программист-4 и его девушки работали самостоятельно, по заданиям заводских сотрудниц – постановщиков задач.

На каком-то этапе работы Лубешкин проявил суровость. Вообще-то трения между заказчиком и исполнителем дело житейское, но до того, как конфликт разрешился, Колесов рассказал о нем Программисту-4. Его лицо окаменело:

— Я не буду им сдавать программы.

Колесов напрягся – назревал опасный конфликт, бунт на корабле. «Не тебе решать, не по чину берешь», — промолчал и прервал разговор.

В следующие дни он как бы случайно зашел к с девушкам-программисткам в отсутствие их начальника. Они сходу стали жаловаться на него – полностью возложил на них всю работу, сам занимается какими-то посторонними делами. Пришлось повиниться перед Барановской – ошибся, передоверил, в случае чего возьмите девушек под опеку. Далее – окончательное разрешение конфликта: он предложил Программисту-4 уволиться. Он вскипел, говорил разные слова, Колесов молчал. Практическая реализация теории конфликтологии (есть такая) завершилась увольнением субъекта конфликта по собственному желанию.

В порядке мелкой мести не рассчитался с Программистом-4 по зарплате в день увольнения. Он подал в суд. Редкий случай: судья сработала очень быстро, вызвала обоих, жестко отчитала директора-самодура за беззаконие. Он сокрушенно жаловался на безденежье, обещал заплатить тотчас же при поступлении средств. Так и сделал, и больше с ним не встречался.